Александр Спиридонов - Пленник Калугулы

— Но все-таки захватите с собой в следующий раз документы по «Полярному Треку». Что это за организация и почему в ваших правилах игры необходимо выражать ей поддержку? — острый взгляд Джулии Линк скользнул по невинно улыбающейся физиономии Алекса.

— Хорошо, конечно захвачу, — Спиро понимал, что шила в мешке не утаишь и рано или поздно, а самим игролюбам придется делать свой выбор. — Может быть, кто-то из вас тоже вступит в наше братство.

— Какое братство? Белое?

— Почти. Мы же умки. Шучу. Только голодный умка белый. А сытый — с желтым оттенком. Золотым, значит. Для членов нашего братства более подходит юмористическое чувство, а не религиозное. Я его называю Сознание Умки, по аналогии…

— Я поняла.

— Это такие братья по кругу. Полярному.

— Но вы же сами понимаете, что Калугула и раньше-то к Полярному кругу имела весьма далекое отношение.

— В чисто географическом — да. Хотя, в этом смысле, сейчас все равны, что Калугула, что Ханадырь…

— С вами было очень интересно побеседовать, но, извините, нет времени. Катастрофически. Я вхожу в группу поддержки блока правых рулевых, надо ехать на агитпункт. Поговорите с мужем, он в курсе всех наших дел, думаю, он сможет помочь. Сейчас я его позову… А «Эребор» — это из Тюлькина, горный хребет такой в его стране.

Алекс теперь понял, почему на стене висит плакат праворульцев с надписью «До выборов 17 дней!». На месте, где располагались цифры, было окошечко и можно было менять дату.

— Джэф Линк, — протянул руку невысокий блондин с белесыми ресницами. На отвороте темной рубашки с коротким рукавом красовался значок блока «Право руля!» Стилизованное подобие штурвала говорило о решимости правократов добраться до руля власти и развернуть корабль государства в нужную сторону. Считалось, что праворульцы ориентированы на Запад, а Запад, как известно, просто обязан был помочь Гроссии, которую лихорадили очередные выборы. После нашествия гигантской тли и долгоносика, сожравших накануне очередной урожай, это была вторая напасть в стране.

«Запад нам, конечно, помогает, но помощь какая-то странная. Все время слышишь о каких-то миллионах и миллиардах, шуршащих где-то в небесах. Высокие правительственные делегации перелетными стаями, а здесь, внизу, на земле, не то что журавли, уже и синицы перевелись… Эти ребята тоже не шикуют».

Алекс посмотрел по сторонам: на стенах висели самодельные щиты из фанеры с намалеванными гербами, с левой стороны стоял стеллаж с книгами, папками, какими-то колбами и химпосудой. Над стеллажом скалил зубы пластмассовый череп в головном уборе в виде летучей мыши. Под ним горкой лежали шлемы из картона, выкрашенные «серебрянкой». Здесь же затесался шлем хоккеиста. Несколько дипломов и грамот, вперемежку с детскими рисунками, висело на обоях «под кирпич». В углу на столике стоял видавший виды компьютер.

С ним контрастировала оружейная пирамида с внушительного вида алебардами, булавами, мечами и топорами. Сделанные, скорее всего, руками ребят из дерева и фанеры. Над дверью висел двуручный меч. Невольно вспомнилась встреча с Аидой и ее «отсекатель зла».

Потоптавшись на узком пятачке, Алекс уселся на предложенный стул. Пока Джэф просматривал документацию по проекту, Спиро еще раз окинул взглядом книжные полки. На обложке одной из книг значилось «Мы — соляне». Рядом стоял томик Тюлькина с его «Хоббитом».

— Хорошо, оставляйте свой роман-игру, а через дня три встретимся снова, — произнес Линк после того, как Спиро достал из кармана дискету.

Дома оракул предрек: «Тут много не возьмешь», и добавил вслед: «Не мучьте младенцев».

Через три дня Алекс встретился с Джэфом в той же каморке игролюбов.

— У вас вещь получилась гуманистическая. То, что делаю я, можно назвать ее противоположностью. Там действуют не герои, а антигерои. Но есть один вариант, и он может вас устроить, — Джеф достал из стопки дискет одну и вставил в дисковод. — Здесь описаны события, происшедшие накануне Глобального Сдвига, здесь, в Калугуле. Группа авторов-очевидцев, столкнувшись с непонятным явлением, попыталась осмыслить его в форме этакого буриме, где кое-что изменено, но сказать, что это литературное произведение нельзя. Не выдержаны законы жанра: фон сохранен неизменным, названия, имена, даты — все почти как в реальности.

— Принцип Дабл-Ю…

— Да, он почти не применялся. Но и былью это назвать сложно, элемент вымысла, точнее, домысливания не исключен. Ведь Сдвиг произошел не случайно. Этому предшествовали довольно загадочные события и то, что описано здесь — только какая-то их небольшая доля.

— Интересно. Для меня это новость. Впрочем, если принять во внимание удаленность Чумландии…

— Не только для вас. Об этом знают немногие. Но рассказать о происшедшем нет никакой возможности. Вообще, все, что связано со Сдвигом, с темой мерсов, является фигурой умолчания. Заговор какой-то…

Порыв ветра распахнул форточку. Гулко прогремел гром.

— Вы правы. Я давно езжу по Гроссии и могу подтвердить: люди не хотят об этом ничего знать. Иногда мне кажется, что они, как дети, прячутся от страшного под одеяло.

— Позиция страуса. Поэтому если рукопись покажется интересной, то пусть это будет нашим вкладом в дело «Полярного Трека».

Алекс, прочтя историю о таинственных исчезновениях средь бела дня, подумал, что Калугула — это ящик с секретом, над которым еще придется поломать голову.

У ограды стоял «Бурогросс» с прицепленной цистерной и постреливал синим дымком. Тракториста нигде не было. Улица словно вымерла, только в кустах боярышника мелькнул хвост Джульки. Алекс смотрел в окно, любуясь близлежащими окрестностями. Окрестности были следующие: рядом с Силикатной Долиной, в киломиле от последней девятиэтажки, расположился небольшой поселочек из ладных коттеджей с немудрящим названием Весенний. Живописную долинку, окруженную с одной стороны лесом, с другой — миниатюрной деревней с игривым названием Бабцы и дачными домиками жителей микрорайона, славно оживляла река Клячонка. Среди прочих строений дачного кооператива была и фазенда Войта, пытающегося второй год ее достроить. Коттеджи Весеннего были обжиты, в основном, бывшими северянами, их жилища в свое время возвела Эгвекитаунская строительная фирма «Валун». Алекс с удивлением узнал, что Калугулу облюбовали многие его земляки, образовалась даже небольшая колония из бывших жителей Чумландии. С Носа Шмидта, из Билибонса, Бухты Продувания возвращались в метрополию с виду еще крепкие поселенцы. Но север есть север и, прожившие почти полжизни в иных природных условиях полярники, оказавшиеся в чуждой обстановке, отчаянно тосковали по покинутому краю, с трудом вживались в новую для них среду, некоторые спивались, а кое-кто отправлялся к «верхним людям». С третьей стороны поселка раскинулось кладбище, где бедолаги находили последнее пристанище.