Сергей Чекмаев - Бремя стагнатора

«Не та!»

Мастер ломился во все двери подряд, заглядывал внутрь, чертыхался и бежал к следующей.

Еще одна комната, совершенно пустая, если не считать потертой циновки на полу и замызганного кувшина в дальнем углу. Ночная ваза источала омерзительную вонь.

«Снова не та! Еще!»

Седьмая или восьмая по счету дверь не поддалась с первого раза. Косталан свирепо толкнул ее плечом, а потом – разбежавшись – ударил всем телом.

Что-то хрустнуло, запор с треском вывернулся из пазов, и кузнец влетел в комнату.

«Пусто!»

Комната та самая – широкая кровать с балдахином, изящный столик для игр, коллекция фигурок на полках.

Но Юнари здесь не было. Если бы не разворошенная постель, да надкусанный солнечный плод на полу, могло показаться, что комната нежилая.

Косталан выскочил обратно в коридор.

«Где она?»

– Юнари! Юнари!!!

Он побежал дальше, вышибая двери, наскоро заглядывая в комнаты.

Девушки нигде не было.

«Неужели этот гад Креганон куда-то ее увез? Проклятье!»

Кузнец завернул за угол и вскрикнул от радости – прижавшись к дальней стене, на корточках сидела Юнари, перепуганная и дрожащая.

Наверное, перестрелка и запах гари выгнали ее из комнаты, заставив искать выход. Но найти его оказалось не так просто, девушка забрела в тупик и решила прятаться здесь.

– Юнари!

Она не отреагировала. Даже не подняла голову.

Широким прыжком мастер проскочил слепой отросток коридора, присел рядом с девушкой на корточки. На сердце стало нехорошо от тяжелого предчувствия.

– Юнари! – он легонько обнял ее. – Это я, Косталан!

Она вздрогнула, открыла глаза и испуганно посмотрела на молодого мастера. Вжалась в стену еще сильнее:

– Нет! Не трогайте меня! Отпустите… Пожалуйста.

– Ты что, Юнари? – недоуменно сказал кузнец. – Ты… ты не узнаешь меня?

– Отпустите, – прошептала она, слабо трепыхаясь, и попыталась освободиться из его рук.

Косталан помотал головой. На короткий миг разум его помутился, и он заорал чуть ли не в полную силу.

– Креганон!!! Подонок! Что ты с ней сделал?

От громкого крика Юнари едва не потеряла сознание. Широко раскрытые глаза, такие милые и знакомые, но в то же время – чужие, не узнающие, с ужасом смотрели на молодого мастера.

Он попытался взять себя в руки.

«Нечего пугать девочку. Уведи ее отсюда, а потом разберешься, что случилось».

Кузнец погладил Юнари по голове, тихо проговорил:

– Пойдем со мной. Тебе нельзя здесь.

– Нет, – прошептала она. – Нет, нет…

И все же Косталану удалось уговорить девушку. Она еще посопротивлялась немного, но потом, видимо, успокоенная его голосом и интонациями, согласилась пойти с ним. Юнари вообще выглядела апатичной и доверчивой, приноровившись, ей можно было управлять, как куклой.

Она была одета в некое подобие домашней рубахи, и мастер решил еще раз заглянуть в комнату, поискать какую-нибудь одежду.

Увидев знакомую кровать, Юнари обрадовалась, подбежала к ней, легла, совершенно по-детски подложив под голову кулачок. Косталан решил ей пока не мешать, обшарил шкафчики, заглянул под столик, отбросил занавески.

Ничего. Никакой одежды. Тогда он взял с кровати покрывало и протянул руку Юнари:

– Нам пора идти.

Девушка медленно поднялась, без сопротивления дала себя закутать в импровизированный плащ и вдруг тихо сказала:

– У тебя кровь на плече.

– Что? А, это… – Косталан уже почти забыл о ране. А ее стоило перевязать – кровь пропитала весь рукав и капала на землю.

Юнари оторвала от простыни кусок материи, сноровисто перетянула руку. Ей не привыкать – в термах учили оказывать первую помощь клиентам, если те, не приведи Небесный Диск, порежутся. Мастер следил за ее действиями с затаенной радостью: «Значит, с памятью все в порядке, просто эти мерзавцы опоили ее какой-то отравой».

– Спасибо, – сказал он.

Девушка несмело улыбнулась и сама взяла его за руку.

А на лестнице особняка их ждал неприятный сюрприз.

В темноте коридоров глаза отвыкли от света, и на пороге дома Косталан с Юнари замерли на мгновение, ослепленные снежным сиянием.

– Мои поздравления, Косталан-са! Вы все-таки нашли ее! – сказал знакомый голос.

Мастер не сразу заметил Креганона – тот прятался в тени фонтана. Самострела у него не было, но в руках верный слуга Всевидящего Ока крутил перевязь с метательными ножами.

– Я не успел перехватить вас в кузнях, но знал, что вы придете сюда!

– Что вам еще надо, Креганон?

– Извините, Косталан-са, но вы сами должны понимать, что я не могу оставить вас бледнозадым. Приказ Ока. Взорвать пародел я не успел, но его изобретатель не достанется Солмаону. Я позабочусь. Так что, – он взвесил в руках нож, – ничего личного. Вы всегда были мне симпатичны…

Ненависть съела остатки страха. Косталан плюнул себе под ноги и рассмеялся.

– Знакомые слова. Вы повторяетесь.

– Разве я когда-нибудь говорил нечто подобное? – удивился Зрачок.

– Вы – нет, а Веко Лебанури произнес их совсем недавно.

– Да? – без особого интереса спросил Креганон. – И что с ним?

– Я его убил.

На мгновения рука офицера остановилась, нож завис в воздухе.

– Вы?!

Косталан посмотрел в небо, вдохнул полную грудь воздуха – и чуть не закашлялся, потому что в нем оказалось полно гари и едкого дыма – и прикрыл рукой глаза Юнари.

– Не смотри. Скоро все закончится.

– Для вас – да, – цинично обронил Креганон, – но почему вы решили, что я убью девушку? Она мне пригодится. Наверное, вы многому ее научили, а Косталан-са?

– Подонок!

– И не волнуйтесь, она не будет по вам скучать. Она вас просто не помнит. К сожалению. Так уж вышло, что мы вынуждены были поить Юнари сонником – отваром из черного порошка. Иначе бы она убежала разыскивать вас. А у него есть один очень неприятный побочный эффект – через один-два оборота постоянного приема человек полностью утрачивает память. Поэтому не волнуйтесь…

Креганон вдруг захрипел и вскинул руки вверх. В горле Зрачка торчал самострельный болт. Офицер Ока зашатался, выронил нож и медленно повалился на колени.

Юнари вскрикнула.

Зрачок пытался что-то сказать, но изо рта у него шла лишь кровавая пена.

Еще через мгновение он умер.

– Вот он! – громко сказал мальчишеский голос. – Это он! Он!

Косталан резко обернулся.

В проеме въездных ворот стояли три солмаонских морских пехотинца и маленький подавальщик Онгаст. Один из десантников перезаряжал самострел. Двое других держали Косталана под прицелом.

– Стоять! Не двигаться! – сказал один из них на ломанном чжаньском.

Паренек указывал пальцем на молодого мастера и продолжал радостно выкрикивать:

– Вот он!

– Что здесь? – спросил невидимый командир.