Вадим Волобуев - Боги грядущего

— Гадаете что ль? — спросил Головня.

— Гадаем, — хмуро ответила Огнеглазка.

— На что гадаете-то?

— На еду, на что ж еще?

Головня сказал, подумав:

— Я вам другое гадание предложу — на еретиков.

Не просто так сказал — с намерением: хотел выгнать всех, остаться наедине с Искрой.

— Это зачем еще? — спросила Огнеглазка подозрительно.

— Что, струхнули?

— Ха! — выдохнул Лучина. — Я не струхнул.

— Отец Огневик за такое шкуру спустит, — тихо промолвила Искра.

Головня и ухом не повел.

— Лучина вон за оракула — продолжал он. — Мы — вопрошающие. Искра будет костяшку бросать. Что, готовы?

И все недоверчиво уставились на него, пораженные. Да и как было не изумиться? Не в бесплодных землях полуночи и не в обленеденелых горах полудня, не на голых камнях посреди большой воды и не в бездонных пропастях меж острых скал, а здесь, в напоенной жизнью тайге, в средоточии благости Огненной звучали слова, полные кощунства и злобы. Горивласа что-то зашептала Искре, косясь на Головню, Лучина глупо улыбался, будто не понял сказанного. А у стены, полускрытое в сумраке, выглядывало изваяние Огня — темно-багровое, с разъятыми очами, смахивающее сейчас больше на господина ужаса, чем на Подателя благ. В наступившей тишине стали отчетливо слышны возгласы из стойбища:

— Ктой-то, ктой-то там ярится?

— Не опои лошадь, сорванец. Не то я т-тебя…

— Рдяница, где муж-то твой, милая?

Устав ждать ответа, Головня промолвил:

— Вот вам первый мой вопрос, духи судьбы: есть ли еретики в Сизых горах?

Лучина вздрогнул, повернулся к нему спиной, засопел, размышляя. Потом изрек:

— Есть.

Искра нахмурилась, сжав костяшку. Потом уронила ее на землю. Остальные вытянули шеи, всматриваясь, сколько царапин выпало — две или одна.

— Нет! Нету их там, — объявила Огнеглазка с облегчением.

Головня сказал:

— Если несогласие, надо еще раз бросить.

Искра бросила еще раз. Выпала одна царапина. Головня почесал подбородок.

— Хм. А в Каменной лощине есть?

Лучина не колебался:

— Нет. Точно знаю, что нет.

И впрямь, не было. Костяшка подтвердила это.

Горивласа ляпнула шепеляво:

— А здесь, в общине? Есть они среди нас, а?

И все вновь оцепенели, ошарашенные вопросом. Даже Головня утратил на миг дар речи. Вот это деваха! За сугробом не видать, а как скажет — хоть стой, хоть падай.

— Права малая, надо и это узнать, — сказал он. — Есть они в общине?

Искра сказала тихо:

— Давайте прекратим.

— С чего это? — злорадно вскинулся Головня. — Спрашивать — так уж все.

— Глупости это. Не хочу знать.

Но Головню было не остановить. Чувство противоречия взыграло в нем. Точь-в-точь как на загоне, когда он последовал за вождем в мертвое место. Потому и последовал, что Светозар и Огонек говорили: «Там смерть». Вот и сейчас, гадая о запретном, он подспудно задирал остальных: «Вам слабо, а я своего добьюсь». И сочилась в нем злорадная мыслишка, будто, презрев заповеди Огня, он утвердит свое право на Искру. Удача любит смелых, а кто более смел, чем идущий всем наперекор?

— Ну что там, Лучина? — нетерпеливо выкрикнул он. — Давай, рожай уже.

И Лучина, задрожав всем телом, пролепетал:

— Нет. Нету их здесь.

Искра долго не хотела бросать костяшку. Держала ее в сжатом кулаке и мотала головой. Головне пришлось уламывать ее, чтобы она согласилась дать слово судьбе. Наконец, костяшка упала на шкуру. В полном молчании Головня огласил приговор:

— Есть. Есть они здесь.

И всем стало жутко, будто еретики уже стояли тут, рядом, готовые наброситься и сожрать. Огнеглазка заявила:

— Фу, Головня, пришел и все испортил. Как хорошо без тебя было!

Загонщик ответил ей насмешливым взглядом.

— Нет, правда, — не успокаивалась Огнеглазка. — Так здорово играли, и тут ты приперся. Чего тебе надо?

Ответ вертелся у Головни на языке, ответ меткий и оскорбительный. Но загонщик сдержался — все ж таки внучка Отца Огневика, дочь Светозара. Их родню не тронь — обожжешься.

— Что ж, не веришь духам? — спросил он, усмехаясь.

— Да что мне твои духи! Я — от Огня рожденная.

— Ты-то от Огня, а мы, значит, прах у твоих ног, так?

Искра распахнула глаза.

— Что ты такое говоришь!

Головня посмотрел на нее, хотел огрызнуться, но успел подумать. Действительно, что на него нашло? Неужто злость взяла, что не смог остаться с Искрой с глазу на глаз? Глупо. Как мальчишка обиженный, право слово.

Он помял кулак в ладони и произнес глухо:

— Мне с тобой потолковать надо, Искра. Пойдем-ка на воздух. При всех несподручно.

Девка вдруг покраснела. Огнеглазка зловеще усмехнулась, а Горивласа вытянула в их сторону маленький пальчик:

— Жених и невеста, будет много места…

Лучина вскочил.

— Да и мне пора. Побегу я.

И выскользнул из жилища.

Искра независимо пожала плечами, поднялась и нахлобучила колпак, повозившись немного с непослушными волосами. Вышла наружу.

В становище было тихо. Мутно мигали ледяные окна в избах, утесами темневших над утонувшей в белесой зыби речной долиной. Заросли ивняка испятнали ее как опавшая кора заснеженную крышу. Черные, покрытые лесом холмы подпирали кучерявое небо, из непроглядного мрака тайги тянуло пещерным холодом. В доме Пылана слышались глухие удары бубна: Варениха камлала, заклиная духов болезни. В оленьем загоне, в нескольких шагах от Большого-И-Старого, горел костер для острастки волков и медведей. Вдоль домов, похожие на остатки сгоревших строений, тянулись хлипкие изгороди, коновязи и прислоненные к стенам сани. Мороз стоял такой, что стыли зубы и слипалось в носу.

Головня посмотрел сверху вниз на Искру. Она стояла, глядя в сторону, лица ее не было видно под колпаком.

— Искра…

Трудно, ой как трудно было решиться на такое. Вчера говорилось легко, а как дошло до дела — хоть на землю ложись да помирай.

— Я же к тебе шел, подарок нес…

— Да? — она подняла на него взгляд. Белокурая челка упала на лоб, скрыв глаза. Зрачки ее мерцали как льдинки сквозь опушенный снегом ивняк. — Я уж думала — обманул.

— Ты никому его не показывай, лады?

— А что за подарок?

Головня втянул носом студеный воздух.

— Ты пообещай, что никому не покажешь.

— Обещаю, — прошептала Искра, улыбаясь.

Головня оглянулся на женское жилище.

— Давай отойдем в сторонку. Не для чужих глаз…

Искра неуверенно пробормотала:

— Домой мне пора… Мачеха рассердится.

— Плюнь на нее.

Девушка задумчиво поежилась.

— Холодно. Мерзну. И Варениха вот-вот вернется…

— Да и Огонь с ней! Искромет заходил, ничего ему не было.

— Искромет… — Искра усмехнулась. — Искромет умеет говорить. Подбирает слова — заслушаешься. Ты так не можешь.

— Очень надо, — буркнул Головня.