Стивен Барнс - Обман на Орд Цестусе

Дарис молча кивнула.

— Я уверена, что угрозы излишни, — продолжала Вентресс. — Но, госпожа Дарис… если есть что-то, чем я могу помочь вам, прошу, не колеблитесь. У графа Дуку и генерала Гривуса мощные ресурсы, и они сочувствуют вашей борьбе против коррумпированной, репрессивной Республики. Вместе мы можем совершить великие дела. — Она сделала паузу. — Великие… дела. — Она улыбнулась. — Таково мое сообщение. С вашего разрешения, я удаляюсь.

Командир Асажж Вентресс вышла из зала, поклонившись, наполовину прикрыв глаза веками, почти как у рептилии.

Когда двери за ней закрылись, Дарис испустила бесконечно долгий выдох облегчения. Её тело было словно сжатая пружина. Женщина пошевелилась. Асажж Вентресс явно была более опасна и смертоносна, чем мастер Кеноби. Дарис была уверена: обман не в обычае у джедаев. У этого существа не было подобных угрызений совести. Ни стыда, ни страха. Ни милосердия.

Она столь же милосердна, как то судно, взорвавшее корабль Оби-Вана.

С болезненной ясностью Дарис фактически видела пять поколений социального прогресса цестианцев, преданных забвению, и, казалось, ничего не могла с этим поделать.

Её ассистент Шар Шар подкатилась поближе.

— Остальная часть совета готова к встрече, госпожа. Вы…

Дарис была всё ещё погружена в размышления. Эта женщина не случайно прибыла сюда именно в это время. Приземлилась ли Вентресс до или после Оби-Вана? И были ли их действия согласованными или взаимно противоположными? Несомненно, она была осведомлена о присутствии Кеноби, но знал ли он о ней…?

— Госпожа? — спросила Шар Шар, её кожа побагровела от беспокойства.

— Да?

— Вы готовы?

Дарис кивнула. В воздухе вокруг неё расцвело с десяток голографических экранов. Первым заговорил ответственный за маркетинг и продажи Ллитиши.

— Регент Дарис. Обманное похищение — явное свидетельство намерения Республики вмешаться в суверенные дела Цестуса. Настало время нам нанести удар. Мы должны найти этих мятежников и их помощников и показать Республике, что нас никогда не поставить на колени.

Дарис поразилась его наивности.

— И кто тогда будет нашими друзьями? Вы воображаете, что Конфедерация послала своих шпионов только для того, чтобы помочь нам? Мы стоим в тенях двух гигантов, каждый из которых пытается привлечь нас медовыми речами. Каждый из которых скорее уничтожит нас, чем позволит нам перейти в другой лагерь.

Ллитиши, казалось, не желал соглашаться.

— Это не обязательно так…

— А, — перебила Джи'Maй Дарис. — И кого же из наших сыновей и дочерей вы готовы поставить на кон?

И на этот вопрос у него не было ответа.

Остальная часть встречи прошла неважно, несмотря на истории о схваченных мятежниках и остановленном саботаже. Но потери были огромны. В общем, пламя гнева оказалось легче разжечь, чем погасить. Силы безопасности Цестуса выследят этих саботажников, но некое чувство, засевшее глубоко в костях, говорило Дарис, что это едва ли будет концом её неприятностей.

Слишком хорошо она помнила свои разговоры с Оби-Ваном Кеноби. Казалось, это было целую жизнь назад, когда она впервые высказала мнение, что для её проблем нет решения. С каждым часом она всё больше понимала, что оказалась гораздо более проницательной, чем могла когда-либо вообразить.

В то время, как двор и кабинет Джи'Maй Дарис были обеспокоены происходящим, и улей, и преступный мир были в подобной суматохе. Азартные игры и доходы от продажи наркотиков истощились, так как ЧикатЛик, боясь войны, начал запасать ресурсы. Всё многообразие дел Триллот оказалось в опасности, и она начала чувствовать нужду.

Но еще хуже было, когда Вентресс вернулась в её логово и явилась к ней. Как всегда, чужеземка держалась так, будто её гуманоидная внешность была маской. Это был чистый хищник в каждом слове и действии. Который жил, чтобы убивать.

— Я — простая женщина, — сказала Триллот, — которая не особо разбирается во всех замыслах и махинациях. Но мне кажется, что никто на самом деле не может сказать, чем это закончится. Прошу прощения, конечно, командир.

— На этот раз ты права, — заметила Вентресс. — Никто не может знать, чем это закончится, — с одним исключением. — Когда она говорила, в её голосе прозвучала странная страсть, которой Триллот прежде не слышала.

— И кто или что это?

Вентресс прищурилась, её бледные щеки порозовели.

— Граф Дуку предвидел это, и я видела это. Что бы еще ни случилось, мы с Оби-Ваном Кеноби снова встретимся. На Квейта я обещала Кеноби, что убью его. Моему хозяину он нужен живым. Итак: он покинет Цестус в оковах или упокоится в его песках.

Триллот распознала внезапный прилив на лице Вентресс. Это было вожделение. Не простая физическая страсть, хотя в ней и пылал безымянный телесный голод. Это было словно вожделение, вывернутое наизнанку, и оно горело внутри этой блудницы подобно огню, который она не могла погасить.

Двое странных и могущественных чужеземцев враждовали, и она молилась, чтобы не оказаться между ними. Когда сталкиваются такие гиганты, маленький народ, вроде Триллот, может быть полностью уничтожен.

С другой стороны, однако, в такое время даже маленький народ может извлекать для себя большую выгоду…

— Куда ты меня ведешь?

— Шшш, — ответила Шиика Тулл.

Больше часа они шли по неровной земле. Джанготат уже давным-давно потерял направление — так много было изгибов и поворотов. На его глазах была повязка двойной толщины, и еще сверху на голову надет мешок. Тройная защита. Почему это так важно? Ему обещали сюрприз, затем сказали, что он сможет насладиться им только в том случае, если позволит завязать себе глаза. Это, видите ли, тайна.

Он согласился, затем Шиика и брат Фейт повернули его кругом. Когда он остановился, он почувствовал ветер и догадался, куда он стоял лицом. Когда они повели его вверх по склону холма, ему пришлось забыть эти мысли и сосредоточиться на том, как бы не упасть и не переломать себе кости.

Примерно через пятнадцать минут подъема воздух стал холоднее, земля — ровнее, и он понял, что они вошли в пещеру. Даже после этого повязку не сняли: они кружили и петляли по пещере, по ненадежной опоре, слыша вдали странное водяное эхо.

А потом они ещё почти час шли по неровной земле. Дважды он слышал звуки падающей воды, на тыльные стороны его рук попали прохладные туманные брызги. Затем они начали спускаться по высеченным в камне ступеням.

Он просто стоял там, задаваясь вопросом, чего же она хочет от него. Но она так ничего и не сказала. Наконец, чувствуя легкое раздражение от одиночества и темноты, он сказал: «Что?», сразу же смутившись от нелепости этого слова.