Владимир Корчагин - Узники Страха

— Ну-ка, покажись, — мягко потребовал приглушенный старческий голос.

— Это ты, О-Гримм? — узнал Артем.

— Да, я. И со мной О-Кристи. Сейчас мы поможем тебе. Артем попытался подняться. Но О-Гримм поспешил опередить его:

— Лежи, лежи! Повернись только лицом кверху. Мы немного полечим тебя. Моя старушка прислала такое средство, что вмиг полегчает. Сама она, правда, немного приболела. Да ведь ручки О-Кристи не уступят ее дряхлым ладоням, а? Ну-ка дочка, смажь ему все болячки, как учила твоя будущая вторая мать.

Артем почувствовал, как знакомые шершавые ладошки коснулись лица и начали массировать пылающую кожу, втирая какую-то остро пахнущую освежающую жидкость. И жгучая боль начала проходить, будто вбираясь в проворные девичьи пальцы. А через несколько минут он смог уже разомкнуть опухшие веки и увидел низко склонившееся над ним милое девичье лицо с большими черными глазами и крохотной ямочкой на подбородке.

— Вот и все, — кивнул головой О-Гримм. — Хватит, О-Кристи! К обеду заживет. Никаких следов не останется. Но каков подлец О-Гейм!

— О-Гейм? — зло усмехнулся Артем. — О-Гейм и компания! Все они одной ниточкой повязаны. И О-Гейм, и О-Брайн, и любезнейшая О-Стелли!

— Ну-ну! Зачем же всех в одну кучу? — мягко возразил О-Гримм. — Я понимаю, тебе больно и обидно. Но гнев плохой советчик. Не разобравшись, можно такого натворить! Я сам не жалую Мудрейших. Но в данном случае О-Брайн тут совершенно ни при чем. И если он узнает обо всем, О-Гейму не поздоровится. И уж совсем зря ты рассердился на О-Стелли. Это добрейший, милейший человек.

— Куда уж добрее! Видел бы ты, как только что покатывался с хохоту этот милейший человек.

— Так, дорогой мой, я сам чуть удержался от смеха, когда увидел, как ты крутанулся на одной ноге, а потом — камнем в воду. Я больше чем уверен, что она и не поняла, что произошло. А вот О-Гейм…

— Но почему ты все валишь на О-Гейма? Почему думаешь, что все подстроил он один?

— Не думаю, а знаю. Потому, во-первых, что пчелиный ящик его любимая «шуточка». Я сам как-то на нее попался. А во-вторых, скажи-ка, что передал тебе посыльный, принесший пчел? Он сказал, кто прислал его?

— Да, он сказал, прислал какой-то О-Понс.

— О-Понс? — неожиданно рассмеялся О-Гримм. — Я так и думал. О-Понс — один из преданнейших подручных О-Гейма. И самый глупый к тому же. Ну, посуди сам. Какой здравомыслящий человек позволит назвать себя, ввязавшись в авантюру, за которую неизбежно придется расплачиваться?

— Расплачиваться перед кем?

— Перед О-Брайном прежде всего. Будь спокоен, О-Гейм сегодня же доложит обо всем О-Брайну и сам попросит всыпать по первое число этому О-Понсу, если тот не придумает какого-нибудь благовидного оправдания.

— А зачем он будет докладывать О-Брайну?

— Чтоб оправдаться в глазах О-Стелли.

— Но какой смысл О-Понсу так выслуживаться перед О-Геймом, даже во вред себе. Не понимаю…

— Тебе многое еще предстоит понять, мой друг. Мудрейший своих прихлебателей вот где держит! — О-Гримм сжал костлявый кулак. — Для нас-то он что? Ну, работу подсунет потяжелее, едой обделит или устроит какую-нибудь пакость, вроде того же пчелиного ящика. А те ему с потрохами продались. Он их и на смерть пошлет — не отвертятся. Словом, попасть в когти к О-Гейму стократ страшное, чем к самому О-Брайну. Но сегодня Мудрейший зарвался. Определенно зарвался! Подбросить пчелиный ящик тебе! Да еще на глазах О-Стелли.

— Так для нее, по-видимому, и был разыгран весь этот спектакль, — мрачно усмехнулся Артем. — Как не потешить невесту перед свадьбой!

— Не знаешь ты нашей О-Стелли. Ее не потешишь такой дешевкой. Просто Мудрейший решил взять реванш свое поражение на празднике. И еще большее поражение под землей.

— Какое поражение под землей? — не понял Артем.

— А то, какое он потерпел во время катастрофы. Это посерьезнее забега вокруг озера. Там, на празднике, люди посмеялись над Мудрейшим, и все. Беспомощность О-Гейма при ликвидации наводнения не простит никто. И прежде, всего не простит ему этого О-Брайн. Уж где-где, а там он окончательно понял, чего стоит он и чего стоишь ты, хоть и не было его при вашем «состязании».

— О-Брайн! Он мне тогда даже спасибо не сказал, — продолжал упорствовать Артем.

— Мудрейший из Мудрейших ничего не говорит, но все знает и все помнит. Так что потешил сейчас О-Гейм лишь самого себя. И снова просчитался. Сдается мне, что если О-Брайн разберется во всем до конца, а обычно бывает именно так, то эта потеха Мудрейшего станет для него последней.

— Ты хочешь сказать, что О-Брайн…

— Я не знаю точно, что сделает О-Брайн. Но в том, что эта выходка О-Гейма не пройдет для него безнаказанно, не сомневаюсь. Ну да хватит о них! Ты, я смотрю, даром время не терял, — кивнул он на разложенные на столе олотоо. — Это ведь для вас, прядильщиц, О-Кристи, он старается, механическую прялку вон придумывает. Чтобы, значит, мозолей на руках у вас не было.

— Правда, Артем? — подскочила к нему О-Кристи! — Ой, как здорово! Спасибо тебе от нас большущее!

— Ну, до спасибо, положим, далеко. Надо еще работать да работать. И придумал это не я один. Именно с дядюшкой О-Гриммом вчера все обговорили.

— Ладно-ладно: с дядюшкой О-Гриммом! — отмахнулся старик. — Дядюшка О-Гримм жизнь доживает. А ему и в голову ни разу не пришло, что проклятое веретено все руки девчонкам провертело. А работы тут действительно немало. Ну да всем миром навалимся, всей нашей мастерской. Благо, опыт теперь есть. А мастера наши, сам знаешь…

— Мастерство здешних резчиков выше всяких похвал, — согласился Артем, — только… Давно я хотел тебя спросить, да все как-то неудобно было. Скажи, эту посуду, в какой приносят еду мне, и эти вот ванночки на столе, их тоже у вас в мастерской делали?

— А то где же?

— Но ведь это совсем не то, что вы режете сейчас. Некоторые из тех бокалов и чаш да и эта вазочка с цветами исполнены такого совершенства, от них глаз не оторвешь. А если присмотреться…

— Что же тогда? — насторожился О-Гримм.

— Тогда увидишь, что это старые вещи. Похоже, очень старые. А ваши нынешние изделия… Нет, они тоже удобны, прочны, добротно сделаны, но… Где же та красота, то совершенство линий, то поразительное изящество, какими отличаются поделки прошлых лет?

— Эх, Артем, — вздохнул старый резчик. — Если бы ты знал, какую рану разбередил во мне. Да сейчас я покажу тебе такое… Он быстро вышел из шатра и через несколько минут вернулся с небольшим свертком в руках.

— Вот, смотри, — коротко кивнул он, подсаживаясь к Артему на кушетку и бережно разворачивая сверток. Смотри и ты, О-Кристи. Только чтобы ни одна живая души не узнала, иначе… — он снял последний лоскут тряпичном обертки, и перед глазами Артема и О-Кристи предстала мастерски вырезанная из дерева женская головка.