Сакё Комацу - Японская фантастическая проза

— Да, национальное бедствие,— сказал председатель объединения, поднимаясь из-за стола.— Опять наступает эпоха сурового контроля над экономикой...

— И это возможно только при вашем добровольном содействии, не забывайте об этом,— усмехнулся премьер.— Сегодня правительство не обладает той властью, какую оно приобретает во время войны. А правительственный контроль при утрате государственной территории вообще бессмыслица. Представители деловых кругов еще имеют возможность свободного плавания в международном деловом море. Но какой смысл в правительстве для парода, потерявшего территорию и национальные богатства...

Премьер подошел к председателю объединения, который смотрел из окна вниз.

— Мороката-сан, мне кажется, надо положиться на народ,— не оборачиваясь, сказал председатель.'

Широкая спина этого сторонника свободной конкуренции и противника контролируемой экономики, который родился в эпоху Мэйдзи, а во время войны, не поладив с военными, был брошен в тюрьму, казалось, свидетельствовала о его упрямстве и непоколебимости.

— Я считаю,— продолжал он,— бюрократия Японии так и не сумела понять людей, работающих ради блага народа. В данном случае,, мне кажется, строгий правительственный контроль приведет только к пагубному бюрократическому равенству и послужит тормозом. Необходимо, чтобы народ, мобилизовав все свои силы, действовал самостоятельно, тогда станут возможны полнокровные меры.

— Я убежден в безусловной порядочности собравшихся,— ответил ему премьер.— Но если деловые круги в погоне за наживой проявят бешеную энергию, вы сможете их остановить?

— Дым над Фудзи...— пробормотал председатель, глядя в окно.— Или это облако?

К ним подошел один из собеседников. Подняв на лоб очки, он внимательно вгляделся:

— Нет, не облако. Кратер Хоэй. Ого... довольно сильное извержение. В Хаконэ, в районе Готэнба, должно быть, опять с неба сыплется пепел...

Все столпились у окна.

Для марта день был на редкость ясный, на западном горизонте висело одинокое облако, над ним высился белоснежный силуэт Фудзи. Поблизости от вершины рывками поднимались округлые сероватые клубы дыма. С высоты птичьего полета улицы Токио казались лучами, протянувшимися до самого горизонта. Солнце ранней весны уже начало свою работу. Все живое, хотя еще и не оправившееся от жестких когтей землетрясения, жадно ожидало пробуждения.

— И этот город...— прошептал кто-то.— Этот город... через десять месяцев не будет больше существовать на земле... Нет, не могу поверить...

— Взрыв Фудзи, надо думать, произойдет раньше, чем мы предполагали,— сказал Юкинага, не сводя воспаленных от недосыпания глаз с прибора.— Между котловиной Кофу и районом Сидзуока резко увеличилось число локальных землетрясений. На юге структурной полосы Сидзуока — Итой-гава начинает накапливаться довольно большая масса энергии. Аномальное повышение теплового потока... Происходит горизонтальное смещение западного крыла разлома к юго-юго-востоку...

В комнате ни на секунду не умолкал стук телепринтера.

— Предполагаемое время? — спросил Наката.

— В течение двухсот сорока часов плюс минус десять часов... В настоящий момент тенденция к плюсу. Весьма вероятен взрыв где-то на линии между кратером Хоэй и горой Аситака. Но все это может принять характер катаклизма.

— Если на линии Хоэй — Аситака, целиком разрушится город Нумадзу...— Наката стал нажимать кнопки телефона.— На пике Асигатакэ, что к северу от Кофу, начались выбросы пара, повысился тепловой поток, а на гряде Асама не прекращаются достаточно сильные извержения вулканов. Если вулканический пояс Фудзи начнет беситься всерьез, прервется сухопутное сообщение между восточной и западной Японией.

В комнату вошел серый от усталости Онодэра.

— О-о! — приветствовал его Юкинага.— Так быстро! Я думал, ты дня два-три там пробудешь...

Онодэра, не отвечая, тяжело опустился на стул.

— Д е с я т ь м е с я ц е в?! — сдавив ладонями глаза, спросил он.

— Так ты уже знаешь? — обернулся к нему Юкинага.— Официальное сообщение будет через две недели.

— Юкинага-сан, чем же мне теперь заниматься? — не отнимая рук от лица, упавшим голосом произнес Онодэра.— По плану на морское дно еще нужно опустить ряд приборов, но какой теперь в этом смысл? Ну, я инженер, специалист по глубоководным батискафам... Однако это все в прошлом... На что я теперь могу пригодиться здесь, в штабе?

Выключив прибор, Юкинага стал прикуривать сигарету. Руки у него дрожали. Онодэра протянул ему горящую зажигалку.

— Объявят чрезвычайное положение, создадут надпартийную- парламентскую комиссию по выполнению плана эвакуации...— Юкинага поперхнулся дымом.— Комиссию возглавит премьер, в нее войдут председатели, секретари и члены исполкомов всех партий. Все министры. Фактически это будет надпартийное коалиционное правительство национального единства.

— Ас нашим штабом что будет?

— Думаю, он войдет в комиссию как низшее звено. Начальник канцелярии кабинета министров дал указание, чтобы Накату-сан и меня перевели в научную бригаду штаба по осуществлению плана эвакуации... Хорошо бы, чтобы и ты перешел туда вместе с нами...

— Я не государственный служащий,— усмехнулся Онодэра.— Даже не внештатный сотрудник, ведь никакого приказа не было. С вами я сотрудничал только на товарищеских началах... А вообще говоря, кто я такой? Перекати-поле, по-воровски удравший из гражданской фирмы... Здесь, в штабе, у меня нет никаких прав — подумаешь, временно нанятый водитель батискафа...

У Юкинаги рука с сигаретой застыла в воздухе. Он был потрясен. В затуманенном усталостью мозгу остро вспыхнула колющая мысль: а ведь Онодэра прав. Этот молодой человек с самого начала оказался странным образом втянутым в их работу. Тогда еще неясно было, во что выльются и чем закончатся их исследования. Но за последующее время никто так и не удосужился официально оформить Онсдэру. Отчасти это объяснялось тем, что поначалу все члены штаба, кроме профессора Тадокоро, Онодэры и временно взятого на работу Ясу-кавы, являлись государственными служащими. Дипломированный морской инженер-подводник Онодэра, конечно, был бы зачислен в штат при первом же требовании, но ни ему, ни кому другому это, очевидно, и в голову не приходило. Юкинага даже ни разу не задумался, полагалось ли жалованье «временно работающим» в штабе. «Получается,— впервые подумал Юкинага,— что Онодэра все это время работал у них в качестве добровольца». Юкинага был поражен. В фирме, где Онодэра прежде работал, его считали талантливым молодым инженером, у него уже были заслуги, перспективы, обеспеченное будущее. Из соображений секретности его заставили «испариться» — уйти из фирмы без соблюдения необходимых формальностей. Он был втянут в мучительную работу в тени, в безвестности, и никто не удосужился подумать