Марк Плэтт - Лангбэрроу

Кто-то вошёл в дверь. Женщина с короткими каштановыми волосами слегка горбилась. Она была одета в белое.

— Чтобы он выжил, мы должны освободить его разум.

Она, качаясь, вошла в комнату.

Дороти уставилась на нее.

— Кто Вы?

Женщина поправила платье.

— Его кузина, — сказала она. Лила вскочила.

— Инносет? Что случилось? Вы регенерировали? Вы должны отдохнуть.

Женщина устало кивнула. Она стала ниже ростом, а лицо — полнее.

— Не беспокойтесь за меня. Мы должны помочь ему.

— Романадворатрелундар, — сказала Романа, неловко предлагая руку. — Пожалуйста, присядьте. Вы уверены, что справитесь?

Инносет закрыла глаза.

— Чем больше поддержки, тем лучше. Теперь, пожалуйста, сядьте в круг.

Они сели и соединили руки вокруг Доктора.

Инносет глубоко вздохнула и начала бормотать. Позади них Крис сжал голову.

— Я — Доктор. Я. Я. Я!

Он снял ботинок и бросил в центр комнаты. Компаньоны осторожно смотрели друг на друга.

Голова Инносет повернулась. Ее глаза были белы, взгляд был обращён внутрь.

— Почему ты оставил нас? — Ее голос резонировал через пальцы в их головы. — Где ты был? Кто ты?

— Стервятники! — закричал Доктор. Его тело выгнулось, как будто что-то рвалось из него. Он резко упал назад.

— Меня не поймать, — прошептал Крис.

Инносет задрожала и опустила руки. Круг был сломан.

— Он ушел, — сказала она с дрожью в голосе. — Ничего. Его разум во мраке. Я пришла слишком поздно.

Романа стучала обоими кулаками по груди Доктора, но он не реагировал на удары.

— По-прежнему нет признаков регенерации, — сказала она, как будто её преднамеренно оскорбляли.

Дом грохотал.

Новая женщина по имени Инносет неоднократно провела зеленой бутылкой у его носа. Он даже не шелохнулся.

Она покачала головой.

— Как будто он освободился.

Лила держалась за амулет в своем ожерелье. Дороти улыбнулась.

— Когда я спросила его о балете в Париже, он сказал, что мог быть там. Я знаю, что так и есть. — Она задрожала. — Глупец. Не думаю, что я пойду туда.

Лампы замерцали и потускнели. Из угла раздался стон. Инносет обернулась.

— Крис? Это Вы?

Другой стон.

Она прикоснулась пальцами к голове Доктора.

— Его сознание закрыто. Но как насчёт его подсознательного?

Они повернулись, чтобы посмотреть на Криса.

— Принесите его в круг, — быстро сказала Инносет.

Крис не оказал никакого сопротивления, когда его положили возле Доктора.

Они снова сцепили руки. Пока Инносет концентрировалась, Дороти почувствовала вызывающую головокружение энергию, пульсирующую вокруг них. Она не смогла бы разделить руки, если бы даже попробовала.

Тусклый свет, похожий на пламя свечи, парил в центре круга. Тени пламени медленно расширялись, поглотив их всех в центр. Вокруг них тени соединялись в твердые мысли или воспоминания.

Назад. Назад…

«Доктор? Доктор? Доктор?» — звали различные голоса. Он лежал в ТАРДИС, возмущаясь своим поступком.

Он лежал в ТАРДИС. Его тошнило. Королева летучих мышей была древней и почти иссохла… Он лежал под стальной балкой, чувствуя себя так, словно его шея сломана.

Он лежал на полу лаборатории. ТАРДИС привела его домой. Домой? Вы называете это домом?

Он вертится в темноте. Но это не смертный приговор, о, нет. Повелители Времени просто конфискуют одну из его жизней.

Он лежал в ТАРДИС. Вся эта работа оставляла его слегка измученным. Неважно, посмотрим, куда это приведет, хм?

Пойдём, пойдем.

— Семь жизней, — прошептала Инносет. — Это — его седьмая жизнь.

Они парили как призраки, их руки были сцеплены в круг.

Солнце спускалось, окрашивая небо в кровавый цвет. Высокая стена из древних камней была залита им полностью.

Если смотреть сверху, укрепление растянулось так далеко, насколько Вы могли вообразить. В небе парили птицы.

— Подождите меня, — сказал Крис и, схватив Дороти за руку, ворвался в круг.

— Ты в порядке? — прокричала она.

— Наверно. Только комната мала для нас обоих в моей голове.

Они летели вниз. Стена настолько протянулась в пространстве и времени, что мир выскальзывал из-под неё.

— Это он, — крикнула Лила.

Крошечная фигура стояла перед огромным дверным проёмом с почерневшими воротами. Когда они оказались ближе, то увидели, что Доктор был одет в свои шляпу и жилет.

Он толкнул ворота, но они не поддались. Старый стервятник с повязкой лениво порхнул вниз и сел возле него. В его рваных перьях сверкали драгоценности.

— Это ты, сивилла? — спросил он.

— Ворота Будущего закрыты, — прокаркала она.

— Постоянно? Или только с вечера до утра?

Она стояла на одной ноге, царапая голову украшенным драгоценными камнями когтем.

— Обычно я могла видеть будущее, — сказала она. — Но оно скрыто. Теперь я вижу только прошлое.

Дороти видела таких и прежде. Типы, что подходят к Вам на автобусной остановке и рассказывают о своей жизни.

— Когда-то я правила целой империей, — сказала старая гарпия. — Я предвидела и управляла событиями и была неуязвима. Теперь я вижу лишь последствия и питаюсь их падалью.

— Ты заслужила это, — сказал Доктор. Она вытянула свою худую шею к нему.

— Я знаю тебя. Ежедневно я питаюсь смертью, которую ты приносишь. Когда-то ты запретил мне входить в Ворота. Ты пытался избежать прошлого, но теперь не можешь достичь будущего. Однажды я буду питаться тобой.

— Это ещё одно твоё пророчество, проницательнейшая Пифия? Насколько я помню, они никогда не отличались надёжностью.

Стервятник расправил крылья.

— Я была миром! — завопила она.

— О, уходи, — сказал он. — Возвращайся в склеп. Я не настолько протух, чтобы оказаться в твоем меню. — Он обернулся к кроваво-красному солнцу и снова толкнул ворота, медленно вынуждая их открыть будущее.

Позади него солнце зашло. За воротами солнце было бело и светило сквозь туман персикового цвета.

Наблюдатели последовали за Доктором. В воздухе чувствовался аромат роз. Невзрачная женщина, одетая в коричневое, ждала, держа длинное одеяние.

— Это женщина роз, — сказала Инносет. — Я видела ее в саду, в день, когда он был соткан.

— Вы, Вечные, проходите всюду, — сказал Доктор.

— Действительно, — сказала женщина, закрепляя многоцветную одежду вокруг его шеи. — Большинство из нас расценивает поклонение как ответственность. Мы пытаемся соответствовать ожиданиям. Но есть Боги, не столь внимательные.