Диана Гэблдон - Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти [litres]

– Вообще-то он хирург Континентальной армии. Но войска Вашингтона уже расположились на зимовку в Вэлли-Фордж, а до него всего лишь день езды. Уверен, он придет, если я лично попрошу его об этом.

– Понимаю, – сказал Грей, лихорадочно обдумывая полученные сведения. Он был уверен, что не понимает и половины всего – чем бы это «все» ни было, – но в свете сложившейся ситуации знакомый Уилли казался ответом на их молитвы. Хау вряд ли откажется выделить сопровождение Уилли, как и обеспечить безопасный проезд хирургу. – Хорошо. Сегодня я поговорю об этом с сэром Уильямом.

Уильям и Дотти вздохнули с одинаковым… облегчением? «Что происходит?» – снова подумал Грей и сказал отрывисто:

– Отлично. Уилли, ты наверняка захочешь помыться и переодеться. Я сейчас пойду к Хау, а потом к Генри. Как зовут твоего знаменитого хирурга? Мне нужно выписать на него пропуск у сэра Уильяма.

– Хантер, – сказал Уилли и просиял. – Дензил Хантер. Только не забудь сказать сэру Уильяму, что нужно два пропуска: сестра доктора Хантера помогает ему лечить больных, он возьмет ее с собой.

20 декабря 1777 года, Эдинбург

Шрифт на странице внезапно стал четким и черным, и я удивленно вскрикнула.

– А, уже лучше? – Мистер Льюис, мастер, изготавливающий очки, подмигнул мне поверх своих очков. – Попробуй эти. – Он осторожно снял с моего носа пробные очки и дал другие.

Я надела их и посмотрела сначала на страницу, потом на мастера.

– Даже и не знаю, – сказала я, ощущая изумление и восторг. Я словно заново родилась – таким все стало вдруг свежим, новым, четким и ярким. Я снова обрела полузабытый мир мелких подробностей.

Джейми стоял у магазинного окна. В его руках была книга, на длинном носу – красивые квадратные очки в стальной оправе. В них Джейми походил на учителя; на миг он показался мне незнакомцем. Но вот он повернулся ко мне – его глаза из-за линз казались больше, – посмотрел поверх очков и улыбнулся.

– Мне нравятся эти. Тебе идет круглая оправа, саксоночка.

Я так увлеклась открывшимся мне новым миром, что даже не задумывалась о том, как я выгляжу. Из любопытства я встала и подошла к висящему на стене маленькому зеркалу.

– О боже! – воскликнула я, отпрянув назад. Джейми засмеялся, а мистер Льюис поощрительно улыбнулся.

– Они больше всего идут вам, мадам.

– Может быть, – сказала я, настороженно разглядывая незнакомое отражение в зеркале. – Это я от неожиданности.

Я не то чтобы забыла, как выгляжу, – просто я месяцами не думала об этом. Меня заботила лишь чистота нижнего белья и чтобы одежда была не серой – в ней я походила на неумело забальзамированную мумию.

Сегодня я надела коричневое: бархатный жакет камышового цвета, отделанный по краям узкой золотой тесьмой, и шелковое платье оттенка крепкого кофе с корсажем и тремя юбками, обшитыми по низу кружевом. Мы недолго пробудем в Эдинбурге – необходимо срочно доставить тело генерала к месту его последнего упокоения, да и Джейми хочет побыстрей добраться до гор. Здесь нас удерживают лишь кое-какие дела. Джейми решительно заявил, что мы не можем выглядеть как оборванцы, и пригласил в арендованный дом швею и портного.

Я немного постояла у зеркала, любуясь собой. Откровенно говоря, я удивилась тому, насколько хорошо выгляжу, – в течение долгих месяцев, проведенных в странствиях, побегах и сражениях в рядах Континентальной армии, моя жизнь сводилась лишь к основным потребностям: выживать и лечить. Даже имей я тогда зеркало, мне было бы все равно, как я выгляжу.

В общем, я опасалась увидеть в зеркале ведьму, старуху с седыми космами и злым выражением лица. И, быть может, с одним-двумя длинными волосками на подбородке.

А вместо этого… хм, я выглядела вполне узнаваемо. Волосы зачесаны назад и покрыты маленькой соломенной шляпкой с элегантным букетиком матерчатых маргариток, но на висках кокетливо лежат маленькие кудряшки. Глаза чистого янтарного цвета смотрят из-за новых очков с бесхитростным ожиданием.

Разумеется, у меня были возрастные морщины, но в целом лицо находилось на своем месте, а не обвисло на челюстях и под подбородком. Как и грудь, отчетливо круглая, – во время плавания мы хорошо питались, и я вернула часть того веса, который скинула во время отступления из Тикондероги.

– Не так уж и плохо, – сказала я, и от моего удивленного тона Джейми и мистер Льюис рассмеялись.

Я неохотно сняла очки – их еще предстояло доделать, но мистер Льюис обещал, что золотая оправа будет готова уже завтра. Зато очки для Джейми в простой стальной оправе мы купили сразу. Мы вышли из магазина, чтобы заняться очередным делом – печатным станком Джейми.

– Где Йен? – спросила я, когда мы шли по Принс-стрит. Когда я проснулась, Йен ушел, не сказав, куда. – Надеюсь, он не задумал сбежать, чтобы не появляться дома?

– Если это так, то я разыщу его и сделаю из него отбивную, и он это прекрасно знает, – отстраненно сказал Джейми, глядя на громаду замка на скале. Потом он надел очки и посмотрел на замок сквозь них, чтобы понять, есть ли разница. – Он пошел в бордель.

– В одиннадцать утра? – воскликнула я.

– Ну, на этот счет нет никаких правил, – тихо сказал Джейми и, сняв очки, завернул их в платок и положил в спорран. – Ты же знаешь, что я время от времени делаю это по утрам. Хотя я сомневаюсь, что он сейчас совокупляется. Я попросил его проверить, владеет ли этим борделем до сих пор мадам Жанна – она знает больше последних сплетен, чем кто-либо в Эдинбурге, и рассказ о них не отнимет у нее много времени. Если она еще работает там, я схожу к ней днем.

Мне не особо нравилось, что Джейми пойдет на тет-а-тет с элегантной француженкой, которая некогда была его партнером в контрабанде виски, но если так мы сэкономим время…

– А где, по-твоему, будет Энди Белл в десять утра?

– В кровати, – тут же ответил Джейми и добавил с усмешкой, заметив выражение моего лица: – Спать он будет. Печатники, как правило, люди общительные и по вечерам собираются в тавернах. Я не знаю ни одного, который бы вставал рано, – разве что у него дома младенец, страдающий коликами.

– Собираешься вытащить его из кровати? – спросила я, шагая шире, чтобы держаться наравне с Джейми.

– Нет, мы подойдем к нему, когда он будет обедать в таверне «У Мобри». Он ведь гравер, ему для работы нужен свет, так что он просыпается в полдень. И чаще всего обедает в «У Мобри». Сейчас я всего лишь хочу посмотреть, не сгорел ли его магазин. И пользуется ли этот мелкий жулик моим печатным станком.

– Ты говоришь так, словно он пользуется твоей женой, – заметила я, удивляясь его мрачному тону.

Он хмыкнул, признавая, что понял шутку, но не находит ее смешной. Я и не подозревала, что он так трепетно относится к своему печатному станку – а с другой стороны, он ведь был разлучен с ним почти двенадцать лет. Неудивительно, что его любящее сердце так сильно бьется при мысли о воссоединении со старым другом, мысленно потешалась я.