Диана Гэблдон - Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти [litres]

– Ты была моей первой женщиной, – резко сказал он.

– Якобы, – поддразнила я его. К моему удивлению, он покраснел, словно закатное небо.

– Ты не веришь мне? – невольно повысил он голос.

– Ну, для так называемого девственника ты был довольно опытен. Не говоря уж о… богатом воображении.

– Ради бога, саксоночка, я вырос на ферме! Там, знаешь ли, все довольно откровенно. – Он окинул меня взглядом с головы до ног, задерживаясь на отдельных частях тела. – А что до воображения… Господь свидетель, да я месяцами – годами даже – мечтал! – В его глазах зажегся некий свет, и мне подумалось, что он продолжал мечтать и в последующие годы.

– О чем ты думаешь?

– О воде в озере. Она чуть холодновата, но вряд ли я отморожу яйца. Зато когда я войду в твое тепло… – Он смотрел оценивающе, словно прикидывая, сколько усилий ему потребуется, чтобы затащить меня в озеро. – Разумеется, нам не обязательно заниматься этим прямо в озере, если ты не хочешь. Я могу просто окунуть тебя пару раз, а потом вынести на берег. Боже, твоя задница выглядит просто потрясающе, когда к ней липнет мокрая ткань сорочки. Сквозь прозрачную ткань виднеются твои тяжелые, словно огромные дыни, ягодицы…

– Все, я уже не хочу знать, о чем ты думаешь!

– Ты же сама спросила. И еще сквозь ткань прекрасно видно расщелину между ягодиц… А потом я подомну тебя и ты никуда не денешься… предпочитаешь лежать на спине, саксоночка, или же стоять на коленях? Я тебя и так, и этак буду крепко держать…

– Я не полезу в холодную воду, чтобы воплотить твои извращенные фантазии!

– Хорошо, – усмехнулся он, лег рядом и облапил меня. – Ты можешь воплотить их и здесь, в тепле.

Лаллиброх – ферма, где живут деятельные люди. Работа здесь не прекращается надолго даже из-за беды. Вот и получилось, что в передней части дома я оказалась одна, когда в середине дня открылась входная дверь. Я услышала звук и выглянула из кабинета Йена посмотреть, кто пришел. У двери стоял незнакомый юноша и оценивающе осматривался. Услышав мои шаги, он повернулся и удивленно взглянул на меня.

– Кто вы? – одновременно спросили мы и рассмеялись.

– Я Майкл, – тихим, слегка хрипловатым голосом со слабым французским акцентом сказал он. – А вы, должно быть, фея дяди Джейми.

Он разглядывал меня с неприкрытым интересом, и я отвечала ему тем же.

– Значит, вот как зовет меня семья?

Он был худощав и не походил ни на плотного и сильного Джейми-младшего, ни на гибкого и высокого Йена-младшего. Майкл был близнецом Дженет, но и с ней сходства не улавливалось. Он уехал во Францию и стал младшим партнером Джареда Фрэзера в фирме «Фрэзер и Ко», занимавшейся винным бизнесом. Майкл снял плащ, и я подумала, что он одет слишком уж модно для гор, хотя его костюм был неярким и скромного покроя. А на предплечье у него чернела траурная лента.

– Так, а еще ведьмой, – слабо улыбаясь, признался он. – В зависимости от того, отец или мать говорят о вас.

– Да уж, – напряженно сказала я, но не смогла не улыбнуться в ответ. Он казался спокойным, располагающим к себе юношей… хотя не таким уж юным. Пожалуй, ему было около тридцати лет. – Соболезную вашей… утрате, – сказала я, кивнув на черную ленту. – Могу я спросить…

– Моя жена, – откровенно ответил он. – Она умерла две недели назад. Иначе бы я приехал раньше.

Ему удалось ошеломить меня.

– О… понимаю. А ваши родители, братья и сестры еще не знают об этом?

Он покачал головой и шагнул вперед, в пятно падающего из окошка над дверью света. Стали видны темные круги под глазами и выступающие скулы – следы изнеможения, что утишает горе.

– Я так вам сочувствую, – сказала я и, повинуясь внезапному порыву, обняла его. Он ответил тем же. Его тело на миг обмякло, и я ощутила в нем глубокое оцепенение, подспудную войну признания и отрицания. Он знал, что происходит, но не ощущал этого. До сего момента.

– Боже мой, – сказала я, отступив. Я коснулась его щеки, и он уставился на меня, моргая.

– Будь я проклят, но они правы, – тихо сказал он.

Наверху открылась и снова закрылась дверь, я услышала шаги на лестнице, и вскоре весь Лаллиброх узнал, что вернулось его последнее дитя.

Вихрь из женщин и детей увлек нас на кухню. Вскоре туда через заднюю дерь по одному или по двое стали входить мужчины, чтобы обнять Майкла или похлопать его по плечу. Все изливали на него свое сочувствие, звучали одни и те же вопросы и ответы. От чего Лилли, жена Майкла, умерла? От гриппа, как и ее бабушка. Нет, он не заболел гриппом. Ее отец шлет наилучшие пожелания отцу Майкла… Постепенно начались приготовления к умыванию и ужину, детей укладывали спать, и Майкл ускользнул из этого людского водоворота.

Выйдя из кухни, чтобы забрать из кабинета шаль, я увидела Майкла и Дженни у лестницы. Они тихо разговаривали, она коснулась его лица, как я некоторое время назад, и негромко о чем-то спросила. Он слабо улыбнулся, покачал головой и, расправив плечи, пошел наверх, повидаться с Йеном, который чувствовал себя слишком плохо и не спустился к ужину.

Из всех Мюрреев Майкл единственный унаследовал рыжие волосы и среди темноволосых родственников сиял, словно тлеющий уголь. Глаза у него был точь-в-точь как у отца – светло-карие.

– Хорошо, что так, – сказала мне Дженни, когда мы разговаривали наедине. – Иначе его отец решил бы, что я изменила ему, потому что, Господь свидетель, он не похож ни на кого из семьи.

Я рассказала об этом Джейми. Он удивился, а потом улыбнулся.

– Ну конечно, она не знает, потому что не видела Колума Маккензи.

– Колум? Уверен? – Я посмотрела на него через плечо.

– Да. Цвет волос у них разный, но за вычетом возраста и здоровья… В Леохе есть портрет Колума, там он подросток лет пятнадцати, еще не ломавший ноги. Помнишь его? В гостиной на третьем этаже.

Я закрыла глаза и сосредоточенно нахмурилась, пытаясь воскресить в памяти расположение комнат замка.

– Поводи меня, – попросила я Джейми. Он насмешливо хмыкнул, но взял меня за руку.

– Так, вот вход, большие двойные ворота. Пересекаем двор, входим…

Он вел меня, и в моем воображении я безошибочно шла куда нужно, и в самом деле обнаружила портрет юноши с тонким, умным лицом и проницательным взглядом.

– Ты прав, – открыв глаза, сказала я. – Если он так же умен, как Колум… я откроюсь ему.

Джейми задумчиво смотрел на меня.

– Мы не смогли ничего изменить, – сказал он. – И вряд ли сможем изменить то, что произойдет во Франции.

– Возможно. Пусть мои предупреждения не остановили Чарльза Стюарта, но тебя они спасли.

– Это произошло случайно, – холодно заметил он.

– Да. Однако твои люди тоже спаслись, и вот это уже не случайно. Так что, возможно, – только возможно! – мне удастся помочь. Если я не попытаюсь, я просто не смогу потом жить с этим.