Бернар Вербер - Отец наших отцов [litres]

Однажды, когда они в очередной раз набрасываются друг на друга, ПЕРВЫЙ СЫН убивает ВТОРОГО.

Родители не успевают вмешаться. Сын гибнет у них на глазах. После этого они смотрят на сына-убийцу. С их надеждой покончено.

Как поступить? Покарать ПЕРВОГО СЫНА? Убить его?

Зачать его было так трудно, что расправиться с ним теперь воистину немыслимо. После рождения ВТОРОГО СЫНА МАТЬ беременела еще несколько раз, но дети рождались мертвыми. Они знают, что больше у них не будет детей.

ОТЕЦ впадает в страшный гнев. Он воет, колотит кулаками по стенам тюрьмы. Первый сын не просто убил его любимого ребенка, он лишил их всякой надежды на освобождение. Вся их жизнь пошла насмарку. Даже матери не удается его успокоить. В гневе ОТЕЦ хватает первого сына и с невероятной энергией, порожденной неистовством, бросает его вверх, чтобы раз и навсегда с ним разделаться.

Но ПЕРВЫЙ СЫН не разбивает голову о потолок. Траектория броска выносит его из дыры, рефлексы обезьяны-примата дают о себе знать, и он делает кульбит, чтобы не упасть вниз.

ОТЕЦ внизу не перестает вопить.

ПЕРВЫЙ СЫН слишком испуган гневом родителя, поэтому он прилагает все усилия, чтобы оказаться на поверхности.

ОТЕЦ и МАТЬ больше не кричат, так они поражены. ПЕРВОМУ СЫНУ удалось покинуть пещеру!

Лиана. По ней спускаются вниз лохматые существа. Исидор Каценберг и Лукреция Немрод почти с сожалением прерывают свою игру в «три камешка».

Для галаго исчезновение лианы тоже стало проблемой. Они знали, что, просто упав в яму, переломают себе кости. Поэтому они стали искать способ туда спуститься. На решение этой задачи ушло несколько дней. Помог, без сомнения, их развитый мозг – спасибо клавиатуре торгового автомата.

Они сообразили привязать лиану к стволу дерева, придумали даже крепкий узел. О его крепости свидетельствовала целая гроздь лемуров, сразу несколько десятков, одновременно заскользивших вниз по лиане.

Внизу их ждало разочарование: люди успели съесть много «их» печенья. Два доминантных самца стали выяснять отношения, обвиняя друг друга в излишнем доверии к людям.

Какая оплошность!

Целая неделя головоломки – и только для того, чтобы убедиться, что два великана сожрали немалую часть их запаса лакомств, которого не пополнить во всем лесу!

К драчунам спустился вожак стаи, чтобы, хватая их за руки, заставить немедленно вылезти наружу и там разбежаться в разные стороны.

Лукреция спешно похватала их пожитки и взялась за лиану.

– Ничего страшного, месье, – бросила она на прощание вожаку галаго, потрясенному причиненным ущербом.

– Без других животных нам, людям, никак не обойтись, – заключил Исидор, торопясь следом за ней.

Галаго криками торопили их поскорее убраться.

Когда чужаков след простыл, галаго сместили вожака, обвинив его в примиренчестве, и принесли коллективную клятву больше никогда не доверять людям, как бы те ни изображали покорность.

ПЕРВЫЙ СЫН задирает голову. Солнце слепит глаза. Всю жизнь он прозябал в яме, свет куда проникал только через дыру в скале.

Дневной свет для него почти невыносим. Он закрывает ладонями глаза. Свет пьянит.

ПЕРВОГО СЫНА тянет обратно в яму, в семейный круг, но оттуда продолжает звучать отцовская брань. Он знает, что у него нет выбора.

Свет немилосерден. Какое странное чувство! Кажется, его мозг выжигает огонь. Он ничего больше не чувствует – только это гибельное пламя. Он опускается на корточки и пытается руками защититься от разящей струи фотонов.

Но мало-помалу его мозг привыкает к яркому свету, он выпрямляется и видит небо. Со дна ямы он видел только его клочок. А здесь небо бескрайнее!

Следующее незнакомое чувство после ослепления – холод. Внизу, в яме, температура практически никогда не менялась. Здесь его обдает то жаром, то холодным ветром, тонкая шерсть, вставшая дыбом, не спасает, и он ежится.

Третий удар наносит обоняние. Снаружи витают десятки, сотни, тысячи сплетающихся, дополняющих один другой ароматов: фруктов, пота, цветочной пыльцы, дерева, мочи, помета, мха, лишайников, пыли, земли… Крохотные частицы несут мириады посланий, но он еще не умеет их расшифровывать.

Он как только-только вылупившийся из скорлупы птенец. Он втягивает голову в плечи, защищаясь от света, ветра, запахов.

Четвертая распахнувшаяся в нем дверь – слух. В пещеру звуки доносились ослабленными, здесь же, на поверхности, стоит неумолчный шум. Трещат птицы, сталкиваются стволами деревья, стрекочут кузнечики. А крики, а тявканье, а хрюканье, а рычание!.. Во всем этом смешении несущихся со всех сторон сигналов он различает голос отца.

Отец продолжает клясть его со дна ямы. ПЕРВЫЙ СЫН вспоминает ужасные обстоятельства своего бегства оттуда. Гибель брата. Гнев отца. Воздетый отцовский кулак. Как может отец так озлобиться на родного сына, плоть от плоти?

ПЕРВЫЙ СЫН не шевелится, внимая этому приступу ненависти. Отец сожалеет, что оставил его в живых. На это он отвечает звуками, означающими: «Пойми, папа, у меня получилось!»

Он издает звуки. Он хочет заговорить, хочет оправдаться перед отцом. В горле оживают и напрягаются не применявшиеся прежде мускулы. С отцом надо объясниться. Горло, рот, щеки – все рвется издать звуки, которые помогли бы ему добиться понимания.

Звуки раздаются, он повторяет их снова и снова. Ему нужно столько всего рассказать родителям. Главное, он хочет, чтобы они им гордились. «Но, папа, у меня получилось!» Лишь бы до них дошло, что не важно как, не важно, какой ценой их род спасен.

Но оттуда, снизу, не слышно ни похвал, ни поздравлений. Отец, похоже, тоже силится издать осмысленные звуки, но в них будет только его боль, только упреки и проклятия.

Непонимание.

Обе стороны стараются высказаться не одним криком, а как-то иначе. Горла опробуют новые нюансы. Одно чтобы обвинить, другое чтобы объяснить. Диалог невозможен. Наконец ПЕРВЫЙ СЫН говорит себе, что пора уходить. Его прощальное бурчание значит примерно: «Раз ты не в силах меня простить, папа, раз не можешь признать, что горд мною, я ухожу».

В последний раз он наклоняется над дырой и видит удивленный взгляд матери, труп младшего брата и безумные глаза ОТЦА.

Этот гневный отцовский взгляд из подземелья он никогда не забудет.

Из-под земли выплывали тысячи глаз. Покидая подземные коридоры метро, люди слепли от света дня. Придя в себя, они разбегались по тротуарам, спеша по своим повседневным делам. Жерло метро безостановочно изрыгало на поверхность людскую массу.

Куда все они направлялись? Большинство на работу. В тысячи других теплых кубических нор, где кипит работа современных людей. Телефонные звонки. Чтение газет. Чтение почты. Ответы на письма. Звонки. Обсуждение с коллегами вчерашних телепередач. Кофе из автомата. Колонки цифр. Проверка цифр, вписанных в колонки подчиненными. Объяснение подчиненным их ошибок. Вызовы к начальству. Диаграммы роста прибыли. Кофе из автомата. Утверждение контрактов. Телефонные звонки. Приставание к секретаршам в мини-юбках. Еда в ресторане. Телефонные звонки. Звонки мастерам по ремонту компьютеров. Звонки мастерам по ремонту телефонов. Заигрывание с секретаршей. Покупка нового компьютера. Покупка нового телефона. Покупка новой секретарши. Звонки. Кофе из автомата. Обсуждение недавних приобретений с коллегами. Обсуждение того, кто с кем спит в своем и в других отделах. Сколько там на часах? Что там еще в списке дел? Звонки.