Рэй Брэдбери - Машина до Килиманджаро [сборник, litres]

Снова звонок!

«На том конце же никого нет», – подумал он.

И снова телефон!

«Будто сам с собой говоришь, – подумал он. – Но все же разница есть. Боже, и какая разница!»

Он чувствовал, как берется за трубку.

– Привет, старик Бартон, это молодой Бартон. Мне сегодня двадцать один! В прошлом году я установил еще двести голосовых процессоров в двух сотнях городов. Я заселил Марс Бартонами!

– Да.

Старик помнил, как ночами, шестьдесят лет назад, мчался среди голубых гор и железных долин, с полным кузовом электроники, весело насвистывая. Еще один телефон, еще одно реле. Есть чем заняться. Умно придумано, чудесно придумано, но как же это грустно. Скрытые голоса. Спрятавшиеся, затаившиеся. В те юные дни смерть не казалась смертью, время не было временем, а старость лишь слабым эхом отзывалась из глубины далеких лет. Тот наивный идиот, безмозглый садист, и думать не желал о том, что придется пожинать плоды посеянного.

– Прошлой ночью, – говорил двадцатиоднолетний Бартон, – я был в кино в пустом городке. Смотрел старый фильм с Лорелом и Харди. Господи, ну и умора!

– Да.

– Придумал кое-что. Записал свой голос тысячу раз. Передаю по всему городу, и похоже на тысячу людей. Успокаивает, этот шум толпы. Немного повозился, и вот двери хлопают, дети поют, играет музыка, все по расписанию. Если в окно не смотреть, а просто слушать, то полный порядок. А посмотришь, и все, иллюзии конец. Кажется, мне становится одиноко.

– Это первый знак, – ответил старик.

– Какой?

– Ты в первый раз признался, что ты одинок.

– Я экспериментировал с запахами. Когда шагаю по пустынным улицам, из домов слышатся запахи бекона, яичницы, ветчины, филе. Все за счет скрытых устройств.

– Безумие.

– Самозащита!

– Я устал. – Старик оборвал разговор, бросив трубку. Это уж слишком. Прошлое поглотило его…

Пошатываясь, он спустился по лестнице и вышел на улицы города.

Было темно. Больше не горели красным неоновые вывески, не играла музыка и не было запахов кухонь. Далеко в прошлом осталась эта его фантазия, эта механизированная ложь. Прислушайся! Неужели шаги? Принюхайся! Пахнет клубничным пирогом… Он оставил эту затею.

Он приблизился к каналу, где звезды отражались в дрожащей воде.

Под водой, как стайка рыб, ржавели роботы, которыми он хотел населить Марс, создавая их год за годом, пока вдруг не понял, насколько это нелепо и бессмысленно, и отправил их: шагом марш, раз, два, три, четыре! прямо в воды канала, пока они не погрузились на дно, пуская пузыри, как тонущие бутылки. Он убил их безо всякой жалости.

В темном коттедже еле слышно звонил телефон.

Он прошел мимо. Звук оборвался.

В следующем доме, словно поджидая его, раздался еще один звонок. Он побежал. Звонок остался позади. Но его тут же сменил другой, в соседнем коттедже, а теперь в том, в этом, там и тут! Он бросился прочь. Еще звонок!

– Хорошо! – вскрикнул он, выбившись из сил. – Я отвечу!

– Привет, Бартон.

– Чего тебе надо?

– Я одинок. Живу только тогда, когда говорю. Значит, я должен говорить. Ты не заставишь меня замолчать.

– Оставь меня в покое, – в ужасе взмолился старик. – Ох, мое сердце!

– Это Бартон, мне двадцать четыре года. Прошла еще пара лет. Я жду. Немного скучаю. Прочел «Войну и мир», упился шерри, прошелся по ресторанам, побывал официантом, поваром, конферансье. Сегодня исполняю главную роль в кино в Тиволи – Эмиль Бартон в «Утраченном плоде любви», во всех ролях, меняя парики!

– Прекрати свои звонки, или я тебя убью!

– Не выйдет. Для начала придется меня найти!

– Я тебя найду!

– Ты же забыл, где я скрываюсь. Я повсюду, в трансформаторах, домах, проводах, башнях связи, под землей! Давай, попробуй! Как ты назовешь это? Телецид? Суицид? Завидно тебе? Завидуешь мне, ведь мне всего двадцать четыре, мои глаза ясны, я силен и молод. Ладно, старик, война так война! Между нами. Между мной и мной! Против тебя, тебя настоящего, целый полк всех возрастов. Давай, объявляй войну!

– Я тебя прикончу!

Щелчок. Тишина.

Он вышвырнул телефон в окно.

В полночном холоде, по глубоким долинам полз автомобиль. Под ногами Бартона лежали револьверы, винтовки, динамитные шашки. Рев мотора отдавался в его хрупких, усталых костях.

«Найду их, – думал он, – и всех уничтожу. Боже, как он мог со мной так поступить?»

Он остановился. В свете поздних лун перед ним был чужой город. Ветра не было.

Его холодные руки сжали винтовку. Он уставился на столбы, вышки, трансформаторные подстанции. Где спрятался голос? В этой вот вышке? А может, вон в той? Столько лет прошло. Он затравленно озирался.

Вскинул винтовку.

Башня развалилась от первого выстрела.

«Придется все разрушить, – думал он. – Каждую вышку в городе. Я ничего не помню. Слишком давно это было».

Машина катилась по пустынной улице.

Звонил телефон.

Он взглянул на брошенное здание аптеки.

Оттуда.

Расстреляв замок из пистолета, он зашел внутрь.

Щелчок.

– Слушай, Бартон? Даже не пытайся свалить все вышки и все тут подорвать. Ты сам себе глотку перережешь. Подумай хорошенько…

Щелчок.

Он медленно вышел назад, на улицу, слушая, как гудят в вышине башни связи, целые и невредимые. Он посмотрел на них и кое-что понял.

Он не мог их уничтожить. Вдруг с Земли прилетит ракета, как бы глупо это ни звучало, но если это все же случится сегодня, завтра или на следующей неделе? Приземлится на другой стороне планеты, и экипаж не сможет дозвониться до Бартона, потому что связь будет прервана.

Бартон бросил пистолет.

– Не будет никаких ракет, – бормотал он, споря сам с собой. – Я слишком стар. Слишком поздно.

– А вдруг прилетит, и я не узнаю? – парировал он. – Нет уж, пусть все остается как есть.

Снова зазвонил телефон.

Он мрачно вздохнул, побрел назад в аптеку, дрожащей рукой взялся за трубку.

– Алло? – незнакомый голос.

– Прошу, – сказал старик, – оставь меня.

– Кто говорит? Кто это? С кем я говорю? Где вы находитесь? – удивленно воскликнул голос.

– Погодите, – пошатнулся старик, – это Эмиль Бартон, с кем я разговариваю?

– Капитан Рокуэлл, ракета «Аполлон-48». Мы только что с Земли.

– Нет, нет, нет.

– Мистер Бартон, вы слышите меня?

– Нет, нет, быть того не может.

– Где вы находитесь?

– Врешь! – Старику пришлось опереться на будку. Он ничего не видел. – Опять ты, Бартон, издеваешься надо мной, снова мне врешь!

– Говорит капитан Рокуэлл. Мы только что приземлились в Нью-Чикаго. Где вы находитесь?

– В Зеленой Вилле, – задыхаясь, ответил старик. – До вас шестьсот миль.

– Послушайте, Бартон, вы сможете сюда добраться?

– Что?

– У нас на борту поломка. Мы измотаны полетом. Вы можете нам помочь?

– Да, конечно.