Рэй Брэдбери - Зеленые тени, Белый Кит

Стряпчий закончил читать, сложил лист и стоял с закрытыми глазами в ожидании грома аплодисментов, которые должны были грянуть.

– Это как же понимать? – спросил Дун с гримасой боли на лице. – Выходит, лорд собирается…

Кто-то откупорил бутылку. Словно раздался поразивший всех выстрел.

На самом деле, конечно, это добрый стряпчий Клемент, на краю чертовой могилы, доставал пробку из бутылки «Ля Вьель Фарм» сорок девятого года!

– Так что же это, поминки? – нервно засмеялся Дун.

– Нет, не поминки, – скорбно сказал священник.

С улыбкой летней беззаботности стряпчий Клемент вылил булькающее вино в могилу на гроб из винных ящиков, в который были упрятаны жаждущие кости лорда Килготтена.

– Остановите его! Он спятил! Отберите бутылку! Нет!

Раздался взрыв, какой исторгает из глоток толпа, на глазах которой посреди поля убивают ее футбольного чемпиона!

– Постой! Черт!

– Быстро. Позовите лорда!

– Идиот, – пробормотал Финн. – Его светлость в этом ящике, а его вино в этой могиле!

Оцепеневшие от этого непостижимого бедствия, все, и я в том числе, могли только наблюдать, как последние капли из первой бутылки выливаются в освященную землю.

Клемент передал бутылку Дуну и достал пробку из второй.

– А ну, повремените малость! – раздался глас Судного дня.

И это, конечно, был отец Келли, который вышел вперед как представитель высшего закона.

– Вы хотите сказать, – закричал священник с горящими от яркого солнца щеками и глазами, – что собираетесь вылить все это в могилу Килготтена?

– Именно это я и намерен сделать, – сказал стряпчий.

Он принялся выливать вино из второй бутылки. Но священник схватил его за руку, заставив поднять бутылку вверх.

– И вы думаете, что мы будем просто стоять и смотреть на ваше богохульство?!

– На поминках так и приличествует.

Стряпчий хотел было продолжать.

– Стойте и не двигайтесь! – Священник огляделся по сторонам, вверх, вниз, на своих друзей из паба, на Финна, их духовного лидера, на небо, где прятался Господь, на землю, в которой лежал Килготтен, играя в молчанку, и, наконец, на стряпчего Клемента и его проклятый документ с ленточками.

– Берегитесь. Вы провоцируете беспорядки!

– Да-а! – взревели все, кулаки по бокам сжимали и разжимали невидимые камни.

– Да-а! – Я услышал, как отозвался мой голос.

– Какого года это вино?

Не обращая внимания на них, Клемент спокойно взглянул на этикетку:

– «Ле Кортон, тысяча девятьсот тридцать восьмой». Лучшее вино, лучшего года. Превосходно.

Он отошел от священника и вылил содержимое бутылки.

– Да сделайте что-нибудь! – заорал Дун. – У вас нет подходящего проклятия?

– Священники не проклинают, – сказал отец Келли. – Вот вы, Финн, Дун, Ханнаган, Берк. Ну-ка! Устройте мозговой штурм.

Священник подошел, и мы все собрались в круг обмозговать и пошептаться со святым отцом. Посреди совещания священник обернулся, чтобы посмотреть, что делает Клемент. Тот откупоривал третью бутылку.

– Торопитесь! – кричал Дун. – Он все добро перепортит!

Хлопнула четвертая пробка, вызвав еще один стон у команды Финна, «жаждущих воинов», как они потом себя прозвали.

– Финн! – послышался голос священника, ушедшего с головой в обсуждение. – Ты гений!

– Согласен! – ответил Финн, и совещавшиеся разошлись, а отец Келли поспешил к могиле.

– Сэр, не соблаговолите ли прочесть это треклятое условие в последний раз? – сказал он, выхватывая бутылку из лап стряпчего.

– С удовольствием. – Так оно и было. Стряпчий просиял, беря в руки завещание и помахивая лентами: – «…что вопреки старинному изречению человек действительно может унести с собой то, что ему принадлежит».

Он закончил читать, сложил лист и попробовал улыбнуться еще раз, довольный собой. Он потянулся за бутылкой, конфискованной священником.

– Постойте! – Отец Келли сделал шаг назад. Посмотрел на толпу, которая ловила каждое словечко. – Позвольте задать вопрос, господин стряпчий. Где-нибудь говорится, каким именно образом вино должно попасть в могилу?

– В могилу и есть в могилу, – сказал стряпчий.

– Главное, чтобы оно в конце концов туда попало. Согласны? – спросил священник со странной улыбкой.

– Я могу вылить его через плечо или подбросить в воздух, – сказал стряпчий, – лишь бы оно пролилось на бока или крышку гроба. Все годится.

– Отлично! – воскликнул отец Келли. – Люди! Один взвод – сюда. Один батальон – туда. Построиться! Дун!

– Сэр?

– Раздать пайки. Бегом!

– Сэр! – Дун побежал.

Это вызвало великое замешательство среди взбудораженных и строящихся людей.

– Я, – сказал стряпчий, – вызову полицию!

– Я здесь, – сказал человек на дальнем краю толпы. – Офицер полиции Банион. Жалобы есть?

Стряпчий опешил и вытаращил глаза и наконец пролепетал сдавленным голоском:

– Я ухожу.

– Ты не выйдешь живым за ворота, – сказал ободряюще Дун.

– Остаюсь. Но… – сказал стряпчий.

– Что «но»? – вопрошал священник, пока в шеренгах откупоривались бутылки и сверкал штопор.

– Вы идете против буквы закона!

– Нет, – спокойно воскликнул отец Келли. – Мы всего лишь переставляем знаки препинания и ставим новые точки над "i".

– Внимание! – скомандовал Финн, ибо все было приведено в готовность.

По обеим сторонам могилы все, и я в том числе, замерли в ожидании, у каждого – полная бутылка «Шато Латиф Ротшильд», или «Ле Кортон», или «Кьянти».

– До дна будем пить? – спросил Дун.

– Заткни пасть, – посоветовал священник и взглянул на небо. – О Господи.

Люди отвесили поклон и сняли шапки.

– Боже, за то, что мы сейчас получим, преисполни нас благодарностью. И спасибо Тебе, Боже, за гениальность Гебера Финна, который придумал это.

– Да, – сказали все тихо.

– Да что вы, – сказал Финн, краснея.

– И благослови вино, которое может течь извилистыми путями, но в конце концов окажется там, где ему надлежит быть. И если сегодня днем и вечером не получится и все не будет выпито, благослови нас на возвращение каждый вечер до тех пор, пока дело не будет сделано и дух вина не найдет успокоение.

– Ах, как сладко вы говорите, – пробормотал Дун.

– Ш-ш! – зашипели все.

– И в этот момент, Господи, разве не должны мы попросить нашего доброго стряпчего, друга Клемента, всем сердцем присоединиться к нам?

Кто-то сунул бутылку лучшего вина в руки стряпчему. Он схватил ее, чтобы она не разбилась.

– И наконец, Господи, благослови нашего старого лорда Килготтена, многолетнее накопительство которого теперь помогает нам в этот час растраты. Аминь.

– Аминь, – сказали все.

– Аминь, – сказал я.

– Внимание! – скомандовал Финн.

Все напряглись и подняли бутылки. Я последовал их примеру.