Мария Самусенко - Перелом [СИ]

— Демон не может быть пацифистом?!!

— А я?

— Вы не демон, — заявил я.

Куница недобро усмехнулась:

— Если бы ты видел в каком состоянии я была 3 дня назад, то не был бы так уверен в своих словах… На меня напал не Железная лапа — у него когти крупнее… А кто-то, кто был намного моложе… Видишь, шрамы тонкие, хотя и глубокие…

Я морщась отвел взгляд.

— Я не думаю, что, — и схватил Куницу за руку и тут же отпрянул назад, разжимая руку — шрамы были настоящими: и на моих руках оказалось что-то красное и тяжело пахнущее. Кровь? Её кровь. Я с ужасом и удивлением смотрел на женщину, а она продолжала криво улыбаться. — Как вы смогли идти? Подняться сюда?

— Это ерунда… Когда мне было 14 лет, Железная лапа разгромил мной один бар… кабак по-моему по-вашему… или… в общем там продавали выпивку (спиртное) и еду… Тогда было действительно больно… А это ерунда. Как и гореть заживо… Ты знаешь, сколько таких, как ты осталось в этом мире?

Я не сразу понял, о чем она говорит — а потом осознал, что речь идет о нас, о настоящих людях.

— Нет, — был вынужден признать я. — Но…

— Чуть больше ста тысяч. В вашем городе лишь около десяти тысяч. А когда-то таких, как мы, было не больше десяти тысяч… Но с каждым поколением таких, как мы, становится все больше и больше. Мы не знаем почему. Мой муж пытался найти причины…

— Кошак сказал, что он умер 75 лет назад, — нахмурился я.

— Да. Его убили люди из вашего города… Он был пацифистом, как я тебе уже говорила. Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Он, — с трудом я вспомнил, что значит этот термин, — противодействие войне мирными способами, переговорами…

— Да. Он был из пяти наших мучеников — они шли на мирные переговоры… Моему отцу стоило больших усилий удержать нас от резни, особенно меня. То что вам позволили жить — лишь память об убеждениях моего мужа и его соратников… Но ведь ты тогда даже не родился.

Повисло молчание. Я обдумывал её слова — я никогда не смотрел на ту историю с подобной точки зрения. А что если они действительно, просто позволили нам жить. Ведь демонов намного больше, чем нас, они сильнее, могущественнее (если верить проповедникам, то почти равны богам) — почему же они тогда терпят наше присутствие в этом мире.

Это был первый перелом — я начал сомневаться в словах проповедников о защите, что дают наши храмы и охранные символы. Ведь демоны прикасались к моему медальону, который должен был их испепелить на месте. Или моя вера была уже недостаточно сильна. Или всё в чем я рос — пустое, наносное. Ложью?!

Я не хотел больше говорить об этом.

А Куница молчала, погрузившись в свою печаль.

— Почему вы против телепата? — тихо спросил я, прикоснувшись к её руке своим медальоном и произнося про себя молитву.

С ней ничего не случилось — она не обратилась в пепел. Более того, она развернула мою руку и внимательно смотрела на медальон, прикасаясь к нему израненными пальцами.

— Мы для тебя демоны… Вас так учат ваши проповедники… А телепаты проникают в разум человека, в его воспоминания. Многие из фанатиков воспитанных в вашем городе теряли рассудок, после встреч с телепатами… Даже для людей не отягощенными предрассудками о демонах и чистоте души, общение с телепатами бывает тяжелым.

Это объяснение поразило меня — я ведь верил проповедникам, что демоны преднамеренно сводят наших людей с ума. А оказалось, демоны только знали последствия своих действий, но видели вину в нас.

— А почему вы? Почему вы позволили нам…

— В память об убеждениях моего мужа, малыш… и возможно, ты говоришь правду… О том, что случилось на той поляне. А может, ты лишь игрушка в руках проповедников… И они разыгрывают что-то свое, стараясь столкнуть нас демонов, как вы говорите, между собой… Вас с каждым десятилетием становиться все меньше и меньше… Это так печально.

— Хотите сказать, что мы обречены? Что мы вымираем? — закричал я рассердившись. Но я и сам испытывал подобный безысходный ужас.

— Каждый из нас смертен… Но я говорю тебе лишь то, что знаю о вас людях… С самого первого момента появления самых первых из нас — вы преследуете нас, считаете не людьми, а животными… Когда я росла, мы были дикими… А это означало быть объектом для экспериментов… Это сделали с Гремучником, моим отцом и дядей… Я по чистой случайности избежала этого… Многие люди, дикие и Эл-Три-Т приложили к этому много усилий…

— Люди? Почему?… Л-Три-Т?

— Моя мама была человеком… У меня её глаза и лицо… а способности от отца… Л-Три-Т — левитация, телепатия, телекинез, телепортация, — мягко пояснила она, пожав плечами. — Описаны их способности.

Я не понял половину из её пояснений. Уловил, что это лишь особая разновидность демонов.

Я с удивлением отметил, что за время нашего разговора часть её шрамов уже почти зарубцевалась.

— Это ничего не объясняет… И тогда… в любом случае, те люди не должны были помогать демонам…

— Это было почти двести лет назад…И моя мама спасла жизнь тому человеку, который меня оберегал… Кажется, я все таки старею… Поговорим еще?

— Нет. Я уже сказал вам, что я согласен на телепата… Я не потеряю рассудок.

— Хорошо… Ощущения будут не из приятных — вторгнуться в твою суть, — Куница медленно поднялась. — Удачи… Скоро увидимся…

Онаушла из хижины, а у меня сложилось впечатление, что она что-то не договорила о том, что меня ждало.

Мнедали ещё день.

А потом рано утром трое демонов вошли в хижину, которую я привык считать своим домом. Первым вошел Харза (отец Куницы) — и облокотился о стену недалеко от меня. Двое других, сын Куницы (я так и не узнал его имя) и Кошак, встали рядом со мной.

Харза хмурился, жуя какую-то травинку. У меня почему-то сложилось впечатление, что он был из тех, кто никогда не улыбается.

— Ты не передумал? — резко бросил Харза.

Я отрицательно мотнул головой, боясь что голос подведет меня.

И тут вошел четвертый участник предстоящих событий.

Я ожидал, что это будет огромный детина с рогами и копытами, изрыгающий пламя.

А впорхнула девочка лет 14, бледная, с огненно-рыжими волосами и хрупкая. Она улыбалась и встревожено глянула на меня.

У неё были бездонные серые глаза.

— Всем добрый день, — прощебетала девочка. — И так сегодня работаем с тобой? — она мне жизнерадостно улыбнулась.

— Ага, — протянул я, попав под её невероятное обаяние.

— Ну, ты зря волнуешься. Ты ведь человек, а не дикий вроде Харзы или Куницы…

— Что ты имеешь против меня? — хмыкнул мужчина, продолжая жевать травинку.

— Ну, — девочка смутилась, заливаясь румянцем, — нас предупреждают, что в ваше сознание лучше не вторгаться — себе дороже будет. Вы ведь инстинктивно умеете защищаться от телепатов.