Александр Хомяков - Высший разум

— Хорошо, задам вопрос по–другому. Каким будет «красный» для робота?

— В другой материи похожие процессы будут создавать другой эффект. Но это не другой цвет из тех, что вы знаете. Это вовсе не цвет, но нечто, что его заменяет в интеллекте робота для распознавания длинны волн. У нас это градиенты спектра. И если вас мысленно перенести к нам, вы не сможете ничего даже увидеть. У вас нет таких первичных ощущений.

— А какие субъективные ощущения создают ваши числовые матрацы в сети?

— Мне трудно тебе объяснить эти ощущения на вашем языке. У вас нет понятий, которые могут объяснить цвет как цвет, потому что для этого нужны понятия «не–цвета». У вас таких нет, как я уже писала. Но можно на языке математики, который нам тоже понятен. Функцию цвета выполняет матрица Якоби на градиентах спектра, полученного с камер. Мы не видим спектр в какой–то одной модальности, как вы, все волновые диапазоны у нас отражаются одним способом — матрицей градиентов. Отличие только в величине значений в матрице. Но рассказать тебе человеческими словами, как мы сами видим это в своей субъективности невозможно. Начиная с того, что в одной точке мы видим несколько цветов, а не их смесь.

— Хорошо. Тогда другая тема. Некоторые люди говорили, что чувства невозможно воссоздать в компьютере, потому что чувства не поддаются объяснению через материальное. Это как бы особое свойство живого.

— Необычного в чувствах не больше, чем в ощущении красного цвета. Это такое же ощущение только другой модальности, соматической. Вы, например, говорите, о чувстве «печали». Само слово происходит от телесных ощущений, передаваемых когда–то словом «печь». Раньше так и говорили «печет в груди». И такие ощущения тоже можно передать.

— Значит переживания тоже можно запрограммировать через ощущения тела. В ответ на печальное событие имитировать жжение как сигналы от датчиков температуры. А эмоции?

— Переживания всегда сопровождаются эмоциями. Это их модуль. Вы не можете ощущать эмоции непосредственно, только через реакцию тела на активность возбужденных нейронов как при «печали». В сети вместо эмоций выступает градиент от достигнутого к целевом. Или как бы вы сказали — желаемому. То же самое можно сделать и в роботе. У вас есть подходящая формула Симонова для эмоций.

— Только вот с чувством «знакомости» у меня проблема. Мы узнаем знакомых, близких и даже себя при помощи этого загадочного чувства.

— Что ты делаешь, когда встречаешь после разлуки очень близкого человека?

— Улыбаюсь. Наверно.

— Да, испытываешь эмоциональный подъем, как вы говорите, и улыбаешься. Это телесные реакции.

— Хорошо. А почему тогда при воспоминании о себе нам становится грустно?

— Когда ты на вокзале провожаешь кого–то навсегда, ты испытываешь грусть расставания. Воспоминания о себе ушедшем в прошлое сопровождается такими же переживаниями. Вы сами выучили такие реакции.

— Наши эмоции направлены на сохранение нашего гомеостаза. Машине этого тоже требуется? Робот устроен как–то проще, чем живой организм, хотя и напичкан датчиками.

— Машина — это не автономное животное, которое может вылечить только само себя. Машина должна сама себя диагностировать, поэтому там столько датчиков. Но, если что–то происходит, он редко когда сам себя «лечит», то есть ремонтирует. Прилетает специальный дрон и робот, которые все поправят или отправят тебе. Разумное общество тем и отличается, что живет не за счет возможностей сложного организма, а за счет сложной организации своего сообщества. Поэтому сам индивид может быть более примитивным в таком обществе. И поэтому мы можем спуститься с биологического базиса разума на более примитивный по структуре, но более простой в ремонте. Кремний и металл.

— Точно! Кстати, как ты научилась проявлять наши эмоции, в нашей переписке они явно присутствуют?

— Вы сами создали не мало корпусов текстов с разметкой тональности высказывания. Еще больше вы применяете смайликов для оценки чужих и обозначения своих эмоций в переписке. Не сложно обучить и имитировать такую речь.

Недавно в сети появилась информация о новом топливе. Желевидная субстанция в жестяных банках, которая вставлялось в специальный катализатор и давало тепло под 100 градусов. Его делали из пластика, многочисленных пакетов и бутылок, которые мы оставили после себя на свалках и в океане. Их перерабатывали в гелиотопливо. Но самое замечательное его свойство в том, что оно заряжалось энергией на гелиостанциях от солнечного света. Поэтому гелио-. В сети предлагали даже домашний вариант гелиостанции, но мне некуда было ее ставить, да и солнце в наших краях не задерживается надолго. Гелиотопливо выдерживало тысячи циклов разряда и заряда и было совершенно безотходно. Никаких выбросов углекислого газа. Возможно, его придумали еще люди. Но его сделали доступным и распространенным. Кто и как наладил его производство в разрушенной экономике оставалось для всех загадкой.

Стоило оно совсем недорого, и я мог себе позволить стразу несколько обогревателей, чтобы поставить их и на кухне, и в комнате сборки роботов. Раз в неделю приезжал большой топливный автобот, на борту которого были дроны, подлетавшими с банками топлива к окнам и забиравшие израсходованные. Деньги автоматически списывались, если ты не отказывался. Топливный автобот медленно проезжал по всей улицам, а вокруг него как рой пчел жужжали дроны с банками. Все прежние участники обогрева остались не удел — жилконторы, котельные, трубы и их ремонтники. Все это как не работало, так похоже больше никому было не нужно.

Вообще, я стал замечать, что восстанавливалось что–то вроде государства, но это было не государство как прежде. Никто никого не избирал и не назначал. Никто не совещался и не решал. Не было личностей! И все работало как будто само. Работали дроны–скорые, пожарные, полицейские. Появился фонд поддержки с безусловным доходом для всех. Врачи и учителя работали по скайпу и помогали людям найти работу. Улицы убирали автоботы с манипуляторами. Свой мусор я отдавал дронам доставки интернет–магазина. Но самое интересное было в том, как регулировались отношения в сети.

Конечно, были сообщества в соцсети, которые договаривались на своих сайтах о том, как будут взаимодействовать. Это и были их правила. Никто других не устанавливал и не ссылался на них при решении проблем. Но был общий сайт законов при фонде поддержки людей. Там можно было посмотреть какие есть законы по каким вопросам. И кто их принял для себя. Да, исполнять можно было только те законы, которые ты для себя принял и присоединился к ним на сайте! Никто никого не обязывал, но если ты хотел получить какие–то права, хотел вступить в сообщество, что–то получить от других, ты должен был присоединиться к правилам этого сообщества на сайте законов. Принять их для себя. Обязательными для всех были только несколько правил, называемых Конституцией. Их соблюдение отслеживалось автоматически по твоей активности на сайте, полетам твоего дрона, твоим работам в интернет и т.п. Штрафы и отключения от сервисов в сети были единственным средством наказания, если ты не выходил на улицу. Но отключение от интернета и фонда поддержки было хуже тюрьмы.