Василий Криптонов - Я выбираю смерть

Лейст успел добежать до белого унитаза по белому полу и, встав перед ним на колени, исторг все, что было в желудке. То есть, по большому счету, ничего. Когда приступ миновал, и Лейст убедился, что может спокойно и без хрипов дышать, он нажал на смыв и повернулся к человеку, говорившему из соседней камеры.

— Как ты мог повестись на эту лажу? — покачал головой человек, лишь отдаленно напоминавший Ирцарио. Бледное, обескровленное лицо напоминало лицо наркомана. Вернее, левая его половина. Правая, обожженная, выглядела еще страшнее. Болезненно блестящие глаза смотрели на Лейста без всякого выражения.

— Что было? — спросил Лейст.

Он сидел на полу, привалившись спиной к лежаку, и не ощущал сил подняться.

— Видимо, твои разлюбезные узорги не стали выкатывать хлеб и соль, когда Хирт подогнал им целую консервную банку с гинопосцами. Видимо, вместо этого они пустили газ, а потом вошли и повязали всех. Жаль, что ты прикончил Кидеса. Готов спорить, этот пидорас преподнес бы им пару сюрпризов.

— Газ…

Лейст прикрыл глаза, но не смог вспомнить момента стыковки. Должно быть, он потерял сознание еще во время скачка. Помнил только глаза Елари, растворившиеся в Великом Ничто.

— Ага, газ, — подтвердил Ирцарио. — Это из-за него у тебя такое ощущение, будто тебя неделю лупили бревнами, а потом накормили дерьмом и обоссали.

Более точного определения этому состоянию подобрать было нельзя. Лейст посмотрел на гинопосца. Как он еще жил? Если уж Лейст, здоровый, накачанный кровью узоргов, не может пошевелить рукой, то он… Ожог, кровопотеря, плюс газ.

— А гинопосцы — крепкие ребята, — сказал Лейст.

— Не сомневайся. Ты мне и сейчас не соперник.

Лейст посмотрел на него с сомнением, но ничего не сказал. Заговорил Ирцарио:

— Что тебе наплел этот выродок? Что здесь тебя примут с распростертыми объятиями?

— Нет. Он сказал, что не знает, что тут будет.

— Надо же. Может, даже не соврал. Редкость для зеленоглазого.

Лейст поморщился и, потратив на это целую вечность, сел на лежак. Теперь они с Ирцарио находились на одном уровне.

— Ты так ненавидишь узоргов? — спросил Лейст.

— Не то чтобы сильно. Просто если бы они все сию секунду заживо сгорели, я бы скорее помочился в унитаз, чем на одного из них.

— А как насчет Елари?

Ирцарио отвернулся. Он молчал долго, и Лейст не настаивал на ответе. Он лег, попытавшись принять сколько-нибудь удобную позу. В наручниках это было нелегко.

— Я хотел забрать ее и просто увести от всего этого, — сказал Ирцарио. — Я бы смог. Мы бы никогда и не вспомнили, что где-то есть другие, кроме нас. Но теперь… К чему теперь об этом говорить…

Лейст помолчал, обдумывая его слова. Потом сказал, глядя в потолок:

— Знаешь, еще несколько дней назад в той конуре, где я жил, разбилось окно. Бросили камень с запиской. Знаешь, что там было?

Ирцарио молчал. Должно быть, ему было плевать.

— «Лучше бы ты застрелился», — сказал Лейст. — Тогда я подумал, что это действительно было бы лучше — для меня. Но теперь я так не думаю. Не думаю, что прожил эти дни зря. Не думаю, что лучше было застрелиться, сидя пьяным на вонючем диване. Пусть ничего и не получилось, но я старался сделать что-то достойное. Если умру сейчас, ни о чем не буду жалеть. Как, наверное, и ты.

Лейст уже практически заснул, когда Ирцарио снизошел до ответа:

— Знаешь, лучше бы ты тогда правда застрелился.

Лейст улыбнулся, потому что в сказанном было не больше злобы, чем в дружеском хлопке по спине.

Хирт стоял на балконе и смотрел вниз, в глубокую шахту. Колоссальное сооружение, находящееся в ней, не оставляло сомнений в своей природе. Сотни людей и роботов сновали туда-сюда, строя гигантскую ракету.

Взгляд Хирта казался бесстрастным. Он просто смотрел и запоминал. Боль в груди от нервнопаралитического газа почти прошла, ноги перестали подгибаться и ясность сознания возвращалась. Хирт понял, что видит перед собой то, что называлось проектом «Квазар». Он надеялся, что слухи окажутся всего лишь слухами, но ракета, покрытая сотней слоев проама, была почти готова.

— Тебя не было почти год, и ты, вернувшись, сразу бежишь сюда?

Хирт вздрогнул. Он ждал этой встречи, мечтал о ней, но боялся. И теперь, не веря в то, что этот миг настал, он медленно повернулся. Иджави пришла одна, без охраны — такая же свежая и прекрасная, как всегда. Капризный детский ротик кривился в сдерживаемой улыбке, зеленые глаза сияли. Ее пристрастие к пышным платьям осталось прежним — фигура девушки напоминала колокол из шелка и атласа.

— Иджави…

— Винчу! Как же я скучала!

Она бросилась к нему, обняла, прижалась. Все так же ее голова едва доставала ему до подбородка. Хирт осторожно положил ладони на спину своей принцессы, вдохнул запах ее тела, смешанный с легким ароматом фруктовых духов.

— От тебя пахнет огнем и кровью, — шепнула Иджави. — Что тебе пришлось пройти?

— Ад, — коротко ответил он.

Она отстранилась, подняла голову, и Хирт увидел слезы в ее глазах.

— Не надо, — попросил он, коснувшись рукой ее щеки. — Не плачь. Я здесь, и теперь все будет хорошо.

В ее глазах вспыхнуло что-то такое, что ему не понравилось. Впрочем, эта вспышка быстро погасла.

— Тебе нужно отдохнуть, Винчу, — сказала Иджави, отводя взгляд. — Вернись в свои покои и поспи. Мне нужно разобраться с кое-какими делами, а потом я пришлю за тобой.

Хирт чувствовал, что ей не хочется расставаться. Он положил руку ей на плечо.

— Я ведь все еще твой советник, так?

— Никто из нас ведь не умер? — вопросом на вопрос ответила она.

— В таком случае позволь мне помочь тебе с этими делами. Не волнуйся, я еще успею отдохнуть. Все равно глаз не сомкну, пока не разберусь кое с чем.

— Что тебя беспокоит?

Они покинули балкон и пошли по коридору. Через каждые десять метров стояли вооруженные люди с автоматами. На них была одинаковая светло-серая форма. Хирт отметил это новшество, и оно ему не понравилось.

— Я привез сюда немало гинопосцев, от которых мы сможем получить ценные сведения, — заговорил Хирт. — Возможно, сможем вступить в переговоры с Гинопосом и обменять их на наших. Знаю, они не берут пленных, но, может, изменят своим принципам ради такого дела.

— Так. Я слушаю.

Лицо Иджави помрачнело. Это выражение на почти детском личике выглядело ужасно.

— В одном помещении со мной была девушка-узорг и два человека.

— Да, ты в бреду что-то говорил о них. Мы выделили им камеры на третьем уровне.

Камеры? Еще и на разных уровнях? Это тоже отметил Хирт.

— Один из них гинопосец, Ирцарио. Этот парень будет нам очень полезен.

— Я узнала Ирцарио, — кивнула Иджави. — Но не думаю, что выйдет толк. Зная его отца… Он скорее сам его прикончит, чем обменяет хоть на бутылку из-под пива.