Артём Яковлев - Три недели в настоящем

— Знал, конечно, Иннокентий Семёнович! Но отражать это в ваших документах не надо… Операцию успешно разработали и осуществили, конечно, вы. Я был просто маленьким консультантом. И подсадной уткой…

Ведал бы кто, как это отвратительно, знать что-то важное, и не иметь ни малейшей возможности поделиться этим с другими!

Потому, что я единственный такой урод. Мне никто не поверит!

Что могу по своему желанию ворочать время вспять мне лучше было бы и не знать. Никто, как я, не может переиграть любые случайности, даже избежать встречи с неминуемой смертью… Я только за последние сутки трижды это сделал. Правда, в первый раз меня напугало лишь моё предвидение. Но оно точно смоделировало ситуацию. Так что, я думаю, не верить предвидению я не имел права. Вяземский сказал мне, что в планах этой Алии Умарсултановой было спрятать моё тело с простреленной головой недалеко от Котельничского полигона. Дорога туда примерно такая, какую я чувствовал, лёжа в багажнике. Двадцать километров по приличному асфальту и километров пять по хорошему бездорожью в лесу. Новую дорогу туда построят только в будущем году.

Я Иннокентию Семёновичу обещал, но не представлял даже как сказать о своих переигранных путешествиях. Ведь на виду остаётся только последний вариант. Все остальные броски даже следа в истории не оставляют. А, что у меня шансов остаться в живых практически не было, знаю лишь я один.

Дима позвонил в половине десятого.

— Что у тебя случилось? Вяземский сказал, что ты снова нуждаешься в помощи…

Да, именно в Димке я и нуждался. Я сказал:

— По телефону, Димыч, говорить не будем. Просто приходи, когда сможешь!

Дима пришёл только вечером. И не один. Вместе с ним пришли Фокин и Олег Майоров. Но это было тоже хорошо.

— Что там, смотри-ка, у тебя опять случилось? Профессор говорит ты, глянь, опять с ФСБ поссорился? — начал Петька прямо в прихожей.

— Да, нет! Ничего не случилось. И с федералами теперь я вроде бы дружу… Но всё равно, надо кое-что выяснить. У меня… как бы это сказать… появились какие-то странные возможности…

— Ты нас у порога будешь сказками кормить? — вставил Олег. — Мы с Петром прямо с работы. Присесть бы где.

Действительно, я что-то только о себе стал думать.

— Проходите, конечно! Сейчас какой-нибудь ужин придумаю.

Пока на кухне Дима заваривал в кастрюльке чай, мы с Олегом приготовили крутой стол: салат, бутерброды с икрой. А Фокин принёс из моей комнаты известный табурет, который достался Профессору, как самому просторному из нас. Не нуждающемуся в спинке стула.

Бутербродов, что мы приготовили, как оказалось, было недостаточно. Народ попался шибко голодный. И пока я снова резал хлеб, Олег сказал:

— Давай свою проблему, пока язык свободный!

— Понимаете, я сам не верю, и о таком явлении даже никогда не слышал… В общем, я могу передвигаться в прошлое безо всяких механизмов…

В кухне повисла мёртвая тишина. Слышно было только, как я, по-прежнему тупым ножом, кромсаю хлеб. Все трое уставились на меня и не сводили глаз. И молчали. Я подумал, что хорошо, что Сергиенко сейчас не пришёл. Он бы точно всё списал на мою непомерную спесь. Мол, желаю постоянно оставаться в центре внимания, безо всяких на то оснований.

— Чем докажешь? — наконец нашёл что спросить Фокин.

Я вздохнул, начав намазывать на хлеб масло.

— Безо всяких доказательств. Я возвращаюсь и меняю условия, создаю парадокс. И дальше всё происходит в этом парадоксальном мире. Все старые события остаются только у меня в голове. Никаких других материальных носителей у меня просто нет. Например, сегодня меня раз шесть должны были убить. И если бы я не смог вернуться и изменить начальные условия, то точно убили… — взглянув, в их глазах я увидел откровенное сомнение. Они же не могли узнать об этом откуда-либо. Пришлось срочно придумывать какой-то пример для объяснения. — Ну, тогда, давайте представим…

— Не надо ничего представлять… Я тебе верю! — сказал Олег.

— Я — тоже!.. — поддержал Петя.

Один Димка-Профессор ничего не сказал. Просто в сомнении почесал щёку.

— Хорошо, Дима, я попробую рассказать, а ты попробуй поверить. У меня просто нет другого пути. — и я начал рассказывать сегодняшнюю историю. — Когда шёл на работу по улице Б… — я хотел сказать «Богданова», но вовремя остановился. — Правобережной, меня возле цветочного магазина нагнала Ауди…

Когда я закончил рассказ последним звонком Вяземского, сомнение было уже на глазах двоих первых. Димка же сиял. Что ему пришло в голову, я не понимал.

— Хотите — верьте, а хотите… Подтвердить мне всё равно нечем. — я был огорчён.

— Я верю! — неожиданно сказал Профессор. — Только мне непонятна вся энергетика… Как может меняться весь мир только из-за твоего сознания?

— Бред! — выдохнул Петька. — Тут что-то точно психическое у тебя с головой… Глянь… Это же вообще невозможно!

— А давайте проверим… — вступил в разговор Олег. Очень неожиданно для всех.

И мы все удивлённо повернулись к нему. Я лично считал, что это, как религия, можно лишь верить, а проверить это совершенно невозможно.

— Если, чтобы прыгать, тебе не нужно какое-то соответствующее настроение, то ты можешь менять течение времени в любом состоянии. Мы попробуем тебя обмануть, а ты попробуй найти правильный ответ.

— Понял! — воскликнул Димка. — Гениально!..

— А я что-то не допёр. — у Фокина на лбу сложились морщины.

Я тоже в большой степени «недопирал»…

— И очень просто!.. Мы загадываем число, записываем без тебя его на бумажке. Ты приходишь и называешь его! — Димка сиял, как отполированный Бентли. — Ведь ты так сможешь?

Я непонятливо покачал головой. Я же не фокусник. Что же вы от меня хотите! Какие там числа!..

Олег усмехнулся:

— Да дайте вы человеку самому сообразить!

Мы с Петькой повернулись к Олегу.

— Если ты можешь возвращаться, — дёрнул меня за рукав Профессор, — то, когда выяснишь — вернись!..

У меня словно глаза открылись. Действительно, я ведь рано или поздно узнаю, что они там записали. И вернусь к моменту после записи. Элементарно!

— Гениально!.. — подтвердил я. — Ну, вы даёте!

Один Петька не всё понимал. И пока Профессор разжёвывал Фокину все нюансы, я сходил в прихожую, взял ту ручку и пачку бумаги, с которых для меня всё началось, и принёс Олегу.

— Запиши любое имя, любое число, фразу… Сверни и положи кому-нибудь в карман. Только незаметно. И я не должен знать: что и у кого… Идёт?.. Крикнешь, когда будет готово!

Я повернулся и отправился в свою комнату. Они там на кухне продолжали спорить и шептаться, а я встал у окна и смотрел во двор.

Олег крикнул: «Готово, заходи!» минуты через три. И я вернулся.