Артём Яковлев - Три недели в настоящем

— Отпустить! — приказал полковник. Парень меня тотчас отпустил и покинул кабинет.

Ни о чём не спрашивая, Богданов налил из кулера в стакан холодной воды и протянул мне, когда мне удалось выпрямиться. Меня всего трясло. А я даже не мог сказать ему «спасибо». Так всё несообразно получилось! Да, конечно, я желал всего плохого Вяземскому. Но произвольно убивать его никогда бы не посмел! Нелепая и бессмысленная смерть! Что я теперь мог сказать? Чем оправдать произошедшее? Вернуть Иннокентия Семёновича было невозможно! Его нет! И никогда больше не будет! При всей его вредности, признать это мне было болезненно тяжко. Тем более, что у меня с Вяземским связана самая драматичная страница в своей жизни. Полная приключений, удач и нелепых провалов…

Богданов стоял рядом и терпеливо ждал, когда у меня закончится истерика. Потом спокойно протянул мне салфетку. И мягко приказал:

— Рассказывай!

Да, он был прежним полковником, и легко мог отделить зёрна от плевел. Деятельным и властным. И я стал рассказывать:

— Только что, Юрий Маркелович, я перечеркнул самую выдающуюся часть вашей биографии… Но я убеждён, что мир от этого стал лучше. Просто кому-то не повезло…

Я икнул и снова залился идиотским смехом. Полковник только поморщился. Но успокаивать не счёл нужным. Ещё минут пять я пытался приступить к серьёзному разговору. Пока, окончательно разуверившийся во мне Богданов не махнул на меня рукой…

— Я только что был в августе две тысячи сто пятнадцатого года. — наконец смог проговорить я. — Для вас прошла лишь может быть минута, а я там существовал десять долгих часов… Там в будущем есть улица имени Богданова, губернатора области, погибшего в автомобильной аварии… Как говорили, хороший был человек… — я про это вообще не хотел говорить. И снова оказался на грани очередного срыва. Который мне удалось заглушить только нечеловеческим усилием воли. — Так вот, там, в будущем, есть такая организация «Основной комитет по ограничению темпоральной инвариантности», проще — СВ, они стараются контролировать почти все перемещения во времени. Возможно и контролируют, только под контролем или без, близкая история там меняется, как погода… Зато все деньги от этого — в карманах у СВ. Все путешествия — только по их лекалам. И виной этому была та маленькая пластиночка, что лежала здесь на журнальном столике. — глаза Богданова метнулись к столику. Обнаружив отсутствие прибора, он нахмурился, но ничего не сказал. — Я пообещал вернуть эту вещь тем партизанам, в будущее. Возвращаться должны только джампер с детектором. Мир, после изъятия из нынешнего времени детектора, изменится. И эти приборы, вернувшись туда, станут в той вселенной лишь тёмной материей… Чтобы самому не исчезнуть, мне нужно было подбросить джампер в последнюю секунду в воздух… А его поймал майор… Я, действительно, в этом не виноват! И я ему кричал: «Бросай!», но он не бросил…

Я икнул, шмыгнул носом и в кабинете повисла мёртвая тишина. Мне говорить было больше нечего, и я снова хотел истерично хохотать. Над собой и всем этим глупым недоделанным миром… Удерживался от этого с крайним трудом. И полковник в это время молчал. Я, как ни странно, сейчас начал его понимать. И даже сочувствовать. Он только что потерял своего человека в тылу. И непредумышленным виновником был один я. Списать исчезновение майора на какую-то несуществующую машину времени было себе дороже, а других причин, объясняющих это придумать было уже невозможно… Так, что я решил временно принять сейчас сторону Богданова.

— Юрий Маркелович, — в последний раз икнув, сказал я — а может быть стоит посмотреть видеозапись? Сейчас она у вас работает.

Во взгляде Богданова выразилось лёгкое удивление. Откуда я мог знать, что видеозапись включена? Но он снова ничего не сказал.

— Да не расстраивайтесь вы так! Может быть он вернётся. Мало ли кто чего мне сказал!

— Ладно! — вздохнул полковник. — Только сиди на месте. Я сам посмотрю.

Он сел за компьютер и стал колдовать. Звук был умышленно выключен, а монитора мне видно не было, и по лицу полковника я имел возможность только гадать, что там происходит. Сперва его лицо ничего не выражало. Это, наверное, наша беседа или работа медиков. Богданов даже чему-то краем губ улыбнулся. Но вдруг напрягся и уставился на монитор не моргая. Это, наверное, появился мой похититель. Богданов ткнул по клавиатуре и обратился ко мне:

— Валерий Евгеньевич, подойдите!

Я, даже не шевельнувшись, сказал:

— Этот с седыми усами — Арсен Родионович Пушкарёв, заведующий кафедрой релятивистской механики госуниверситета Санкт-Петербурга, правда, в то время уже на пенсии. Прибыл из две тысячи сто пятнадцатого года, — я вздохнул. — чтобы похитить меня. Мы с ним познакомились в день взрыва. Это он мне сказал, что ни один водитель не погибнет… И потом неосторожно подарил тот детектор…

— А у него на руке, значит, джампер?

Я тогда не присматривался к пушкарёвскому джамперу. Я разглядел его позже на своей руке. Тогда же мне это было просто не интересно, потому, что был предельно поражён фактом присутствия этого человека здесь…

— Джампер! — согласился я. — У них сейчас есть функция перемещений и в пространстве. Мы вышли в другом конце города, в канализационном коллекторе…

Полковник хмыкнул и снова щёлкнул по клаве. И почти сразу вскрикнул:

— Оп!

— А это я возвратился. — я верно понял удивлённое восклицание Богданова. — Чтобы похитить ваш детектор…

— Ты здесь был в двух… — ему, наверное, хотелось сказать «экземплярах».

Но Юрий Маркелович был хорошо воспитанным человеком, поэтому дальше не продолжил. И он двойников вместе ещё никогда не видел… По моим подсчётам, двадцать пять секунд, на которые был рассчитан визит и последовавшие события, давно истекли, а Богданов всё продолжал сидеть. И только через десяток минут, когда вообще всё мало-мальски интересное давным-давно бы прошло, он встал из-за стола.

— Я не уверен, знаю ли я, что мне делать! — вздохнул он. — Надо было бы тебя задержать и обвинить в похищении ценного детектора и офицера, майора федеральной службы. Но факты-то как раз за тебя. Ты никуда не отлучался, а майор Вяземский зашёл в кабинет и больше никуда не выходил…

— А как же запись?.. — я не понимал, к чему клонит полковник.

Там, на записи всё очень даже конкретно видно. Как я похищаю детектор, и потом, с помощью определённых манипуляций, способствую исчезновению Вяземского.

— Запись? Ты о чём? Не было никакой записи. Кто-то ещё утром запись выключил…

Я был в шоке. Но Богданов, не смущаясь, продолжил:

— А майор Вяземский… теоретически по-прежнему где-то здесь, в своём кабинете. Правда, младший лейтенант, который при этом присутствовал, наверняка скажет, что майор отсюда исчез после того, как ты бросил ему какое-то устройство… Так, что я вынужден немного подправить.