Андрей Валентинов - Локи

– Больше, – вздохнул страх. – Или девять – или нам с тобой очень не повезло.

Циркуль же неспешно шел дальше, от правого фланга к левому.

– Четыре, пять…

Остановился и для верности ткнул в полосатую робу того, кто стоял перед ним. Брезгливо махнул в воздухе перчаткой.

– Шесть…

Теперь страх молчал. Мене, мене, текел, упарсин… «Вот и значение слов: мене – исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел – ты взвешен на весах и найден очень легким…» [31] Дан. 5:26–28. Слова, слышанные в детстве на воскресной службе, рыбками из черного омута всплыли в памяти. Взвешен на весах и найден очень легким…

– Семь…

И вдруг, преодолевая смертную оторопь, Хорст Локенштейн понял, что очень хочет жить. Пусть не вечно, всего несколько лишних мгновений. Чтобы Смерть, проклятая старуха, удивилась!

Правая рука, сама собой нырнув за пояс, нащупала предохранитель полицейского Walther PPK. Взвела. Жаль, не придется отдать Циркуля под королевский суд, как обещано. Чтобы плакал, чтобы о пощаде молил!..

Ничего, сойдет и так.

– Девять!

– Десять! – эхом откликнулся Хорст, нажимая на спусковой крючок.

Ррдаум!..

Грохот выстрела ударил в уши, но Локи, даже не глядя на падающего эсэсовца, стал на левое колено, перехватив правую руку левой, и повел стволом «вальтера», выбирая следующую мишень. Ближайший «мертвоголовый» – здоровенный детина с выпученными от изумления глазами? Сойдет!

Ррдаум!..

…Его сосед, что затвором щелкает.

Ррдаум!.. Ррдаум!..

А потом он удивился: почему так громко кричат? И куда исчезла охрана? Там, где только что стояли «мертвоголовые» – каша из тел, полосатые робы вперемешку с шинелями.

Рука с пистолетом опустилась. Стрелять больше не в кого.

– Бежим! Бежи-и-им!

Деревянные башмаки застучали по асфальту. Толпа, не оглядываясь, бросилась к выходу, топча недвижные тела. Хорст спрятал пистолет и очень хладнокровно, словно не с ним все происходит, прикинул, что бежать некуда. Во дворе «асфальтовые» в камуфляжных куртках. Немногие добегут до ворот, но там тоже «эсэс». Подошел к одному из трупов в серой шинели, нагнулся, чтобы взять карабин.

– Augustus rex plures non capit orbis! – негромко прозвучало сзади.

Он обернулся. Двое в полосатых робах, незнакомые, годами его много старше.

– Не спешите, государь, – веско проговорил один. – Те, что побежали, погибнут.

– Подземелье большое, – добавил другой. – Поищем место, где спрятаться.

Оживший страх знакомо толкнул в плечо, и Локи был уже готов согласиться, но внезапно для себя сказал совсем другое.

– Нет! В одиночку передавят, как крыс. Прятаться не будем. Пошли!

Хотел добавить про оружие, но неизвестные догадались сами. Три карабина и пистолет.

Пошли!

Стрельбу услыхали в полусотне шагов от ворот. Потом стали попадаться трупы в полосатых робах. Были и охранники, а чуть дальше поперек прохода лежал, раскинув руки, верзила в камуфляжной куртке.

У самих ворот пусто, ни живых, ни мертвых. Локи попытался вспомнить здешнюю географию. Здание, которое впереди и слева – штаб, там он со шваброй геройствовал. За ним площадь и ворота – крепостные и те, что ведут в форт.

– Подождем? – предложил один из спутников, но Локи помотал головой. Черное подземелье за спиной пугало, доводя до дрожи.

– Обойдем штаб. Вдоль стены!..

Воры не ходят в атаку. Незаметно прокрасться – дело иное. Ничего сложного скользи себе, прижимаясь к холодному камню, только оглядываться не забывай.

…Прислушиваться тоже. Стрельба впереди густела, лупили в десятки стволов. Локи прикинул, сколько «полосатиков» смогло уцелеть. Было три сотни, если с новоприбывшими считать. Против них – полсотни «мертвоголовых» и рота «асфальтовых солдат».

– Здесь есть другие подземелья, ваше величество, – проговорил тот, что шел сзади. – К сожалению, план мы достать не сумели. Но можно попытаться…

Хорст лишь отмахнулся. Раньше времени под землю не тянуло. К тому же стена кончилась, можно заглянуть за угол и наконец-то понять, что творится на божьем свете.

Выглянул и глазам не поверил.

Танк!

– Мы за вас отвечаем, леди Палладия, – веско, без тени улыбки проговорил мистер Эйтз. – Вы – наш пропуск в Тауред, не забывайте.

Он тоже переоделся. Вместо штатского костюма с распродажи – обтягивающий темный комбинезон и знакомая серебряная цепь с черненым медальоном. По гладкому металлу – тонкий силуэт маленькой рыбки.

– Будьте добры соблюдать осторожность. Бой только начался, мы овладели первым уровнем.

Что это значит, Пэл даже не догадывалась, однако переспрашивать не стала. Мистеру Восьмому сейчас не до светских бесед. То, что идет бой, она уже поняла. Возле одной из стен – два недвижных тела, покрытые зеленым брезентом. А еще люди с оружием, почти все с уже знакомыми немецкими автоматами.

Тем не менее, в зале, куда она попала, было тихо, лишь приглушенный шум голосов. Кто-то высокий, в синем плаще, быстро распределял прибывших по отрядам. Первый уже успел уйти – вверх по винтовой лестнице, расположенной прямо в центре, впритык к стене.

Место сразу напомнило прогулочный салон «Олимпии», только размер заметно больше, и в стенах отсутствуют окна. Зато имелся лифт, врезанный в одну из стен.

– Ждите, леди Палладия. Как только будут новости, я вам сообщу.

Ее отвели в дальний угол, усадив в кресло, сделанное из незнакомого материала. Не металл и не дерево, что-то легкое и очень прочное. Пэл не стала спорить, лишь спросила о Николасе, но сопровождающий развел руками. Кажется, даже не понял, что от него хотят узнать. Здесь говорили на очень странном французском.

Уже освоившись в кресле, Пэл наконец-то заметила своего спутника. Парень по имени Николас, уже с оружием, оказался среди тех, кого отправляли в бой. Завидовать она не стала, ее сражение впереди.

Ушел второй отряд, за ним третий, и зал опустел. Лишь часовой возле лифта – и неподвижные тела под брезентом. На какой-то миг стало страшно, и Пэл заставила себя думать о другом. Итак, она в Монсальвате, где-то очень высоко над планетой. Не верилось, слишком вокруг все обыденно. Разве что чаще сердце стучало, и двигаться стало заметно легче. Вероятно, искусственная гравитация в небесном замке меньше земной.

– Палладия?

От неожиданности она вздрогнула, но ничуть не удивилась. Странно, что они не встретились раньше.

– Здравствуйте, Матильда! Вас тоже в бой не пустили?

Огромная цветная фотография под стеклом: город в ярком огне оранжевого солнца, встающего над неровным горизонтом… Острые зубья небоскребов, крылатые машины в небе, незнакомые деревья с темно-синей листвой.

Пэл отступила на шаг. Если прикрыть глаза, чтобы цвета смешались, немного похоже на Нью-Йорк, когда смотришь на него от Центрального парка. Только небоскребы другие, круглые, немного примятые с боков.