Вячеслав Багров - Путь в бездне

И все.

Голос начальника «Базы-1» пропал, а вместе с этим и Вяземский и Грассо перестали слышать друг друга.

Они старались бежать, но бег в скафандрах был медленным и неуклюжим, как случается во сне — скафандр под собственным внутренним давлением воздуха словно сопротивлялся движению людей, стремился принять положение покоя.

Грассо отставал от своего напарника на несколько шагов, бежал, заваливаясь вперед.

«— Помехи и раньше были» — лихорадочно думал Вяземский: «— Это обычное здесь.»

Но чувство необратимости, страх перед неясными пока еще последствиями его действий у той стены, уже надежно поселился в душе, гнал вперед, к спасению, дальше, дальше.

Беги, беги скорее!

Свет прожекторов скафандров скакал и прыгал впереди, то сверкая на черном полу коридора яркими бликами, то улетая во мрак.

Быстрее, быстрее!

Вяземский добежал до перекрестка первым, встал, ожидая Грассо, который, как казалось со стороны, и не спешил. Но вот они оба повернули по главному, широкому коридору, к сверкающему огнями, где-то вдалеке, «Скату».

По прямой, изо всех сил, до боли в мышцах и груди.

Как от лавины.

Почему-то именно это вспомнилось Вяземскому. Когда-то, еще в юности, они с ребятами ходили в горы на Карпатах — белые, ослепительные на солнце вершины, чистый морозный воздух. Их застала врасплох лавина — трое погибли, остальной группе удалось спастись. Тысячи и тысячи тонн снега обрушились вниз с грохотом, ревом, понеслись, сметая все и всех на своем пути, и он — юноша, впервые испытал смертельный страх перед неумолимой стихией, бежал, бесконечно долго, как тогда казалось — не оглядываясь назад. И мысль, о том, что вот-вот сломаются лыжи или он упадет…

Скорее!

Теперь он чувствовал всем своим существом, что их накрывает черная, безмолвная лавина и спастись, наверное, уже нельзя.

Они приближались к «Скату» — спасительному берегу. Корабль сверкал, как новогодняя елка, и были хорошо видны его блестящие в свете прожекторов, металлические опоры и короткий трап.

— Конец, — произнес Вяземский вслух.

Звук, который так напугал его у стены больше не повторялся.

Не было и той «вспышки».

Он вдруг подумал, что лавина их накроет обязательно — молчание чужих, черных стен, множество непонятных найденных здесь артефактов, весь этот вымерзший, мертвый, брошенный кем-то мир, подобно капкану — закует, убьет.

— Клиф! — закричал Вяземский на бегу, отрывисто задыхаясь от бега и в надежде быть услышанным: — Эвакуируйтесь, не…немедленно!

Но его уже не услышат.

Глупо, все глупо.

Они приблизились к кораблю. Что-то серое, подобное туману, шевелилось где-то за «Скатом», у самого проема, неторопливо вползало в коридор.

Уже добежали! Вяземский впереди, помогая Грассо, забрались вверх по трапу, ввалились в шлюзовую камеру. Закрыли люк.

Пока ждали, когда воздух в камере придет в норму, Вяземский прислонил свой гермошлем к гермошлему Грассо, закричал ему:

— Снаружи, что-то парит!

— Я видел.

— Думаешь…

— Думаю — ты большей дурак, Вася.

Вспыхнул зеленый индикатор справа от люка, они вошли в кабину, быстро расселись по своим местам. Грассо подключил к своему скафандру кабель энергоснабжения и гофрированный стального цвета шланг кислородного обеспечения.

Вяземский сделал тоже самое.

Теперь они могли слышать друг друга, общаясь по кабельному, аварийному каналу.

Скафандров не открывали, сохраняли герметичность.

— Стартуй! — выкрикнул Вяземский.

— Не так скоро. — Грассо включал переключатели на приборной панели перед собой, отдавая приказы компьютеру, тот отвечал приветливым женским голосом: — Плазмопровод активирован.

— ЛЛО включено. — ответил компьютер.

— ПРК включено.

— Началось интенсивное охлаждение корпуса, — произнес компьютер.

— Топливо подал. ШШК включено, усилитель, ускоритель, реактор — активен…

— К старту не готов, — произнес компьютер.

— Сдохнем здесь. — Вяземский, как завороженный смотрел через лобовое стекло кабины на выползающий откуда-то снизу молочно-белый туман.

— К старту не готов.

Но Грассо уже тянул на себя, оживший разноцветными огоньками штурвал и «Скат» отозвался тихим ровным гулом.

— К старту не готов, мощность тяги шестьдесят процентов, семьдесят пять процентов…

Грассо молча смотрел перед собой.

Корабль оторвался от поверхности «Колеса», завис в трех метрах над полом черного коридора, начал поворачиваться к выходу, покачиваясь и кренясь на правый борт.

В боковых иллюминаторах были видны голубые яркие вспышки — отрабатывали маневровые двигатели «Ската».

— Мощность ходовых восемьдесят два процента, — произнес компьютер.

Повинуясь движениям рук Грассо, «Скат» полностью развернулся к выходу и набирая скорость устремился вперед, где лучи прожекторов осветили сплошную бурлящую стену тумана.

Вяземский инстинктивно схватился за ручки кресла, глаза щипало от пота.

Нырнули в бурлящий белый туман, спустя мгновение их сотряс сильный удар снизу, будто в платформу «Ската» угодил снаряд — бросило вперед, но магнитные застежки, державшие скафандры, сработали, как надо. Скрежет, быстрая дробь ударов и толчок вверх. Модуль задрало «носом в небо», он быстро кренился на левую сторону и Грассо, стараясь выжать из машины все на что она сейчас была способна, дал двигателям форсаж.

Шум снаружи смешался со свистом уходящего из кабины воздуха.

Навалились перегрузки.

— Разгерметизация отсека, — доложил компьютер.

В момент сильного удара по корпусу корабля свет в кабине «Ската» моргнул, секунду-другую световые панели потускнели и вот пропал совсем.

Они уходили выше и выше, по почти отвесной вертикали.

Вяземский смотрел в экран заднего обзора, где царила серая муть. Перед лобовым стеклом и за боковыми иллюминаторами было тоже самое.

Через несколько секунд «Скат» вынырнул из кипящего тумана и в иллюминаторах вспыхнули мутные расплывчатые звезды, черное небо встретило их.

Система обогрева быстро удалила со стекла остатки инея, вернула звездам их нормальный вид и блеск.

«Скат» начинал выправлять полет с вертикального в горизонтальный и, глянув в правый иллюминатор, Вяземский увидел, что «Колеса» больше не было, внизу все скрылось в рвущихся в верх гигантских клубах, будто-бы пара.

— Высота пятьсот восемьдесят, — произнес компьютер.

Перегрузки ослабли — Грассо уменьшил тягу двигателей, вел «Скат» назад к «Базе-2».

— Вырвались, Нико, — выдохнул Вяземский, и уже начав улыбаться с облегчением и робкой радостью, вдруг увидел в лобовом стекле нечто такое, отчего лицо его с улыбкой застыло, как маска.

Там, в нескольких километрах от них, где тянулась когда-то гигантская бездонная пропасть, где стояли блоки их базы, теперь колыхался, взбухал большими двигающимися клубами туман и в этом тумане, подобно горящему углю в затухающем костре, мерцал ярко-алый свет.