Анастасия Быкова - Еще раз с чувством [СИ]

Кажется, он где-то читал, что кровь — неплохое удобрение.

С отвращением смотрит на приоткрывшийся в немом крике рот и распахнутые глаза. Снимает маску, тщательно вытирает её и нож и кладёт рядом с телом.

Он свободен. Вот прямо сейчас. С этого момента. Он свободен.

— Детектив? — Алек не успевает переступить порог участка, как к нему бежит новенький блондинчик с зализанными волосами. Кажется, его зовут Джейс. — Детектив, вам ещё не сообщили? Нашли новое тело.

Словно в подтверждение его слов в кармане начинает вибрировать телефон.

— Ну, видимо, сейчас и сообщат. Всё, как всегда?

— Да, кисти рук и половые органы отрублены, маска и нож лежат рядом. На этот раз в Манхэттэне.

Алек удивлённо дёргает бровью.

— Охрана? Сигнализация?

— Проигнорированы, как всегда. Охранника ударили по голове, но он уже пришёл в себя. Вы поедете?

— Конечно, какой именно…

— Лайтвуд!

Не успевает Алек договорить, как из кабинета напротив высовывается голова Катарины Лосс.

— Зайди ко мне.

— Но, капитан, вы же слышали, нашли очередную жертву Карателя, я должен быть…

— Алек, — она переходит на более спокойный тон, и это так странно, что он замирает с открытым ртом и поднятой рукой. — На место уже выехали Тэсса и Саймон. Зайди ко мне, это важно.

— Есть, — отзывается слегка заторможено и с сожалением смотрит на лифт. За все эти годы он не пропустил ни одного тела, оставленного Карателем, изучил каждый его жест, каждый труп. Ещё чуть-чуть — и он бы его поймал. Но приказ — есть приказ.

Он доходит до кабинета и останавливается в дверях, потому что в углу в большом кресле сидит мальчишка. Лет 16–17, не больше. И одно это уже странно — капитан обычно к себе никого не пускала, — но останавливается Алек не из-за этого: его чуть не сбивает с ног растекшееся по всему помещению горе и какая-то немая ярость.

Капитан, как всегда подтянутая и напряжённая, в белом брючном костюме и с заплетёнными в тугую косу тёмными волосами, подходит к нему. Так близко, что видно, как у неё трясутся пальцы.

— Детектив, это Магнус Бейн. Сегодня ночью… — она сбивается, и Алек готов поспорить, что видел такое выражение на её лице только раз. Очень много лет назад. — В дом к его семье пробралась банда, решившая немного позабавиться, — откашливается, смотрит на парнишку и понижает голос. — Его родителей забили кочергой от камина, брата и сестру изнасиловали и задушили. Он нашёл их, когда вернулся от друзей. Нашёл всю семью.

Алек каменеет. Очень медленно по его телу расползается лёд, впивается холодом в ноги, торс, руки, и вот уже пальцы начинают дрожать. Перед глазами слишком яркими картинками проносятся воспоминания. Последние слова капитана он слышит словно сквозь толщу воды:

— У него ещё не брали показания, он молчит. Алек, только ты сможешь достучаться до него, — она дотрагивается до его плеча, и этот жест делает только хуже.

Алек моргает, чтобы прогнать начинающую набегать на глаза тьму. Сжимает кулаки и берёт себя в руки. Смотрит на парнишку… Магнуса Бейна… уже совсем другими глазами. Видит там не просто пострадавшего, а себя самого много лет назад.

— Не думаю, что стоит вести его в допросную. Поговорите здесь… — капитан бросает взгляд на Магнуса. — Если он тебе что-то скажет. Оставлю вас.

И она выходит, запирая Алека наедине с болью и потерей другого человека. С его собственной болью и потерей.

Алек подходит к Магнусу, с каждым шагом чувствуя, как воздух всё сильнее давит на плечи. Такой тяжелый, что вот-вот раздавит.

Расплющит.

— Магнус, здравствуй. Я — детектив Лайтвуд, мне надо задать тебе несколько вопросов, — стандартная речь, только в голосе оскомина. Приходится откашляться.

Никакой реакции. Алек опускается напротив Магнуса на корточки и дотрагивается до руки.

И тогда он вздрагивает. Как будто только что проснулся от сна и понял, что всё ещё жив. Поднимает взгляд и чуть не откидывает Алека одним этим на другой конец комнаты. Настолько оглушающая пустота в этих раскосых глазах, где нет даже намека на слёзы.

— Детектив, — и голос такой же пустой. — Я ничего не видел. Кроме трупов всех, кого любил. Представляете, каково это — вернуться, и понять, что теперь ты один? Рафаэлю было всего семь. Семь… — сжимает руки в кулаки и прикрывает глаза.

— Я понимаю, что тебе тяжело, Магнус…

— Понимаете? — даже голос не повышает. Просто шипит змеёй, и от этого мурашки бегут по спине. — Понимаете?! Вы не сделаете ничего, как и всегда. Не найдёте их. А даже если и найдёте, то они выйдут на свободу через пару лет. Я ничего не скажу. Я отомщу. Сам.

— Это не лучший выход. Тебе нужна помощь…

— Мне нужна месть. И если вы скажете своему капитану, что я хочу найти их, что мне нужно к психиатру, то я буду всё отрицать.

Алек щурится и подавляет желание вскочить на ноги и разбить что-нибудь… Желательно, пару стёкол и голову того, кто натворил такое с мальчишкой.

Но он уже это проходил.

Он принимает решение быстро и почти не раздумывая.

— Магнус, я правда понимаю. Разговор останется между нами. А сейчас я выйду и скажу, что тебе плохо и нужно в больницу.

Магнус молчит. У него дёргается губа, и он точно хочет ответить отказом, но что-то в лице Алека заставляет его молчать.

Умный мальчик.

— Но мы поедем не в больницу. Я покажу тебе кое-что.

Алек щёлкает выключателем и заходит в подвал собственного дома. Дома, который после всех судебных тяжб удалось всё же вернуть. Дома, в гостиной которого пятнадцать лет назад лежали тела Роберта, Мариз и Изабель.

— Проходи, Магнус, — он пропускает его вперёд и закрывает дверь. Даже не удивляется абсолютному бесстрашию мальчишки, потому что понимает: боятся те, кому есть, что терять. А у Магнуса только пустота. — Мне было чуть меньше, чем тебе, когда моих родителей и сестрёнку убили на моих глазах. Не знаю, почему меня оставили в живых, но тогда я думал, что лучше умереть, — останавливается на ступеньках и выдерживает тяжёлый взгляд, которым одаривает его Магнус. — Я же говорил, что понимаю.

Магнус кивает и спускается дальше.

— И я тоже хотел только одного: отомстить. Поэтому и пошёл в полицию… Потом был суд. Из всей банды посадили только двоих. Ещё шестеро осталось на свободе, их даже не выследили. Аккуратнее, здесь надо пригнуться. Дверь слева.

Он останавливается за спиной замеревшего Магнуса.

Привычно оглядывает висящие на стене маски, кучи фотографий на столе и несколько ножей.

— Коллекция отца, — пожимает плечами, словно это единственное, что надо объяснять. Но Магнус и правда умный мальчишка. Его напряжённая спина говорит о многом. — Достать тех, кто был в тюрьме, оказалось проще всего. Остальных нашёл сам. Сегодня ночью я завершил своё дело… Думал, что завершил.