Мадлен Л’Энгл - Большие воды [litres]

Как-то раз Деннис сказал:

– Слушай, Сень, если тебе хочется погулять с Тиглой, на меня можешь не оглядываться.

– Вовсе мне не хочется. – Сэнди отвел взгляд от обочины тропы, где стервятник обдирал мясо с тушки какого-то зверька.

– Ну, я имел в виду – только потому, что это ее отец с братом бросили меня в помойную яму… В смысле, я хотел сказать, что не собираюсь тебе мешать.

– Договорились, – кивнул Сэнди.

Они обращались друг с другом как никогда заботливо.

И по-прежнему не говорили об Иалит.

Иалит с Оливемой помогали Матреде убирать в большом шатре, когда их побеспокоили: хлопнул полог шатра и вошел нефилим с крыльями цвета лаванды. Даже не поздоровавшись, он заявил:

– Махла скоро родит. Ей нужна будет ваша помощь, чтобы принять ребенка.

Матреда сжала в руках ветку пальмы, которую использовала в качестве веника:

– А у вас там что, помочь некому?

Угиэль посмотрел на Оливему из-под тяжелых век. Ткнул пальцем в ее сторону:

– Она будет полезна. И Махле понадобятся мать и сестра.

Оливема отступила на шаг:

– Как мы узнаем, что пора идти?

– Сегодня ночью. К восходу луны. Я, Угиэль-нефилим, говорю вам.

– Мы придем, – объявила Матреда. – Я не оставлю мою дочь рожать в одиночестве.

– Хорошо. Я буду ждать вас.

– Мы придем, – повторила Матреда, – но ты будешь ждать снаружи.

Угиэль пожал плечами:

– Делайте как знаете. Это женская работа – возиться с кровью и грязью родов.

Он двинулся было к выходу, но приостановился и задержал горящий взгляд на Иалит.

Девушка не отвела глаз. Прикусив губу, она встретила взгляд нефилима.

– Ты не можешь получить обоих, – сказал Угиэль.

И ушел.

Иалит и Оливема разложили шкуры под кустиками сабаля. Некоторые они сочли слишком грязными и отложили в сторону. Остальные принялись оттирать и вытряхивать.

– Что он имел в виду? – спросила Оливема.

– Кто?

– Угиэль.

– Когда?

– Когда сказал, что ты не можешь получить обоих.

Иалит взяла залитую чем-то шкуру и положила к грязным.

– Кто ж их поймет, этих нефилимов?

– Ты. И я, – сказала Оливема. – Он имел в виду наших близнецов.

Иалит взяла следующую шкуру и притворилась, будто внимательно ее рассматривает.

– Сень был первым, кого я увидела. День… его мы спасли от смерти.

– И это не один человек, а два, – напомнила ей Оливема.

– Я понимаю. Слушай, Оли, я все понимаю! Они совершенно разные, когда узнаешь их поближе.

– И ни один из них не нравится тебе сильнее другого?

Иалит покачала головой:

– В любом случае они слишком молоды.

– А по их собственному счету времени?

– Про их собственный счет времени мы ничего не знаем.

Оливема уселась на пенек, положив на колени груду чистых шкур:

– Я люблю моего Иафета. Я очень счастлива с ним. Я хочу, чтобы ты тоже была счастлива.

Иалит дернула плечом:

– Махла, похоже, счастлива замужем за нефилимом.

– Наши близнецы не нефилимы.

– Но они другие. Они не такие, как мы. И ты любишь их.

– Да.

– Ты любишь их обоих.

Иалит собрала забракованные шкуры:

– Эти я выброшу. И давай заканчивать. Солнце уже высоко, слишком жарко для такой работы.

– Ты уже две луны не появлялась в женском шатре, – сказала Элишиве Матреда.

Элишива кивнула и приложила ладони к вспыхнувшим щекам непривычно девичьим жестом.

Матреда обняла ее:

– Это правда?

– Да. У тебя будет еще один внук.

И, обнявшись, женщины пустились в пляс от радости.

Когда Иалит отправилась к колодцу за водой, там ее поджидал драконоящерица Иблис. Он не пребывал в животном облике. Вместо этого он прислонился к стволу королевской пальмы и завернулся в пурпурные крылья, сделавшись почти невидимым в тени.

Когда он шагнул к девушке, Иалит так перепугалась, что чуть не уронила глиняный кувшин, который несла на плече.

Иблис поймал кувшин и поставил наземь.

– Ты с каждым днем все хорошеешь.

Иалит покраснела и потянулась за кувшином.

– Позволь, я помогу тебе, – сказал Иблис. Когда кувшин был полон, он снова прикоснулся к девушке – провел пальцем по бровям. – А знаешь, Угиэль сказал правду.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Все ты понимаешь, милая моя, все ты понимаешь. И я для тебя – единственное решение.

Иалит вопросительно взглянула на него.

– Я желаю быть с тобою, маленькая красавица. Ты знаешь, что я желаю этого. Я могу дать тебе все, что Угиэль дал твоей сестре, Махле, и ты знаешь, как она счастлива.

– Знаю…

– Эти глупые молодые великаны, ослепившие тебя своей юностью, не принесут тебе ничего, кроме горя. Ты не сможешь выбрать между ними, а если все же выберешь одного, что будет со вторым?

– Они меня не просили… – Иалит осеклась.

– Но я тебя прошу. Я хочу быть с тобою.

Нефилим наклонился к ней, и внезапно Иалит захлестнул страх. Все было именно так, как он сказал: он хотел быть с ней. Про любовь он ведь не сказал ни слова. Это страсть, а сердце тут ни при чем. Девушка подхватила кувшин и пустилась наутек, не обращая внимания на расплескивающуюся воду.

Близнецы не помнили другого такого жаркого дня. Сэнди проснулся из-за неприятного сна про извержение вулкана и увидел, что Деннис сидит на шкурах, весь блестящий от пота.

Хиггайон проводил время дневного сна с Ламехом. Ночные часы он делил между близнецами, но Сэнди подозревал, что последние несколько ночей мамонт спал в ногах у дедушки. Конечности старика мерзли от плохой циркуляции крови.

– Что-то случилось? – спросил Сэнди.

– Ужасно жарко.

Вдали послышался раскат грома.

– Может, дождь будет? – предположил Сэнди. Он как-то не подумал, что дождь может означать наводнение.

И Деннис тоже не подумал:

– Вот хорошо бы! Полил бы сады и огород. А то мы как ни стараемся…

Громыхнуло снова, с каким-то странным электрическим треском.

Хиггайон заскулил и прижался к близнецам, глядя на другую сторону шатра, на дедушку Ламеха.

Мальчики кинулись к старику. Полог закрепили открытым, чтобы впустить побольше ветра; снаружи пахло серой, а небо сделалось зеленовато-желтым.

Сэнди присел на корточки с одной стороны от дедушки Ламеха, Деннис – с другой. Старик лежал на высокой груде шкур. Деннис взял его за руку и поразился – такая она была холодная. Он начал растирать руку, пытаясь восстановить циркуляцию крови в морщинистых пальцах.

Ламех открыл глаза и улыбнулся, сперва одному близнецу, потом второму. Когда он заговорил, голос его был так слаб, что мальчикам пришлось напрячься, чтобы хоть что-то расслышать.

– А в ваших краях и временах – там, за горой, – лучше?

Сэнди с Деннисом переглянулись.

– Там по-другому, – сказал Сэнди.

– А как? – шепотом спросил старик.