Мадлен Л’Энгл - Большие воды [litres]

Не прошло и луны, как Ана с Элишивой принесли дедушке Ламеху большой горшок тушеных овощей и снова пригласили близнецов в большой шатер.

– Приходите почаще! – сказала Ана. – Вовсе не обязательно дожидаться приглашения.

Сэнди чувствовал ее зазывный взгляд. Он отвернулся:

– Нам не хочется слишком часто оставлять дедушку Ламеха.

Хиггайон, лежавший у очага, взмахнул жилистым хвостиком, поднял голову и со стуком уронил ее обратно.

Ана снова одарила Сэнди улыбкой:

– Ты уже почти такой же смуглый, как любой из нас, и у тебя весь нос в веснушках.

– И День тоже, – дружески улыбнулась Элишива. – Я ведь и не думала, что он справится. Матреда боялась, что он умрет. Но Оливема – настоящий целитель. И Иалит так хлопотала над ним!

Сэнди опять ощутил укол ревности. Когда Иалит приносила еду или светильник, она старательно – даже слишком старательно! – следила, чтобы улыбаться близнецам поровну.

– Это было уже давно. – Сэнди сам удивился, услышав, как раздраженно это прозвучало. – Мы уже много месяцев как выздоровели.

– Много чего?

– А, ну да. Много лун. – Действительно, ведь жители оазиса считали время лунами, урожаями и движением звезд.

– Иалит пора бы уже подыскать мужа, – намекнула Ана, но Элишива оборвала ее:

– Иалит будет хорошей женой. Но ей еще рано замуж.

Взгляд Аны заметался от одного близнеца к другому. Она хмыкнула и поджала губы.

Элишива дернула Ану за руку:

– Нам пора возвращаться, а то Матреда нас отругает.

– Я ее не боюсь, – заявила Ана.

– При чем тут «боюсь»? Дома куча работы, а она слишком стара, чтобы справиться в одиночку.

– Слишком толста, – пробормотала Ана.

– Ой, кто бы говорил!

И, продолжая переругиваться, женщины ушли, забрав с собой пустой горшок.

Близнецы же отправились в огород, надев сплетенные Матредой соломенные шляпы. Солнце стояло еще не очень высоко, тени были длинными.

– Мы совсем ненадолго задержимся, – сказал Сэнди.

Они трудились не покладая рук. Казалось, будто не успеешь выдернуть сорняк, а уже вырос новый. Прополка – работа без конца и края. Про Иалит братья не говорили. У них было более чем достаточно дел.

Дедушка Ламех больше не ходил с ними в огород; он большую часть дня дремал в шатре. После долгого дневного сна он иногда сопровождал их к колодцу. Там близнецы набирали воды в большие глиняные кувшины. Один из них был для шатра, другие – для огорода. Хиггайон помогал им с поливом: его хобот разбрызгивал воду не хуже брандспойта.

– Хорошо все-таки работать в огороде, – сказал Сэнди, – даже если этот огород не дома.

– Как ты думаешь, а кто ухаживает за нашим огородом дома? – спросил Деннис. – Там сейчас как раз пора собирать урожай. Ну, конечно, если время там и тут течет одинаково.

– Здесь все по-другому, – отозвался Сэнди. – Например, люди живут гораздо дольше.

– Значит, и со временем может быть по-другому. Дома у нас были будильники и школьный звонок, а тут время проходит как-то само по себе, я его почти не замечаю.

– Не хочу я думать про время, – фыркнул Сэнди. Он посмотрел на брата. – Да, такими загорелыми дома мы никогда не бывали. Это Ана верно сказала.

– И волосы у нас выгорели. Ну, во всяком случае, если мои выглядят так же, как твои.

Сэнди взглянул на близнеца:

– Они у тебя точно намного светлее обычного.

– Интересно, а каково бы это было – снова надеть одежду?

Они привыкли ходить в одних лишь набедренных повязках. Они даже привыкли жить без душа и обходиться без воды при мытье. И практически не замечали запахов в шатре.

Сэнди принялся подвязывать лозами высокие зеленые кусты, гигантскую версию того базилика, который они дома садили между помидорами. Дедушка Ламех часто использовал этот базилик, чтобы приправить свою стряпню.

– Я больше не скучаю по дому. Ну, хотя бы не тоскую.

– Я стараюсь пореже думать о доме, – произнес Деннис. – Только напоминаю себе, что раз уж я не умер от солнечного удара, значит мы должны так или иначе вернуться домой.

– Мы уже не будем прежними, – вздохнул Сэнди, потом скорчил гримасу. – Не нравится мне, что Тигла постоянно ошивается вокруг. На Тиглу я не согласен.

– В школе таких, как Тигла, помнишь, как называли… – И тут Деннис произнес не слишком хорошее слово.

– И заметь, в нашей школе и близко не было никого похожего на Тиглу, – ухмыльнулся Сэнди.

– Она старше. – Оба упорно продолжали молчать про Иалит.

– Угу, – согласился Сэнди.

– Дело в том… – Деннис помолчал. – Что-то произошло. Мы больше не дети.

– Знаю. – Сэнди наклонился за очередным растением.

Деннис дернул упрямый сорняк с такой силой, что плюхнулся наземь.

– Что-то в последнее время не видать Аднареля. И других серафимов.

Сэнди закончил привязывать базилик к бамбуковой подпорке. Ему вдруг представились скарабей и пеликан, верблюд и лев. Он всегда чувствовал себя лучше, если рядом был Аднарель. Когда серафим принимал облик скарабея, он обычно сидел где-нибудь рядом с постелью дедушки Ламеха или устраивался на ухе Хиггайона. Его присутствие давало Сэнди ощущение безопасности.

– Мне кажется, мы нравимся серафимам.

– А тем, другим, нет, – ответил Деннис. – Ну, в смысле, нефилимам. Я видел, как они на нас смотрят, когда думают, что мы не замечаем. А однажды после прихода Тиглы вокруг меня все вился комар. И я думаю, что это был не простой комар.

– Рофокаль, – кивнул Сэнди. – Я слышал, как Тигла назвала одного из нефилимов Рофокалем.

– Мы им не нравимся, – сказал Деннис.

Когда требовалось что-нибудь из продуктов, близнецы оставляли дедушку Ламеха и шли в ближайшие лавки, прихватив инжир, финики и овощи с огорода для обмена на рис или чечевицу. На пыльных тропинках они сталкивались со многими жителями оазиса. Те всегда останавливались, чтобы поглазеть на близнецов если не в открытую, так хотя бы исподтишка.

Когда они проходили мимо нефилимов, которым братья могли смотреть глаза в глаза, сверкающие крылья трепетали, но нефилимы не желали показывать, что замечают их присутствие, разве что внезапно принимали животный облик, так что высокий мужчина с яркими крыльями вдруг исчезал – и вместо него по тропе бежала ящерица-сцинк, или семенил рыжий муравей, или полз слизень, оставляя за собой склизкий след.

Женщины – во всяком случае, молодые – давали близнецам понять, что восторгаются ими. Братьев то и дело касались маленькие руки. Близнецы купались в море улыбок. Тигла, казалось, откуда-то знала, что им потребуется рис, или фасоль, или чечевица, и поджидала их именно у той лавочки, в которую они направлялись.

Мужчины и пожилые женщины вели себя иначе. Иногда близнецов осыпали проклятиями или плевали в них. Сэнди с Деннисом не рассказывали об этом дедушке Ламеху – он бы сильно расстроился. Они приучились ходить к тем немногим торговцам, которые обращались с ними дружелюбно и не старались жульничать.