Георгий Ефремов - Из железного плена

— До свидания, — он немного наклонил голову, прощаясь с девушкой, — очень рад был с вами познакомиться, Анастасия.

Они прошли еще немного и около перекрестка перешли с гравия бульвара на темный тротуар.

— Вот мой дом, — она указала на четырехэтажное массивное здание с частыми узкими окнами, старомодное и основательное. — Видите, я, как и Рита, живу в старой развалюшке, такой древней, что ночами кажется, будто здесь бродят тени живших раньше людей. Но я стараюсь не пугаться. Да и мама надо мной смеется.

— Хороший дом, — отозвался Григорий, — он, наверное, очень уютный.

— Конечно, хотя удобства здесь весьма относительные по сравнению с любым современным зданием.

Дверь подъезда была открыта и оттуда наружу струился скудный желтый свет. Виднелась истоптанная мраморная лестница.

— Ну, я пошла, — задумчиво произнесла Настя, — звоните, Григорий. Не забывайте о наших планах!

— Хорошо.

Она шутливо помахала ему рукой и скрылась за дверью парадного.

Володин некоторое время неподвижно глядел ей вслед, дотом повернулся и побрел прочь. Он шел по бульвару, часто оглядываясь в надежде, что удастся поймать такси. Но машин не было. Лишь далеко позади он заметил одинокую фигуру мужчины, идущего следом за ним. Григорию показалось, что это тот же человек, которого он видел, оглянувшись, среди деревьев на бульваре. Впрочем, нет. Тот наверняка уже успел уйти.

Старательно обходя лужи, Володин думал о том, что он в некоторой степени нарушает данное Козакову обещание ограничить круг своих знакомств.

«Но неужели же мне жить совершенным затворником? — попытался он защититься от укоров собственной совести, — неужели я должен постоянно сидеть в номере и смотреть на стены?»

Через некоторое время Володин вышел на широкую Кропоткинскую площадь, куда веером сходились несколько улиц. Впереди, через площадь, виднелся бассейн «Москва», над которым, подсвеченные огнями прожекторов, светились клубы легкого пара. Слева располагался вход в метро. Прозрачные двери были заперты: в этот час метро уже не работало. Григорий поднял глаза чуть выше и увидел, как в темном октябрьском небе ярко светятся рубиновые звезды Кремля. Вокруг было разлито странное приятное оцепенение, площадь представилась ему каким-то единым живым организмом, живущим самостоятельно и по своим законам, а он, словно пришелец, ступивший на чужую территорию, не только осматривается по сторонам, но и сам стал объектом наблюдения. И все: здания, деревья, метро и даже кремлевские звезды с интересом к нему присматриваются — кто это, зачем явился? По позвоночнику пробежал холодок, и Володин вдруг подумал, что он смотрит вокруг себя словно бы чужими глазами. Но это мгновенное ощущение прошло так же быстро, как — и началось. Снова все стало привычным и обыкновенным, давно знакомым.

Вдалеке он увидел зеленый огонек такси, приближающийся к Кропоткинской площади со стороны Арбата. Володин подошел к проезжей части и начал голосовать.

Они скорым шагом прошли два ярко освещенных коридора.

— Сюда, — указал ему академик Говоров.

Они свернули направо.

— Теперь сюда!

Прошли еще один поворот.

И вот, наконец, впереди показалась массивная дверь с тяжелой ручкой.

Табличка: « Лаборатория 160». И ниже еще одна: « Монтаж».

— Это здесь, — Говоров энергично тряхнул головой.

Два ассистента, следовавшие сзади, прошли вперед и открыли тяжелую дверь, за которой простирался зал с высоким белым потолком.

Академик пропустил Володина, и он с удивлением и восхищением стал оглядывать помещение, заполненное разнообразными приборами и приспособлениями.

— Это и есть наш цех сборки, — горделиво сказал Иван Антонович, — именно здесь рождается то чудо мысли и техники, которому Александр. Константинович Ивашов дал имя «Звено контакта». Да.

Говоров дружески похлопал Григория по плечу, словно приглашая разделить радость от созерцания странного механизма, возвышающегося на специальном постаменте посреди огромного зала. Вокруг сооружения работали люди в аккуратных белых халатах и шапочках, делавших их похожими не то на поваров, не то на хирургов. Лица их были необыкновенно сосредоточенны и целеустремленны. С одного взгляда Володин понял, что ученые работают на совесть, с полной самоотдачей.

Григорий медленно обошел это чудо механики и электроники; с удивлением вглядываясь в странные и вместе с тем знакомые черты. Звено контакта было похоже на пятиметровую сверкающую пирамиду, из каждой грани которой торчало множество штырей с прозрачными кристаллами сферической формы на конце. Местами грани были не завершены и через проемы в оболочке виднелось множество электронных плато и пучков провода, тускло поблескивали колбообразные тела, ряды вертикальных стальных стержней. Снаружи пирамида была окружена монтирующей и контролирующей аппаратурой и своеобразными металлическими лесами, на площадках которых, словно рабочие на стройке здания, трудились ученые.

К вошедшим подошел высокий мужчина с твердым взглядом светлых глаз и волевым лицом.

— Семен Михайлович Халапцев, — представился он.

— Володин, Григорий Гаврилович, — тот пожал протянутую руку.

— Это начальник цеха сборки, профессор Халапцев, — вставил Говоров. — Я, Григорий, рассказывал вам о нем.

— Да, конечно, я много слышал о вашей работе, — Володин с дружелюбным интересом рассматривал профессора.

— Рад познакомиться с вами, — ответил Халапцев. — Если не ошибаюсь, пожаловали к нам с маленькой инспекцией? Прошу, — он сделал приглашающий жест.

— Ну, зачем так официально, Семен Михайлович, — академик шутливо нахмурился, — просто я решил наконец продемонстрировать «нашему контактеру номер два, что мы не сидим сложа руки. Показать, так сказать, во всей красоте и величии воплощение его мыслей.

— Не мыслей, — смущенно поправил его Григорий, — а скорее, снов.

— Что ж, суть не в словах…

— Пройдемте, — пригласил профессор Халапцев.

Они отошли от сверкающей пирамиды и вслед за начальником цеха сборки приблизились к своеобразному пульту управления и контролирования работой монтажеров.

— Прошу взглянуть сюда, — Семен Михайлович указал на правый экран пульта, — таким, по нашему мнению, будет выглядеть в окончательном варианте Звено контакта Ивашова-Володина.

На экране светлыми линиями прорисовалась математически правильная трехгранная пирамида, обросшая словно иглами, антеннами с утолщениями на концах. Она выглядела просто и изящно, как детская игрушка.

Ну и ежик! — усмехнулся Иван Антонович, — каждый раз, как вижу эту схему, удивляюсь.

— Скажите, — обратился Володин к профессору, — много ли у вас было затруднений с материалами для строительства Звена контакта?