Асаба Нацу - Лакей Богов 3

— Знала бы, что придётся, пекла бы в своё время сладости… — тихо обронила Хонока.

У Ёсихико кольнуло в груди. По разговорам с ней и Котаро он знал, что из-за особых глаз у этой девушки практически нет друзей. К тому же её отец и мать сильно заняты храмом, так что никто бы не помог ей учиться.

— А-а, Ёсихико… — решившись, заговорила Хонока, когда Ёсихико в очередной раз мысленно отчитывал себя. — М-можно я и завтра приду помочь?.. Завтра суббота, планов у меня нет… — предложила она и тут же потупила взгляд. — Правда я не знаю, будет ли он меня толк…

Ёсихико чуть было не засмотрелся на её лицо, но опомнился и выпрямился.

— К-конечно, твоя помощь будет очень кстати. Мы все новички, так что приходи, будете учиться вместе с Тадзимамори.

Дом Ёсихико загадочным образом превратился в кружок кондитерского дела, но жаловаться он не мог. И вообще, пусть лучше будет хотя бы одна очаровательная школьница, чем просто троица перепачканных мукой мужиков.

— Кстати, если у нас хорошо получится, можешь взять угостить Накисавамэ-но-ками. Уверен, она обрадуется.

По весне она радовалась даже клубнике, так что и профитроли наверняка съест с радостью.

Хонока слегка улыбнулась и ответила:

— А главное, если получится, Тадзимамори-но-микото сможет поверить в себя…

Когда на третий раз у них получился апельсиновый крем, Тадзимамори-но-микото уже расчувствовался настолько, что заплакал, а ведь главное ещё впереди.

— Знаешь, какой-то он слишком уж неуверенный в себе. При жизни он был правителем, выполнил приказ императора, а после смерти превратился в бога. Даже с поправкой на потерю сил у него слишком низкая самооценка.

Ёсихико недовольно вздохнул и посмотрел в небо. Было ещё светло, но вместо солнца виднелись только угрюмые тучи. Сезон дождей уже начался, хотя сегодня осадков не обещали. По крайней мере, он должен успеть проводить Хоноку и вернуться домой, не промокнув.

— Может быть, его что-то тяготит?.. — тихо предположила Хонока, когда они стояли на перекрестке, и ветер от проезжающей машины потревожил её волосы.

— Тяготит? — переспросил Ёсихико, едва разобрав её голос на фоне рёва двигателей.

— Раньше я так ненавидела свои глаза, что не верила в себя… — ответила Хонока и посмотрела на Ёсихико всепроницающими небесными глазами.

Раньше этот взгляд казался Ёсихико холодным, но в последнее время заметно смягчился.

— Да, об этом я не подумал…

До сих пор Ёсихико считал, что робость Тадзимамори-но-микото связана только с его слабостью. Хотя во многом на сегодняшнюю возню на кухне их сподвиг Когане, Ёсихико действительно хотел выполнить заказ бога, чтобы помочь ему поднять самооценку. Но что, если на самом деле его гложет нечто иное?

— Спасибо, Хонока. Я подумаю.

В ответ на благодарность Хонока смущённо покачала головой и слегка покраснела.

Когда Ёсихико вернулся домой, в его кровати храпел, раскинув лапы в стороны, Когане, а Тадзимамори-но-микото дремал, положив голову на стол. Похоже, он уснул, записывая усвоенное за сегодня. Судя по всему, он сильно вымотался, занимаясь непривычным делом. А лис просто объелся.

— Надо же, как он серьёзно подошёл к делу…

Ёсихико заглянул в тетрадь, которую выдал богу из старых запасов, ставших ненужными после университета. Тадзимамори-но-микото уже исписал её больше чем наполовину. В тетради подробно описывались размер и цвет вчерашних пирогов и пирожных. Очень подробно были описаны фрукты, особенно вкус манго и бананов из кафе. Очевидно, он отведал их впервые и сильно впечатлился.

— Ну да, в его время ведь ни тех, ни других не было…

Не удивительно, что вкус потряс его до глубины души. Оба фрукта ведь не в пример слаще татибаны, считавшейся деликатесом в те времена.

— Если они ему так понравились, почему он не попросил сделать что-нибудь с банановым вкусом?

Рядом со спящим богом стояла ёмкость с апельсиновым кремом, который они сегодня с таким трудом изготовили. Ёсихико тихонько поднял её. Конечно, он понимал чувства бога, не желавшего расставаться с плодами своих трудов, но этому крему место в холодильнике. Причём в каком-нибудь укромном уголке, где его не найдут мать и сестра.

— Почему именно апельсиновый крем?.. — пробормотал Ёсихико, глядя на ёмкость.

Когда Ёсихико спросил у бога, что он хочет приготовить, тот сразу предложил апельсиновые профитроли. Перед этим он с огромным удовольствием съел пирожное, но что-то в апельсиновом креме запало ему в душу. Быть может, он напоминал ему о той татибане, но в любом случае было в его привязанности что-то непонятное.

— Значит, его что-то тяготит?..

Ёсихико вспомнил слова Хоноки и выражение, промелькнувшее на лице Тадзимамори-но-микото в том кафе. Он словно что-то не договорил, словно запретил себе что-то говорить.

Он настаивал на креме, потому что полюбил его? Потому что он напоминал ему о прошлом? Или же…

— Что-то заставляет его использовать именно татибану?.. — пробормотал Ёсихико.

Как он относится к татибане?

Какое-то время Ёсихико молча думал. Вдруг его посетила мысль, и он тихонько вышел из комнаты. Запрятав крем в холодильник, он снова покинул дом. Ёсихико понял, что знал Тадзимамори-но-микото только как бога сладостей. Когда он жил? Чем жил? Как жил?

Возможно, ответ кроется именно в этом.

— Никто не просит тебя уходить.

Был приятный весенний день.

Проживший уже больше сотни лет император вышел из дворца Тамаки вместе с ним, не взяв с собой свиты. Они гуляли по краю поля, красиво колосящегося по осени. Старик дулся словно ребёнок.

— Да, в тебе течёт кровь деда-путешественника. Да, ты наверняка сможешь вести переговоры в других странах. Да, среди твоих слуг есть опытные мореходы. Но это не значит, что ты должен напрашиваться добровольцем…

Император обернулся и посмотрел на него. Он позволял себе так дуться только перед самыми близкими людьми. Обычно он старался выглядеть величественно, несмотря на годы, седину и бороду, но сейчас печально хмурился.

— Я должен отправиться в путь ради вас, мой владыка. Об этом говорят и министры. Все они поддержали мои слова, — с усмешкой ответил Тадзимамори-но-микото дующемуся императору.

Именно император разрешил его деду, переселенцу с континента, пустить корни в Стране восходящего солнца. И именно император воспитывал юного правителя края Тадзима, когда отец Тадзимамори-но-микото безвременно скончался.

Однако в начале этой весны император заболел.

— Если ты переживаешь за меня, то прекрати. Ещё с первых дней человечества так повелось, что людская жизнь имеет конец. Заблуждаются те, кто верит в плод вечной жизни. Эти предрассудки не стоят того, чтобы ты рисковал жизнью.