Дмитрий Баюшев - Планзейгер. Хроника Знаменска [СИ]

Лера, умная женщина, заметила, что он сторонится компании ребятишек, которые, боясь здоровенного Трезора, из-за забора тоненько вызывали Рэма поиграть в футбол, а он даже не отзывался. Сидел у компьютера и с одного раза проходил очередной экшен. Наловчился обходиться без мышки, назубок выучил все «горячие» клавиши.

— Рэм, — сказала Лера, подсаживаясь к мальчику. — Я понимаю, что тебе с ними неинтересно, но ты у них сейчас вожак. Развей успех, иначе нарвёшься.

— Я их всех одной левой, — ответил Иеремия без интереса. — С ними говорить не о чем.

— Ты как с другой планеты, — вздохнула Лера. — Из другого мира. А ты ведь теперь такой же, как они.

Иеремия помолчал, потом сказал:

— Ошибаешься, сестрица, не такой. Один пацан называет меня пылесосом. Знают, кто я.

И тихонечко попросил:

— Можно я буду называть тебя сестричкой?

— Можно, — ответила Лера, часто-часто моргая. — Черт, соринка в глаз попала…. Ничего, я всем объясню, что ты обычный мальчик. Только вот как быть со школой? Ты любой предмет знаешь лучше учителя. В институт? Без школьного аттестата? Пусть в институт, но беда в том, что ты и там заткнешь любого преподавателя за пояс. Горе с тобой, братец. Ни свидетельства о рождении, ни паспорта, ни аттестата, ни диплома. Без документов тебя не возьмут даже чистить общественные туалеты.

— Ты меня совсем не любишь, — сказал Иеремия, не отрываясь от компьютера. — Я тебе не нужен. Возьму и уйду в лес. И замёрзну.

— Ну что ты мелешь? — рассердилась Лера. — Сидит тут, понимаешь, и мелет.

Встала и ушла. Иеремия усмехнулся и пожал плечами.

Этим же вечером, где-то часов в десять, в ворота позвонил Тарнеголет, одетый в длинный серый плащ-дождевик, резиновые сапоги и шляпу с пером. На плече у него висело какое-то ненормальное ружье с толстым дулом.

— Пошёл поохотиться, — объяснил он открывшей ему Лере, — да заблудился. А тут ваш дом.

Она невольно повернулась к особняку по соседству.

— Да, да, — сказал он. — Я вас понимаю. Вроде бы мой особнячок-то, но пока, увы, нет ни права собственности, ни ключа. Вся закавыка в том, что я иностранный подданный. Не подкинете до гостиницы?

— Зиновий Захарович, — Лера развела руками. — Места полно, а вы на ночь глядя в гостиницу. Целый этаж свободен, хоть насовсем перебирайтесь.

— Нет, нет, голубушка, — сказал Тарнеголет. — Только переночую, а завтра в свой номер. Привык, понимаешь…

— Какая охота в Волшебном лесу? — говорила Лера, ведя его к дому. — Тут зайцы говорящие, кабаны ручные, разве можно?

— Да вот, Олег Павлович ружьишко подарил, — отвечал Тарнеголет. — Дай, думаю, понарошку. Шляпу достал, перо приспособил. А зайцы как меня увидели, так и разбежались…

Во дворе глухо и монотонно гавкал Трезор. Лера включила ночник. Василий дрых без задних ног, тихонечко похрапывая. Дальше будет хуже, раньше не храпел.

— Подъем, — сказала Лера и потрясла его за плечо. — В дом лезут воры, подъем.

Никакой реакции, а раньше тут же просыпался.

Накинув халатик, Лера вышла на крыльцо. Тут уже, поёживаясь от утренней прохлады, с ноги на ногу переминался Иеремия в майке, длинных шортах и пляжных тапках. Светало, было начало пятого.

Вместе пошли к Трезору. Тот стоял возле своей конуры мордой к лесу и лаял через каждые три секунды, хоть засекай.

— Хватит, — сказала ему Лера.

Трезор потрусил к воротам, часто оглядываясь, как бы проверяя — идут за ним или нет.

Вместе вышли за ворота, Трезор повел в лес.

— Идёшь? — спросила Лера.

— С большой неохотой, — ответил Иеремия, который отстал метра на три.

Сзади затрещали сучья, их догнал Тарнеголет в плаще и с допотопным ружьем.

— Это стреляет? — ехидно осведомился Иеремия.

— Это помповый дробовик, — с гордостью сказал Тарнеголет. — Подарок любимого руководителя. Он лично при мне выстрелил в чучело кабана.

— Попал? — поинтересовалась Лера, которую в легком халатике начал пробирать озноб.

— Какое там, — ответил Тарнеголет, снимая плащ и накидывая ей на плечи. (Она чмокнула его в колючую щеку). — Олег Павлович не стрелок, он разит другим оружием. Вот тут уже без промаха.

— Тихо, — сказала Лера, увидев, что Трезор прижал уши и начал красться.

Вот он остановился, принюхался и ломанул прямиком через кусты.

— Вперёд, — воскликнул Тарнеголет и пошагал за псом, выставив перед собой ружье.

Обойдя кусты, они очутились на большой поляне со странной блестящей черной горой посредине. Гора вдруг зашевелилась, откуда-то сбоку вынырнула огромная чешуйчатая голова на мощной шее, открыла блестящие глаза и тихо прошипела: «Лилит».

Это имя Лера уже слышала от Мортимера. Женщина — мечта, которую из зависти возвели в ранг дьяволицы. Копия Леры, точнее: Лера копия Лилит. Значит, эта зверюга обращается к ней.

— Можно? — шепотом спросил Тарнеголет. — Я не промахнусь.

— Постойте, — сказала Лера, ища глазами Трезора.

Тот, весь напружиненный, стоял на краю поляны, уставившись на чудище. Внезапно щеки его задергались, зубы оскалились. Грозно рыкнув, он оглушительно залаял и кинулся на зверюгу.

— Фу, Трезор, фу, — крикнул Черемушкин, появляясь из-за кустов. В руке у него был пистолет. — Это Самаэль. Не узнал, что ли?

Трезор принялся гавкать на Черемушкина. В это время, заслонив белый свет, Самаэль поднялся во весь свой гигантский рост, занес передние лапы над Лерой. Тарнеголет поднял ружье, но Черемушкин выстрелил в него из пистолета.

— Вася, — прошептала Лера и осеклась, вспомнив, что пистолета в их здешнем доме не было, он остался в Москве.

Затем сразу произошло несколько событий: выронив ружье, Тарнеголет начал опускаться на колени, Трезор, подпрыгнув, вцепился Самаэлю в лапу, Самаэль заревел, принялся стряхивать собаку, которая держала лапу мертвой хваткой, Черемушкин ловил на мушку мотающегося в разные стороны Трезора, а Иеремия, подняв ружье, выстрелил в Черемушкина и зарядом дроби разнес ему голову.

Нет, это была неправда.

— Вася! — закричала Лера, но Черемушкин, укороченный на целую голову, забежал за Самаэля, спрятавшись от меткого паренька.

А Иеремия между тем принялся обстреливать Самаэля, метя в глаза. Вот погасил правый, заставив зверя зареветь на весь лес. Дракон попятился назад, растоптав несчастного Черемушкина. Откуда-то сверху в него ударил сноп огня, дракон вспыхнул, как соломенный, помотался из стороны в сторону и обрушился туда, где до этого лежал Тарнеголет. Старика спас Трезор, который, взяв зубами за штаны, успел оттащить его прочь, а уже Лера с Иеремией перенесли подальше от пожарища. Тарнеголет открыл глаза и слабо произнес: «Я ещё жив? Что молчите?» «А что говорить-то? — отозвался Иеремия. — Раз спрашиваете, значит — живы».