Дмитрий Баюшев - Наследники великого Калямбы [СИ]

Ранним утром десять повозок, запряженных ломовыми лошадьми, выехали из замка и взяли направление на город.

Город был старинный, из камня и глины. По кривым улочкам сновало множество человечков, ездили телеги, груженые добром и снедью, было много торгового люда. Солнце уже вовсю припекало, поэтому попадались торговцы водой.

Стражники, которые намедни ели острое, упросили мини-Буало сделать короткую остановку у одного такого торговца и выстроились в очередь.

Вода находилась в бурдюке с узеньким шлангом. Условие было такое: заплатил — пей до тех пор, пока не оторвешься от шланга, чтобы вдохнуть воздух. Оторвался — в конец очереди.

Стражники оказались слабаками: пять глотков — и в конец очереди.

— Да ты носом, носом дыши, голова еловая, — не выдержал мини-Буало, глядя, как один из стражников, багровея от натуги, пытается заглотить очередную порцию. — Ну-ка, пусти.

Отпихнув стражника, он приник к шлангу, сделал пару быстрых глотков и разинул пасть, хватая воздух.

— В конец очереди, — обрадовались стражники.

— Винище? — отдышавшись, заорал мини-Буало. — Я тебе покажу винище.

Он отобрал у торговца бурдюк и, скомандовав стражникам «Марш в повозки», вперевалку направился к своему экипажу.

— Господин начальник, смилуйтесь, — причитал торговец, семеня следом. — У меня есть разрешение на утреннюю торговлю.

— Стражники при исполнении, а ты их вином накачивать? — не поворачивая головы, произнес мини-Буало. — Брысь, пока не арестовал.

— Разорен, разорен, — зашептал торговец, останавливаясь.

Повозки двинулись дальше и вскоре выехали на улицу, запруженную бедно одетыми человечками. Бедняки шушукались, боязливо пряча глаза.

— Эт-та что тут за сборище? — грозно вопросил мини-Буало. — А ну, марш работать.

— Работать нечем, — робко сказал стоящий рядом бедняк с большими крепкими веточками вместо рук. — Был у меня молот, чтобы ковать железо, так стражники отобрали.

— А у меня был плуг, чтобы землю пахать… А у меня была сковородка, чтобы блины печь… А у меня дудка, чтобы музыку играть…, — посыпалось со всех сторон. — Всё отобрали.

— Эт-та что — бунт? — проскрежетал мини-Буало, вращая глазами. — Отряд, слушай мою команду. Р-разогнать паршивцев!

Стража, обнажив легкие мечи, вмиг разогнала толпу.

— Здорово мы их? — спросил мини-Буало у Генки.

Генка что-то промямлил в ответ. Это не понравилось мини-Буало.

— Возьми камень и кинь в того остолопа, — распорядился он, указывая на подхрамывающего бедняка. — Не кинешь — пожалеешь.

Генка зажмурился и кинул. А куда денешься?

В этот день стражники разогнали еще два сборища, ограбили три лавки, арестовали четыре бурдюка с вином и захватили в плен телегу с провиантом. Наслушался Генка и жалоб, и стенаний, и скрытых угроз. Поначалу было не по себе, а потом ничего, привык, тем более что захваченное добро поделили честно: две трети мини-Буало, одна треть страже и Генке.

И потекли лихие денечки. Мини-Буало со своим отрядом появлялся в городе неожиданно, всегда в разных районах, и наводил там порядок. Мини-Буало занимал пост министра спецслужбы и мог бы не участвовать в операциях, но он любил самолично рисковать головой, показывать, так сказать, пример доблести подчиненным. И враг трепетал. Враг дрожал при его появлении, стучал коленями и терял дар речи.

Генка заикнулся было, что какой, мол, это враг, это обычные человечки, абсолютно безвредные, лучше бы, мол, ходить в атаку на квадрапетов или шатунов, однако мини-Буало осерчал, озверел, затопал ногами, начал рыть землю, швыряться камнями, и Генка, испугавшись, прекратил развивать опасную тему.

А мини-Буало, успокоившись, принялся учить Генку уму-разуму. Всякий народ, говорил министр, враг дисциплины. Дай ему волю, он только и будет что жрать, пить, да спать. Не будет он работать добровольно, хоть ты лопни, а будет либо валяться, либо слоняться. Ему, народу, пока ручонки не выкрутишь, не станет он придерживаться порядка. Но даже если заставить его работать, для своего же, кстати, блага, будет он прикапывать да потаскивать, то есть приворовывать. Ворует он у государства, стало быть, кто он? Враг.

Генка поначалу внутренне не соглашался с мини-Буало, но министр был терпелив. Повторял и повторял одно и то же, внушал и внушал, что народ — быдло, и Генка привык, что народ — быдло.

С новыми взглядами жить стало легче. Во время операций Генка начал покрикивать на народ, пощелкивать кнутиком, которым его снабдил министр. Стражники побаивались Зайцева, видя в нем фаворита мини-Буало, и добровольно отдавали ему половину из своей трети награбленного.

Генка легко и небрежно, несколько свысока, делился добром с Шалалихой, которая, благодарно кланяясь, принимала подарки, ночью плакала и молилась за грешную душу Генки Зайцева, а рано утром отдавала добро нищим.

Как-то выходным днем, маясь от безделья, Генка вышел побродить по окрестностям замка. Был он одет в униформу спецслужбы — серый плащ, серая шляпа с пером, — которая наводила страх на злоумышленников, но тем не менее старался быть поближе к воротам. Бережёного Бог бережёт. Огибая толстую сосну, он вспомнил босоногое детство и, выхватив из ножен короткий меч, принялся метать его в дерево. Отцентрованный меч вонзался в ствол много лучше, чем разболтанный ножичек.

Генка увлекся и не заметил, как рядом появился старый-престарый, похожий на сморщенный гриб бродяга. Одеждой бродяге служил лопух, прикрывающий спереди интимное место, через плечо была перекинута длинная котомка, которая естественным образом прикрывала старческое седалище. Старикашка сел у пенечка, повесил на грудь лист бумаги и тут же уснул.

Наигравшись, Генка заметил спящего старикана и начал громко кашлять, дабы тот проснулся. Большой надобности в этом не было, но на бумаге, висевшей у старика на груди, имелась надпись: «Разбуди меня».

Старикашка вздрогнул и открыл глаза.

— Разбудил, а дальше что? — сказал Генка.

— Ты Генка Зайцев? — без всякого почтения к спецформе спросил старичок.

— Ну, — холодно процедил Генка.

Будет тут еще всякий сброд тыкать.

— Этак ты никогда отсюда не выберешься, — сказал старичок. — Так и помрешь полурастением. Дай чего-нибудь пожевать вкусненького, только помягше, а то у меня зубов нет.

— Помягше? — забормотал Генка, хлопоча по карманам. — Один секунд.

Старикашка-то оказался не прост, наверняка знал что-то нужное.

— Вот, — сказал Генка, вынимая сдобную лепешку и бутылочку с нектаром, которыми его снабдила добрая Шалалиха.

Старичок накинулся на лепешку, как щука на карася.

— Поститься — оно хорошо, — заметил старикан, жуя лепешку и попивая из бутылочки нектар. — Но в меру. Для души полезно перебиваться с воды на квас, а вот бренному телу подавай чего-нибудь посущественнее, иначе ноги протянешь. Вечная борьба бытия и сознания, Э-хе-хе.