Виль Быков - На суше и на море, 1990 [антология]

Далее можно привести не один десяток примеров — но, думаю, и этих хватит. Врач, врач, врач — твердит автор. Зачем?

Как это зачем, скажет иной читатель. Ясно всем: надо было нарисовать образ благородного, наигуманнейшего человека в пиратской среде — кто лучше всего бы подходил для этой цели? Врач, целитель, человек самой гуманной профессии…

В этом есть свой резон. Но уместно припомнить и другое: в пиратской среде была своя «табель о рангах». Так вот, согласно всем писаным и неписаным законам «берегового братства», врач являлся самой ценной фигурой на борту. В своей среде пираты могли найти, и не одного, капитана, штурмана, не говоря уже о пушкарях, плотниках или просто матросах. А вот врач в тех условиях Ценился на вес золота.

Неудивительно, что многодневные плавания с недоброкачественной пищей, часто тухлой водой приводили к массовым заболеваниям. Само же «занятие» пиратов выводило из строя десятки человек — с огнестрельными, резаными, колотыми и рублеными Ранами, увечьями от падающих снастей. Команду следовало не просто лечить, ее надо было «возвращать в строй», и, чем быстрее, тем лучше.

В этой обстановке врач становился единственным человеком, способным залечить раны, полученные пиратами. И те, люди весьма практичные, считали весьма неразумным выход в море без врача. Они же окружали медика заботой, вниманием. Достаточно напомнить, что во время боя врач обычно находился ниже орудийной палубы, куда не попадали ядра неприятеля. Более того, он единственный, кто не участвовал в общекорабельных авралах.

Суровые законы пиратства строго карали тех, кто пытался сбежать на берег во время плавания. Но вот Герман Коппинжер попытался уйти с корабля — его силой удержали, и только. Еще дважды решал бежать — с тем же результатом. Головой заплатил бы рядовой матрос, да и любой рангом повыше, за первую же такую попытку. Пока не вернулись в родной порт или в заранее назначенное место, пока не поделили добычу — ни шагу с корабля. Врачу же все сошло с рук.

Порой врача не отпускали и после раздела награбленного. Один из медиков после захода на остров Минданао решил сойти на берег — это право он имел. Его задержали и быстренько вышли в море — одного врача отпустишь, а где возьмешь другого?

Даже первые достоверные сведения о пиратах Европа получила из рук врача. В 1678 году в Амстердаме вышла книга «Американские пираты» (если буквально, то «Морские разбойники»). Автором ее был никому ранее не известный Александр Оливье Эксквемелин. Будем называть его так, ибо под таким именем он значится на обложке книги, вышедшей у нас в Москве в издательстве «Мысль» в 1968 году и получившей русское название «Пираты Америки». Что же касается сомнений, то голландцы, что естественно, считают его своим земляком, испанский переводчик сделал его французом, английский — фламандцем, немецкий — немцем. Переводчик на французский язык (еще в 1686 году!) утверждал, что автор книги француз и зовут его Эксмелин.

Не стоило бы, может, все это вспоминать, автор так и остался бы для нас Эксквемелином, если бы в 1985 году то же издательство «Мысль» не выпустило книгу Жоржа Блона «Флибустьерское море». А в этой книге используется французское написание — Эксмелин.

На время забудем о книге и ее авторе. Вспомним еще известных врачей. Так, Лионель Уофер много лет плавал помощником хирурга и вместе с Уильямом Дампиром перешел Панамский перешеек. Во время этого похода произошел взрыв рассыпанного пороха — ожоги не позволили Уоферу идти дальше с отрядом. Раненых флибустьеров добивали свои же люди: мертвый не мог выдать тайны испанцам. Уофера же оставили лечиться, дали помощника для ухода, он выздоровел, еще не раз участвовал в походах. После амнистии, объявленной пиратам в 1688 году, ушел от них и в 1691 году вернулся в Англию.

Уже говорилось о том, что пираты силой удерживали хирургов на борту судна. Порой врачей похищали, обманом завлекали на корабль, который тут же поднимал паруса. Явление это было столь распространенным, что нашло отражение даже в законах против пиратства. Капитана, весь экипаж вешали почти сразу, в отношении хирургов вели следствие — а как попал на корабль? В 1722 году королевские суда захватили у берегов Африки корабль капитана Робертса, на котором было аж три (!) врача. Двух — Петера Скудаморе и Георга Вильсона — повесили, так как они добровольно вошли в состав экипажа. Хирург Комри Адаме был отпущен на все четыре стороны без предъявления каких-либо обвинений: на суде выяснилось, что его заставили служить силой. Год спустя в Бостоне судили людей знаменитого пирата Неда Лоу. Хирурга Джона Кенкета от наказания освободили. И в этом случае причиной стало принуждение врача силой к службе у пиратов.

Врачи не только входили в состав экипажей. Они порой командовали целыми экспедициями. Томас Довер был в свое время известнейшим врачом в Англии. В 48 лет (по тому времени возраст, близкий к старческому) получил каперский лист, экипировал два корабля и вышел в море. Капитаном у него стал Вудс Роджерс, штурманом — бывший пират Дампир. Три года длилось это кругосветное путешествие через Канарские острова, Рио-де-Жанейро, мыс Горн, Эквадор, нынешнюю Индонезию и мыс Доброй Надежды. Довер захватил несколько французских и испанских кораблей, среди которых был и галеон, везший из Манилы добытые сокровища, разграбил порт Гуаякил в Эквадоре.

Ну а в историю плавание это вошло остановкой на острове Хуан-Фернандес, где моряки отыскали шотландца Александра Селькирка, оставшегося после ссоры со своим капитаном. Селькирку не просто дали возможность вернуться в Англию — его взяли офицером на судно, где был сам Довер. Дальнейшее знает каждый школьник: рассказ Селькирка заинтересовал Даниэля Дефо — так появился «Робинзон Крузо».

Что касается «путешествия» (теперь можно и взять в кавычки — обычный пиратский рейд) Довера, то оно принесло невиданную добычу — по оценкам того времени, около 170 тысяч фунтов стерлингов. И ранее известный, Довер стал членом Королевской врачебной коллегии. На закате жизни издал книгу, содержавшую различные рецепты, в том числе и созданные им.

Вот таким был вклад врачей в историю пиратства. От представителя необходимейшей профессии на борту до руководителя трехлетней экспедиции! Неудивительно, что Сабатини дал своему герою профессию, которая могла хорошо служить ему на суше и совсем не мешала в море. Даже наоборот — уважение, с которым пираты относились к врачам, распространялось и на капитана Блада.

Чтобы закончить рассказ о «врачебной» стороне «Одиссеи…», напомним еще один эпизод. На корабле, который вез узников, вспыхнули болезни. А «капитан «Ямайского купца» бранью и угрозами встречал настойчивые просьбы врача разрешить ему доступ к ящику с лекарствами для оказания помощи больным». Прочтите это предложение еще раз, обратив внимание на слова «доступ к ящику с лекарствами».