Герман Малиничев - На суше и на море, 1989 [антология]

Историки утверждают, что шкуры, которые украл Уокер (и которые норамбегские индейцы накопили, вероятно, для продажи французам), в действительности были шкурами американского лося, но такой вывод не оправдан ввиду их размера — «восемнадцать квадратных футов». Эго значит, что длины двух смежных сторон помножались, и получались квадратные футы, и именно такой меркой шкуры и продавались. Даже если растянуть шкуры самых крупных американских оленей, они не превышают пятнадцати квадратных футов, тогда как размер шкуры лесных бизонов — самых крупных из уцелевших особей — конечно, меньше, чем восточных бизонов, все же равен восемнадцати футам [15] Ошибка произошла потому, что после того, как бизоны были истреблены на Восточном побережье океана, французские торговцы шкурами переключились на американских оленей, но сохранили название «бафф» как обозначение материала (Примеч. автора). .

Сэр Хамфри Гилберт особенно заинтересовался рассказом Ингрэма и путешествием Уокера потому, что в семидесятых годах шестнадцатого века он пытался активизировать колонизаторскую деятельность с целью установления сюзеренитета Англии над Ньюфаундлендом, Норамбегой и Новой Шотландией. Он старался уговорить потенциальных сторонников в том, что это предприятие будет прибыльным, и подчеркивал, что этому будут способствовать шкуры бизонов. В 1580 году он послал португальца по имени Симон Фердинандо в путешествие по побережью Норамбеги, из которого Фердинандо привез «много огромных шкур», которые, согласно другим источникам, были шкурами бизонов.

К этому времени французов стала беспокоить возможность покушения англичан на их монополию на торговлю баффом. В 1583 году Эгьенн Беланже повел группу французов с Кейп-Бретона на юг до самого Кейп-Кода, скорее всего в попытке опередить англичан, которые на следующий год, по данным Хаклейта, скупали у индейцев на побережье Вирджинии шкуры бизонов. Эго лишь две из многих операций, направленные на то, чтобы нажить состояния на продаже шкур, подобные тому, которое нажил Джон Уокер в Норамбеге.

Маловероятно, что им так повезло. К 1590 году, почти после столетия усиленного добывания шкур, видимо, большая часть бизонов, которые некогда водились между рекой Гудзон, озером Шамплейн и морем, уже погибла. Одновременно с концом столетия кончились и дни изобилия этого вида к востоку от Аппалачских гор. Для туземцев шестнадцатого века, обитавших в восточном приморском районе, шкуры бизонов были тем же, чем позднее стали шкуры бобров для племен, селившихся дальше на запад, — валютой для приобретения ружей, металлических изделий, безделушек и выпивки. Великолепные черные дикие быки восточных лесов, которые почти не страдали от рук людей, вооруженных камнеметательным оружием, падали рядами, как скошенные хлеба от рук тех же людей, теперь вооруженных огнестрельным оружием. Вонь от гниения их туш быта провозвестником того зловония, которое распространится затем на весь континент.

В течение первых десятилетий нового века определенное количество восточных бизонов еще существовало, но только вдали от побережья. В 1612 году сэр Сэмьюэл Арголл проплыл примерно 200 миль вверх но реке Потомак и приблизился к нынешней южной Пенсильвании, где, писал он, «двигаясь в глубь местности, я обнаружил большое количество животных, которые были величиной с корову, и мои проводники-индейцы убили двух. Они оказались очень вкусными, и их легко убить, поскольку они тяжелые, медлительные и не такие дикие, как другие животные в дикой местности». Ему следовало написать: «Их легко убить огнестрельным оружием».

Слишком легко. О появлении бизонов на Потомаке после 1624 года больше не упоминалось, и севернее, в районе Хьюрона в Новой Франции, положение такое же. В 1632 году, по словам священника-иезуита отца Сагара, «хотя некоторые из братьев видели их шкуры», живым за последние годы не видели ни одного бизона. Даже Самюэль де Шамплэн, который еще в 1620 году упоминал о бизонах наряду с американским оленем и лосем в качестве ценных ресурсов Новой Франции, по-видимому, появился на сцене слишком поздно, чтобы встретить живого бизона. В 1650 году Пьер Буше сообщал: «Что касается животных, именуемых бизонами, то их (теперь) можно встретить только… примерно в четырехстах или пятистах милях к западу или северу от Квебека».

Остатки восточных бизонов все еще сохранились в центральной и южной частях бывшего района их пребывания. Так, сир де л а Саль отмечал их наличие еще в 1680 году в тех местах, где сейчас находится Нью-Йорк, Пенсильвания, некоторые западные части Новой Англии, и южнее в сторону Джорджии. Куртеманш сообщал в 1705 году, что быки все еще водились в огромном количестве в долине реки Иллинойс.

К западу от гряды Аппалачских гор они продолжали водиться до последних лет семнадцатого века, когда через перевалы хлынула волна европейцев, следуя по тропам, пробитым самими бизонами. Во главе этого нашествия шел Даниел Бун, который, также как и его современники, рассказывал о таких местах, как Блу Лике, соляных отложениях, где бизоньи тропы сходились со всех сторон и «глубоко впечатались в землю, подобно улицам большого города».

Эти «отважные пионеры», как их часто называют в книгах по истории, были не столько поселенцами, сколько бродячими опустошителями, чьи взоры были обращены не на землю, а на пушнину. Они быстро продвигались на запад, так варварски уничтожая всех крупнейших представителей животного мира, что к 1720 году из всех восточных бизонов уцелели лишь несколько мелких стад, которых не заметили и обошли в темных ущельях и глухих уголках Камберленда и Аллеганских гор. К 1790 году, согласно докладу Зоологического общества Нью-Йорка, число бизонов, скрывавшихся среди Аллеганских гор, сократилось до одного стада, насчитывавшего 300–400 голов. Они искали прибежища в дикой среде Семи гор, где, окруженные со всех сторон поселениями, они просуществовали короткое время благодаря тому, что прятались в почти недоступных частях гор.

Действительно, короткое время. Суровой зимой 1799/1800 года стадо, к тому времени сократившееся до менее пятидесяти голов, было окружено охотниками, вооруженными огнестрельным оружием, которые шли в специальных высоких сапогах для снега. Скованные, утопая по брюхо в снегу, животные подверглись уничтожению там, где стояли. Следующей весной в том же районе были найдены самец, самка и детеныш. Самка и детеныш были тут же убиты, а самцу удалось бежать, но вскоре он был убит в Буффало-Кроссроудс близ Льюистауна.

Теперь конец был близок. Говорят, что в 1815 году одинокий бизон был убит близ Чарлстона, Западная Вирджиния. Никаких других сведений не было до 1825 года, когда самка с детенышем были обнаружены в глухом уголке Аллеганских гор. Найти их — значило убить. Так погибли последние особи не только восточных бизонов, но и всех диких быков к востоку от реки Миссисипи.