Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

Размышляя об этом и слабо воспринимая происходящее и окружающую обстановку, я вдруг потихоньку завалился на бок, закрывая глаза и чувствуя, как дыхание становится всё слабее и слабее. Сейчас не было уже даже никакого желания приказывать организму исцелиться, закрыть сосудики, нарастить тромбы, стянуть края порванных мышц, зарастить кости, укрепить их, создать миллиарды свежих стволовых клеток и направить их на тотальное восстановление повреждений. Не было ни сил, ни желания…

Поэтому я совсем не удивился, когда почувствовал, что меня осторожно переворачивают на живот, — по сути, мне уже было всё равно.

— Не вздумай умирать, дурак! Не смей!!!

Кому это там не терпится за моей жизнью вернуться? Кому она нужна больше, чем Ей, которая меня уже зовёт и манит — своим нежным длинным пальцем. Говорите, Смерть — костлявое чучело с косой? Не знаю, не знаю… Я её вижу в образе миловидной женщины, молодой и прекрасной, с терновым венцом в руке и стилетом у прикрытого лёгкой прозрачной тканью соблазнительного бедра. Так кому это там приспичило позвать меня?

— Андрей! — кто-то чувствительно потряс меня, держа за загривок. — Андрей, очнись! Приди в себя! Без твоей помощи я не смогу закрыть раны! Ну давай же!

"Совсем старуха взбесилась… Не даёт старику мне покоя… Леди, вы меня подождёте?".

Смерть согласно кивает, уходит в небытие, а я с неохотой выныриваю из бездны забвения к назойливым тормошениям и толчкам.

— Ну наконец-то! — раздаётся взволнованный женский голос… Ольга?! Опять?! Великий Космос, да что ж вокруг меня всё время бабы ошиваются?

— М-м-м… — я мычу, пытаясь сказать хоть слово.

— Лежи спокойно, — командует она, кладя свои тонкие нежные и в тоже время удивительно сильные пальчики мне на виски. — А теперь расслабься и пусти меня в своё сознание. Только не вздумай уходить опять! Второй раз буду вытаскивать, не церемонясь! Понял?!

Да понял я, тётенька, понял… Вы только не орите почём зря. Расшумелась тут. Даже умереть спокойно не дают — что за народ пошёл…

— Хорошо… Хорошо… — бормотала она, удерживая свои пальцы на моих висках, и я чувствовал, как постепенно тело начинает откликаться на её команды, запросы, сообщения… Вот заработала селезёнка, сердце вздохнуло и начало наращивать угасший было темп, по позвоночнику пробежала волна щекотки, возле лопатки потяжелело, потеплело, затем стало нестерпимо горячо, и я попытался было почесать то место, но Ольга, не церемонясь особо, так сдавила мне коленями рёбра, что я аж засипел.

— Расслабься, — посоветовала она. — Прости за неприятные ощущения, но яд надо убрать. Если верить твоей иммунной системе, на пере той ручки была сильнейшая смесь различных ядов и каждый просто невероятной силы, да и всякой гадости помимо этой жидкой смерти там было полно… Но как тебя только угораздило одному пойти?! Я же просила тебя внятно!

— Не шевелись! — крикнула она мне прямо в ухо, и я чуть не оглох, когда увидела, что я попытался по привычке пожать плечами. — Кость только-только начала зарастать. Не смей даже на миллиметр её тревожить!

— Говорить можешь? — поинтересовалась она, видя, что я вроде бы уже почти полностью пришёл в себя.

— Да, — прошепелявил я разбитыми губами.

— Вот и хорошо, — кивнула она. — Будешь лежать спокойно?

— Постараюсь, — отозвался я, понимая, что без движения долго не пролежишь — мышцы затекают, кровь застаивается, когда сосуды разорваны, это означает лишние ненужные перепады давления и прочие нежелательные нюансы.

— Успокойся, — ответила она на мою невысказанную мысль. — Обойдёмся без нюансов. Я пока осмотрюсь, а ты лежи и не двигайся. Хорошо?

— Угу, — промычал я.

— Тебе кстати надо было становиться писателем, — заметила она, отходя в сторону. — Такой сумбур и хаос в мыслях позволительны только им — это обуславливает творческий успех.

— Угу, — снова мыкнул я, вспоминая свои весьма весёлые претенденты на роль экспонатов в кунсткамеру какого-нибудь литературного жанра. Не моё это. Не моё… Мне бы саблей махать где-нибудь в гуще врагов, а не ручкой скрипеть…

— Так, — бодро начала Ольга, перешагивая через труп Капитошкина и подходя к его столу, — здесь мы ничего в духе обличительной записки негодяя, разумеется, не найдём. Но попытаться хотя бы стоит. Его имя — я имею в виду настоящее имя могло быть дать мне очень многое…

— А ты не боишься, что выстрел услышат? — пропыхтел я, краем глаза наблюдая за ней.

— Нет. Я, когда вошла, сразу активировала звуковой нулификатор, вдобавок дверь толстая, массивная, — произнесла задумчиво Ольга. — Мне вот очень интересно, — перебила вдруг она саму себя, — я никак не ожидала, что он окажется настолько силён. Да и ты тоже, — она посмотрела на меня, — насколько я понимаю. Тебя ведь он вообще чуть не убил?

— Угу, — в третий раз произнёс я, вспоминая и с трудом веря в случившееся. Сильнее меня на фирме был, пожалуй, только Грэй и ещё несколько курьеров постарше. Но чтобы сильнее меня оказался какой-то вшивый заеденный клопами бледный от геморроя дед — причём многократно сильнее! — такого я никак не ожидал.

— Но почему? — она посмотрела на меня отсутствующим взглядом, думая о чём-то своём.

Безымянный вас раздери, люблю умных женщин! Особенно, когда во время размышлений они начинают теребить себя за прядку волос и терзать нижнюю губку.

— Нет! Только не это! — вдруг побледнела она, выныривая из задумчивости. — Не нужно этого! Пожалуйста!..

— В чём дело? — удивился я.

— Нет, нет, нет! — она всхлипнула и быстро обшарила карманы на теле Старика, потом кинулась к его столу и принялась искать там.

— У него не было коммуникатора, — подсказал я ей.

— Я не его ищу — отмахнулась она, начала перерывать ящики, затем уселась в его кресло и чуть ли не с головой влезла в них.

— Что ты ищешь?

— Одну очень важную вещь, — "объяснила" она, гремя содержимым ящиков. — И не приведи Триединый мне её найти.

Видимо, не найдя ничего в ящиках, Ольга вновь бросилась к телу Старика и стала ощупывать его шею.

— Ну вас с вашими секретами, мадам, — проворчал я обиженно и уже прикрыл глаза, как вдруг услышал грохот падающего тела.

— Оля?! — вскочил я, не помня себя, на ноги, плечо тут же стрельнуло резкой болью, колени подкосились, но ничего смертельного — переживу.

— Всё нормально, — выдавила она, поднимаясь с пола, и я поразился тому, как она побледнела. — Со мной всё нормально. А вот с нами — совсем наоборот…

— Да что такое?! — заковылял я к ней.

— Это не мои секреты, — отвернулась она, и я замер.

— Я чуть не подох из-за чужих секретов, — процедил я. — Или из-за секретов, связанных с Грэем и тобой. А также прочих погибших курьеров!