Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— Понимаю, как тебе тяжело.

— Нихрена ты не понимаешь. Ты не был в моей шкуре… Слушай, давай оставим эту тему. Хорошо?

— Хорошо. Ну ладно… Иди. Я слышу его шаги. Он уже у самого входа. Он кстати не узнал голос?

— Он думает, что это ты. Не разочаруй его.

— Конечно. Если б ты знал, как мне надоело прикидываться!

— Я как раз хорошо это знаю. Ну всё, бывай, друг мой.

— Увидимся?

— Со мной уже нет. А вот с одним глупым молодым человеком — возможно. Ты уж не бросай его, дай ему встать на ноги. Это он сейчас задёрганный дурак, а потом поумнеет. Потом…

— Постой! Я тут вспомнил вдруг. Ты же так и не сказал мне, чтоб будет после того, как он окажется у меня. Что будет со мной? Только честно.

— Тебя убьют, Витторио…

— Carramba! Gracias, mi amigo!

— Ты сам просил быть честным.

— А ты не мог промолчать?! Ладно… Иди. Я надеюсь, мы видимся в последний раз. Сколько раз я уже умирал?

— Всего три раза.

— Всего-то?! О Дева Мария… Тут один раз пережить трудно. А целых три?! Всё! Я от тебя устал! Пошёл прочь!

— Прощай, друг мой…

— Buenas tardes…

— Кузьма? — позвал я нашего говорливого инженера, как только оказался рядом с его мастерскими. — Кузьма-а-а?..

Крик мой прозвучал в на удивление пустых коридорах как глас трубы архангела, заставив задрожать не только меня от неожиданности, но и сами стены, и тут я некстати вспомнил, что нахожусь под прикрытием маскирующего поля и орать благим трубным воплем мне не полагается. Я надулся и старательно засопел, размышляя и вспоминая всё, что произошло с того момента, как мы с Ольгой оторвались, наконец, друг от друга и через пару минут выскочили из кабинета, воровато оглядываясь по сторонам и активируя "Амальгамы". Ольге теперь предстояло написание доклада о завершении одной части расследования, а мне… мне предстояло выяснить, зачем же это захотел со мной свидеться наш технический специалист, рождённый среди наносхем и био-отвёрток. Предположений была целая куча, и все они заслуживали права на жизнь, но я старался не думать особо по этому поводу, потому что только я начинал прикидывать и оценивать варианты, как тут же в голову лезли слова Ольги, вопросы, поставленные ею, мои наблюдения и прочая, а у меня очень сильно болела голова. Да и вообще всё тело… Старик оказался алмазным орешком, а я всё думал, почему мне Ольга запретила к нему в одиночку соваться, наверняка чувствовала, что не нужно лезть поперёд батьки в пекло. Промедли она с появлением, и я бы уже бренчал на струнах арфы, порхая аки ангел над головами людей, и гадя на них сверху аки самый невоспитанный голубь.

Ну да ладно… Этого, хвала звёздам, не случилось. Кстати! Я смог достучаться до Шелы в кои-то веки, но потом моя радость растаяла как лёд на солнцепёке, когда на мою голову обрушился поток язвительностей и колкостей, обвинений в недалёкости и так далее. Когда она выдохлась и устала, то уже смогла говорить нормально и сообщила язвительно и ехидно, что пока некоторые прохлаждались и по бабам бегали, она — такая умница — все дела переделала, давно освободилась и теперь бездельничает, но ко мне ни за что не пойдёт, потому что я бабник, нахал, обманщик, кобель и всё в таком духе и потому что она обиделась. Мои жалкие потуги что-то соврать действия не возымели никакого, говорить, что я спасаю героически мир не было смысла, поэтому под конец я просто плюнул, раздосадованный, и отключился.

Как же мне до него добраться? Обыскивать каждый отсек? Не пойдёт — слишком долго. Идти наудачу? Ещё хуже. А что?.. А что, если он сам меня найдет? Он же сам хотел меня увидеть.

И в этот момент мой отключённый коммуникатор сам собой включился, переходя в защищённый режим приёма, на экране появился и замигал логотип дочернего предприятия "Gold Security", которое занималось разработкой защитных профилей для всех коммуникаторов марки легендарной фирмы "Maareck", затем экран ожил, проецируя объёмное изображение лысой головы нашего инженера.

— Отключил? Умно. Ты где? Сейчас посмотрю. Стой на месте, — отбарабанил он вместо обычного "привет".

— Привет, — машинально отозвался я, послушно стоя на месте, как он и велел.

— М-м-м… "Амальгама", да? Я тебя не вижу — она блокирует любой исходящий сигнал. Помаши рукой, что ли…

Я послушно помахал рукой, глядя на повернувшуюся прямо на меня камеру наблюдения, увидел, как фокусируется её объектив, как утолщается матричная линза.

— Ничего не вижу, — уныло произнёс Кузьма. — Знаю, что ты вот он стоишь, но тебя не вижу. Микробов вижу, а тебя нет. Какая-то новая модификация этого преобразователя, что ли? Откуда она у тебя? Ольга дала?

— Именно, — помолчав немного и подумав, осторожно ответил я.

— Тогда всё ясно! — воскликнул Кузьма. — Теперь можно не чесать в затылке. Знаешь, где мастерская моя?

— Они все здесь твои, — произнёс я, раздумывая, откуда бы это ему знать об Ольге. Своей подозрительностью ко всему на свете она, похоже, успела заразить и меня.

— Эта мастерская моя личная, — с гордостью произнёс он. — И, разумеется, она укрыта от бдительного взгляда. Могу объяснить, где она находится. А могу и сам отвести. Что выбираешь?

— Отведи сам, — честно попросил я его — после встряски у Капитошкина мне до сих пор не все мозги на своё место встали, несмотря на все старания Ольги довести меня до кондиции.

— Хорошо, пошли, — раздалось одновременно и в коммуникаторе, и у самого моего уха, кто-то нежным быстрым движением взял меня под локоть и потянул в сторону.

От неожиданности я едва не выронил коммуникатор, дёрнулся, выворачиваясь и от души замахиваясь, и тут же опустил руку, потому что мой взгляд упёрся в блестящие вечным любопытством круглые жизнерадостные добродушные глаза, как обычно прячущиеся за тоненькими узенькими стёклами модных очков, нашего инженера.

— Так и до инфаркта довести нетрудно, — заметил я хмуро, намекая на его неожиданность и отключая "Амальгаму".

— Андрей, — наш пухлый инженер сложил ручки на груди и уставился на меня серьёзным взглядом снизу вверху, уморительно поблёскивая очками, — тебе специальными стимуляторами модифицировали нервную систему так, чтобы ты слышал, как муравей в километре от тебя на горшок пристраивается! А ты не можешь уловить моего топанья? Демонстративно пугаешься? Идём лучше скорее!

— Я могу, но не хочу, — заявил я, покорно позволяя схватить себя за рукав и вести по коридорам. — От этих модификаций голова кругом идёт, если их не отключать периодически…

— Скажи, а у тебя правда фасеточное зрение? — живо поинтересовался Кузьма, подводя меня к одной из стен, на вид глухой и прочной.

— Ты издеваешься?

— Почему? — он испуганно захлопал пушистыми ресницами. — Вовсе нет!

— Тогда почему такие вопросы задаёшь?