Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— А вы без нас вообще бы давно вымерли, — надулся я и полез почесать лицо, но тут же сердито зафыркал и прекратил попытки, когда Шела одним движением вывернула мне палец. — Как мамонты…

— Это говорит человек, которого я нашла избитым, изувеченным и умирающим от болевого шока и длительного воздействия тока, — покачала головой Шела. — Заметь, на мне ни царапины.

— Ты расколошматила мой любимый аквариум! — заявил я, грозно хмуря брови.

— Я ещё расколотила и все твои любимые вазы, — безапелляционно заявила она. — И что с того? Их давно пора было выкинуть. Ты кстати сейчас можешь договориться — я наведу порядок у тебя в шкафах.

— И я скоропостижно скончаюсь, — мрачно заявил я, вспомнив рассказ Шелы о том, как весело я дрыгался от удара током, когда в целях воспрепятствовать тому, что она вечно наводит у меня порядок в шкафу, повесил замок с сюрпризом, а потом, естественно, о нём забыл. — Кстати, — я быстренько проанализировал своё состояние и нашёл его более-менее удовлетворительным, — почему это на тебе ни царапинки?

— Потому что в отличие от тебя я всегда смотрю за спину и по сторонам, — щёлкнула она меня легонько в лоб.

— А подробнее?

"Лежите, лежите, — посоветовал мне компьютер ревитализатора. Все повреждения внутренних органов и стенок сосудов залечены, однако для полного заживления во избежание разрыва от перепадов давления, настоятельно рекомендуется полежать ещё десять минут…".

— Секунду, — Шела вскочила, отряхнула коленки и подошла к одному из "чёрных", лежавшему неподалёку в позе звезды, отвернула его голову, чтобы не видеть дыры во лбу от крупнокалиберной пули, похлопала по груди, поискала по карманам, пошарила за пазухой, покивала своим мыслям, после чего отряхнула руки и подошла ко мне.

— Так я и думала, — сообщила она задумчиво, — наёмники.

— Ты же ничего не нашла, — ляпнул я. — Откуда?..

— Правильно, — она посмотрела на меня как на ребёнка. — Были бы они были из каких-либо силовых структур, у каждого при себе должно быть удостоверение и разрешение на ношение парализатора. Эти же… — она бросила быстрый взгляд на трупы, — чисты. Ты бы брал какие-нибудь документы, отправляясь на задание убить человека?

— Понятно, — проворчал я.

— Ни документов, ни денег, ни ключ-счетов, никаких бумажек — ничего, — резюмировала она. — Призраки, которые должны были выполнить работу и уйти незамеченными. А заметь их кто-нибудь или попадись они кому-нибудь, что бы узнало следствие? Улик нет, ничего нет, вдобавок наёмникам, насколько я помню, ставится менто-блокада на смерть…

— А откуда ты узнала, что я в беде?

— Когда такие же как эти вот, — ткнула она пальцев, — пришли за мной, я услышала, как один у другого спросил по поводу тебя: не понадобится ли им, дескать, против тебя помощь? Второй ответил, что против десятка ты уж никак не справишься. Тебе кстати тут они польстили, — вздохнула Шела, — за мной всего трое пришли.

— Упокой Триединый их души, — улыбнулся я.

— Тебе смешно, а я ноготь сломала, когда одному шею сворачивала, — пожаловалась она. — А как разобралась с этими душками, сразу поспешила к тебе.

— И вдрызг разнесла мою квартиру, — проворчал я.

— Вообще-то я искренне хотела тебя спасти, — ткнула она пальцем меня в лоб. — Даже с тремя справиться было не просто, а тебе вообще десяток достался. Вот и пришлось пойти на крайние меры.

— Ну ладно, — я упёрся ладонями в пол и, следуя подсказкам компьютера ревитализатора, начал потихоньку подниматься, — квартира — дело наживное, а вот жизнь моя, любимая и драгоценная, — вещь для меня приоритетная. После тебя и чести, разумеется, — добавил я, садясь, осматриваясь, и подсчитывая в уме убытки.

По квартире словно Мамай прошёлся, а потом ещё и стадо слонов джигу сплясало: разрушения были капитальные и учёту поддавались лишь поверхностному. Как я уже представил себе и понял, Шела заняла самую выгодную позицию — лава огня просто смела большинство напавших на меня, а потом дело уже оставалось за малым. Однако… Я покачал головой. Горестно вздыхая про себя: продырявленные стены, изодранная мебель, развалины вместо декоративных колон, дуршлаг вместо аквариума с горестно наблюдающими за уходящей водой рыбками, живые часы куда-то запропастились, парочка дверей, в которые теперь можно было вставить не менее десятка глазков в каждую, клочья ковров и прочая, и прочая… Список был велик. Очень велик. Впрочем, осуждать я её не могу. Она здорово за меня испугалась. Это сейчас она фыркает, гордо и независимо, и грозно надувается, однако кончики пальцев дрожат, когда она смотрит на меня, в глазах вскипают океаны тревоги и моря сочувствия.

Я ей хотел сказать… Что угодно, о чём угодно… Но потом передумал и просто взял её за руку, притянул к себе и крепко обнял, так что у неё пресеклось дыхание на несколько долгих как вечность мгновений. Компьютер ревитализатора что-то укоризненно забубнил, но я послал его подальше, оторвался на мгновение от Шелы, заглянул в её прекрасные глаза, наши губы встретились, и мир перестал для меня существовать. Казалось, прошла вечность, прежде чем мы смогли оторваться друг от друга.

— Ну что, тётенька, вы меня выписываете? — шутливо спросил я, заново переживая момент поцелуя и думая о бурлящей и кипящей в организме крови.

— Все вопросы к нему, — хрипло отозвалась, задыхаясь, Шела и ткнула пальцем в ревитализатор.

Я посмотрел на него, посылая мысленный вопрос, и тотчас же по всему телу будто вереница огоньков пробежала, а за ними стадо мурашек, меня ожгло легонько, укололо, после чего всё исчезло, а среди мыслей затесалась вдруг одна, сплошь усеянная цифрами и лаконичными комментариями — педантичный компьютер дотошно изучал моё состояние и принимал серьёзное решение. Вот он щёлкнул, на передней панели вспыхнула гирлянда огоньков, помигала и исчезла, компьютер прилежно отчитался, записав лог доклада в собственный журнал, и я вдруг услышал его еле различимое: "Вы свободны. Надеемся, вы удовлетворены продукцией нашей фирмы. Отзывы и предложения…".

Я не стал дослушивать и отключил ревитализатор, после чего, морщась и страдальчески кривясь, вытащил глубоко засевшие иглы, отшвырнул их и размял мышцы, довольно вздыхая: так хорошо я себя давненько не чувствовал.

— Ну что? — подмигнул я Шеле, которая хмурилась и кусала губы, глядя на трупы наёмников, — мы заслужили передышку?

— Сомневаюсь, — сухо отозвалась она, оглядывая разгромленную квартиру. — Скорее всего нам придётся бежать отсюда.

— Но почему? — удивился я, пытаясь до неё дотянуться, чтобы ещё раз поцеловать.

— Ты у нас такой дурак по субботам или как? — сверкнула она глазами, и я моментально увял. — Соберись, милый, и пошевели немного мозгами!