Евгений Винников - На суше и на море. 1976. Выпуск 16

— Она была совершенно новая, даже не поцарапана, не обгорела, — рассказывала обасан. — Деревня в те времена была очень бедной, почти нищей, и многим мог бы пригодиться такой предмет. Но никто не решился даже дотронуться до этой злосчастной панели. Так она и валялась, пока не сгнила.

Чтобы отогнать ужасные воспоминания о войне, я решил ознакомиться с выращиванием на острове микана. С Тацуносуке Нишино, крестьянином лет пятидесяти, я провел день среди садов, расположенных террасами. По узким тропинкам, гладко утоптанным ногами многих поколений, мы взобрались на 600-футовую вершину Комейяму — восточную гору острова. Ее название означает «Рисовая гора». Но, как и на большинстве островов Внутреннего моря, на Футагами нет рисовых полей, ибо крестьяне не имеют возможности удержать достаточное количество воды на гористых склонах с помощью самодельных запруд. Прежде здесь выращивали сладкий картофель и пшеницу, но после войны переключились на выращивание микана, более выгодной культуры, идущей на продажу.

— В хороший год микан может дать нам до 140 миллионов иен (около 455 тысяч долларов), — сказал Нишино. — Для нас деньги огромные, хотя по городским стандартам это, как у нас говорят, «воробьиные слезки».

На середине горы мы остановились полюбоваться открывшимся видом. Черепичные крыши деревни красновато мерцали внизу на солнце. Они окаймляли залив, подобно узкой полоске обкатанной прибоем гальки. За ней, за этой прибрежной полосой, простиралась ширь Внутреннего моря. Темные островки были закрыты облаками, будто боги белыми тряпками протирали вершины гор…

Когда флот Кублай-хана в 1281 году попытался захватить Японские острова, искусные моряки с Футагами вышли в морс, чтобы встретить противника у берегов Кюсю. С помощью легендарного тайфуна «камикадзе» (много столетий спустя, во время второй мировой войны, так называли японских пилотов-само-убийц) защитники разбили вражеский флот и покончили с притязаниями хана.

— В наши дни тайфун — смертельный враг, — сказал Нишино, когда мы возобновили подъем. — Он может уничтожить весь урожай и весь наш рыболовный флот. К счастью, мы находимся в стороне от главной магистрали тайфунов, которая проходит вдоль тихоокеанского побережья Японии. Но все равно нам приходится оберегать сады от ураганных ветров, — и он указал на плотные ряды кедров, защищающих каждую полоску фруктового сада, но растущих так, чтобы не затенять плодовые деревья.

Потрогав почти созревший плод микана, он добавил:

— Нынешний летний урожай будет неважным из-за прошлогодних осенних штормов. Вся надежда на главный, зимний урожай. На соседних островах микан иногда называют «ленивым» деревом. Потому что через каждые несколько лет он или совсем не дает плодов, или приносит ничтожный урожай. Когда-то и у нас было так же. Но мы научились искусно ухаживать за своими деревьями. А хорошо ухоженное дерево может плодоносить более полувека.

Несмотря на свою скудную жизнь, островитяне постепенно приобретают инсектициды и эффективные удобрения для полей. Есть и другие новшества, например канатная дорога на самых крутых склонах, чтобы не повреждать собранные плоды при транспортировке.

Я бывал в Японии и раньше, поэтому меня не поражала та необычная для японцев простота и непринужденность, с которой нас принимали во многих деревенских домах. В самой большой и удобной комнате, на устланном соломенными циновками полу, рассаживались в кружок все члены семьи — муж и жена, дедушка и бабушка, незамужняя сестра или тетка и дети. Часто приглашались и друзья-соседи. Даже в беднейших домах всегда подавалось угощение, пусть всего лишь «оча» — зеленый чай — да сладкие пироги с начинкой из бобовой пасты. Дети играют в традиционную игру «ян кон нон». Кулак и пальцы изображают бумагу, камень или ножницы. Наш юный друг Шинйи обучил нас этой игре.

Во многих отношениях все 173 жилища на Футагами-Джима похожи друг на друга. Каждый дом огорожен высокой деревянной стопой с воротами, ведущими в садик. Там на открытом воздухе оборудована небольшая кухня, состоящая из пары жаровен с древесным углем. Тут же водопроводный кран и лохань.

Проведя на острове недели две, я заметил, что ни одна дверь нс открывается на северо-восток, а в стенах, выходящих на эту сторону, нет окон. Я было решил, что это для защиты от господствующих ветров, по бывшая деревенская акушерка Мацузаки объяснила, что я ошибаюсь: так крестьяне спасаются от злых духов.

Хэрийо Мацузаки в свои семьдесят лет — очаровательная женщина. Ее прежние обязанности выполняют работники больницы в Мацуяме. А Мацузаки лишь дает советы, как ухаживать за детьми, а заодно и по всем вопросам, касающимся духов. Вот и мне, когда я был у нее в гостях — в домике у самого моря, она кратко поведала об их правах и привычках.

— Все добрые духи, — пояснила она, — передвигаются с северо-запада на юго-восток, а злые — с северо-востока. Это ворота дьявола. Построить дом так, чтобы дверь или окна выходили на северо-восток, — значит накликать беду. Я помню, во время землетрясения Как раз такие дома были разрушены, а поставленные по-иному остались невредимы.

Я сказал, что сам пережил несколько землетрясений, но не замечал в них никакой системы.

— А в Японии это так, — уверила меня Мацузаки. — Даже в больших городах северо-восточный район всегда застраивается в последнюю очередь. Вы бывали в Осаке? — Я кивнул утвердительно. — Тогда вы должны знать, что большая международная выставка, которая называлась «ЭКСПО-70», была размещена именно в северо-восточной части города. Эта сторона — «кимон», то есть ворота дьявола, и поэтому была меньше застроена.

Во всем остальном Футагами не имеет ничего общего с Осакой, городом с загрязненной атмосферой, в котором живут скученно, грязно. Преступность растет там год от году. В деревне же преступления крайне редки. Они случаются раз в несколько лет, да и то тогда, когда сюда приезжают поразвлечься спортивной ловлей рыбы. В своей же среде жители деревни мирно разрешают конфликты и противоречия.

— Нравится это нам или не нравится, но мы — одна семья, — говорит Кейчиро Накамура, староста деревни, пользующийся глубоким уважением.

Я навестил его однажды вечером, желая узнать, как на Футагами разрешаются спорные вопросы.

— Нас 631 человек, и наше жизненное пространство очень мало. Мы лучше других японцев оценили мудрость старой поговорки: «Если ты проклял соседа — готовь две могилы». Стоит нам начать ссориться — и Футагами-Джима превратится в кладбище. — Он улыбнулся. — А наша земля слишком мала и слишком драгоценна, чтобы расходовать ее на могилы.

Разумеется, как и в большинстве замкнутых общин, на острове временами появляются нарушители порядка. Но либо они по своей воле покидают остров, либо старейшины деревни вынуждают их уехать. Другие меры наказания давно уже не применяются. Одной из них была «мура хачибу».