Евгений Винников - На суше и на море. 1976. Выпуск 16

— Не могли бы вы, — прошу я своих собеседников, — рассказать о том, как делалось в Кубачах оружие. Весь процесс, с самого начала.

— Можно, это мы помним, — говорит Гусейнов.

— Были разные мастера, — начинает Расул, — одни делали монтировку, другие — чеканку, третьи — гравировку. По филиграни и эмали тоже были свои специалисты. Очень редко один мастер делал все, от начала до конца.

— Кроме клинков, — поправляет его Абдул.

— Конечно, кроме клинков. Клинки всегда делали в Амузге. Маленькое селение, вот тут рядом. В старое время ходили без конца туда-сюда. Амузга входила в нашу «кубачинскую республику».

Многое мне рассказали в тот раз о технологии изготовления оружия, о ювелирной технике, которой пользовались, украшая это оружие.

Здесь мне хотелось бы только поделиться сведениями о знаменитом кубачинском орнаменте и привести несколько иллюстраций.

Кубачинский орнамент, как и всякое искусство, менялся со временем и в разные эпохи выглядел по-разному. Но несколько композиций отстоялись и вылились в традиционные формы. Живы они и теперь. Вот основные типы кубачинских орнаментов: «тутта накиш» (ветви), «мархарай накиш» (заросли), «миндрума накищ» (клетчатый), «лумла накиш» (каемчатый). Довольно прочно устоялся в Кубачах орнамент русского характера — «москов накиш», составленный из самых различных цветов, подсолнухов и колосьев. Иногда сюда же помещают фантастических птиц.

«Тутта» — один из самых древних орнаментов, он встречается на очень старых могильных плитах. Это ветвь, от которой в разные стороны отходят другие ветки с листьями и цветами. «Мархарай» — асимметричный орнамент, он гибок и вписывается в любую форму. Его длинные, изгибающиеся в виде спиралей линии можно уложить как угодно и украсить стебли различными цветами. «Миндрума» — клетчатый рисунок, сетка, каждая ячейка которой представляет собой отдельный элемент в виде цветков, листьев и других форм. Орнамент, трудный для исполнения и встречается редко. «Лумла накиш» заполняет обычно обрамляющие полосы или завершает верхние части предметов, скажем кувшинов или ваз. Его хорошо использовать для окаймления.

Говоря о кубачинских орнаментах, следует назвать и «тамгу». По форме она вроде медальона, розетки. Такой орнамент часто встречается на обратной стороне кинжальных ножен, если лицевая сторона их покрыта глубокой гравировкой или филигранью.

По художественному украшению вещи, по ее орнаментовке можно судить и о времени ее изготовления. В оформлении вещей XVII–XVIII веков заметно богатство и разнообразие растительного орнамента. Эти орнаменты как бы взяты с надгробных плит кубачинского кладбища, на них заметна та же графическая трактовка деталей узора. На ножнах сабель и кинжалов конца XVIII — начала XIX века рисунок композиционно делится по горизонтали не более чем на четыре части. А позже, со второй половины XIX века, число таких частей увеличивается, поэтому вся композиция вещи дробится, а орнамент более мелок.

Посмотрите, пожалуйста, еще раз на кубачинский орнамент, посмотрите внимательно. Теперь, если вам попадется изготовленный на Кавказе кумган или кинжал, вы вспомните эти рисунки и отличите кубачинскую работу от грузинской, азербайджанской, армянской, осетинской. Вы узнаете кубачинское изделие и вспомните об этом замечательном, уникальном ауле и его народе.

Об авторе

Кузнецов Александр Александрович.Родился в 192G году в Москве. Окончил географический факультет Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина. Кандидат биологических наук, доцент МИИГАИК, член Союза писателей СССР, мастер спорта по альпинизму. Автор девяти книг, в том числе четырех научно-художественных («Горы и люди», «Внизу — Сванетия», «В северном краю», «Камчатка вдоль и поперек»), и многих научных статей. В нашем сборнике публикуется впервые. В настоящее время работает над книгой о старинном кавказском оружии.

Перевод с английского Михаила Загота

из журнала «Нейшнл джеогрэфик», 1971 г.

Заставка И. Шипулина

Фото из книги «История Миссисипи»

«Олд-мизери» — Вечная напасть — так называли ее раньше, потому что Миссури никогда не была тихой, смирной рекой. Еще первопроходцы проклинали ее коварное течение и клокочущие быстрины, которые преграждали путь к неисследованным западным землям. Позже шкиперы и матросы не раз колоритнейшими эпитетами награждали реку за ее способность в течение ночи изменить русло или намыть остров там, где еще час назад была речная гладь.

Когда новые территории заселили, «Олд-мизери» стали поминать недобрым словом еще чаще. Много раз она покидала свое ложе и странствовала в поисках нового, смывая по пути дома и железнодорожное полотно, заливая возделанные земли. А потом, капризная, как все женщины, она могла вернуться в старое ложе, засоряя его всем, что ей удалось смыть.

А как она разливалась! Фермеры и горожане жили в постоянном страхе перед этой буйной рекой, которой ничего не стоило выйти из берегов. В городе Су-Сити перепад уровня воды в реке достигал 8 метров, а ниже по течению, в Канзас-Сити, — 12 метров!

Да, это была удивительная река. Рожденная в горах Запада, она несла свои мутные воды на юго-восток и через 4 тысячи километров соединялась с Миссисипи. Она орошала площадь более полутора миллионов квадратных километров. И каждый год несла в Миссисипи 175 миллионов тонн разных отходов и отбросов.

И вот в 1930 году было решено наконец укротить реку. Был принят довольно солидный проект строительных работ, на завершение которого потребуется еще полвека. Уже сейчас семь плотин превращают энергию реки в электрическую, а озера и водохранилища, питаемые ее притоками, могут вместить такое количество воды, которое в три раза превышает годовой сток Миссури.