Юрий Иванов - На суше и на море. 1974. Выпуск 14

Однажды нас попросили помочь охотнику, которого ужалила мамба. Мы хотели тотчас отправиться к нему, но оказалось, что несчастный случай произошел год назад. И нам рассказали об этом целую повесть.

Охотника звали Короткий Куи. О нем складывали легенды. Он зачастую добывал за год больше, чем некоторые охотники за всю жизнь. Если он поражал одно животное и замечал другое, то стрелял и в него, затем — в третье, в четвертое. Потом отыскивал след первого подстреленного животного, которое должно было уже потерять силы. Короткий Куи никогда не упускал добычи. Он различал едва заметные следы даже на камнях и твердой почве. У него всегда было мясо. Он приглашал других помогать сушить мясо и распределял его между семьями.

Однажды Короткий Куи и трое охотников преследовали раненую антилопу. Когда они нагнали обессилевшее животное, то увидели и львов. Хищники первыми подоспели к ней и считали добычу своей. Но люди долго преследовали антилопу и не собирались уступать ее львам. Они сказали; «Большие Львы, мы знаем о вашей силе и храбрости. Но это наше мясо. Вы должны отдать его нам». Но и после этого обращения львы не ушли прочь. И тогда четверо людей, почти безоружных (пустить в ход единственное копье было бы безрассудно), начали наступать на львов, бросая в них мелкие камни и комья земли. Хищники стали пятиться. Только самые храбрые не отступали, но в конце концов и они испугались и пустились наутек. Но и после этого оказалось нелегко добыть антилопу. Она пыталась встать на ноги, чтобы встретить рогами людей. Короткий Куи взял копье и метнул его. Оно застряло в шее животного.

Теперь у охотников не осталось никакого оружия. Стрелы были бесполезны. Пытались сбить копье палками и камнями — не помогло. Пробовали подкрасться к животному сзади и выдернуть копье, но каждый раз охотников встречали острые рога. Наконец, когда удалось отвлечь внимание антилопы, Короткий Куи, зайдя сзади, подскочил к животному и перепрыгнул через него. В прыжке он выдернул копье, а потом прикончил им раненую антилопу.

Но большей частью Короткий Куи охотился в одиночку. Ему был известен каждый куст и каждый камень на тысячу миль вокруг. Вся его жизнь проходила в охоте.

Жена обожала его. С ней он коротал вечера. Когда мяса было достаточно, Короткий Куи отдыхал дома, грелся на солнце, беседовал с женой, мастерил охотничью снасть или шил одежду. Когда кончалась еда, он снова отправлялся в вельд.

У бушменов есть обычай срезать полоску кожи со лба каждой убитой антилопы и делать женский браслет. Руки дочери и жены Короткого Куи были буквально унизаны этими браслетами. Сам Короткий Куи не носил никаких украшений, кроме головного убора, сделанного из гривы дикобраза. И вот однажды Короткий Куи утратил осторожность и наступил на хвост мамбы. Змея ужалила его в ногу ниже колена.

Мы поехали в лагерь Короткого Куи, так замаскированный в кустарнике, что, если бы бушмены пс вышли нам навстречу, мы бы его не отыскали. Знаменитый охотник настолько исхудал, что кожа обтягивала ребра. Первое, что он сделал, увидя нас, — спрятал больную ногу под одеяло. Мы присели у костра и завели разговор. Жена охотника преподнесла нам горстку «са» — мелко истолченных желтых листьев, пахнувших розой и шалфеем. По обычаю, мы попудрили лица. Запах был очень приятным.

Затем мы попросили Короткого Куи показать ногу, сказав, что попытаемся помочь. Он улыбнулся нам радостной улыбкой. Его жена тоже заулыбалась. Но постепенно их радость растаяла, когда они по выражению наших лиц поняли, что не в наших силах вылечить ногу.

Два дня мы гнали машины через пустыню Ньяе-Ньяе, а на третий подъехали к озеру, расположенному неподалеку от деревни Гэм. Впадина озера была до краев наполнена голубой водой. Вокруг росли деревья с желтыми листьями. Неподалеку ходила пара страусов. Они молча уставились на нас широко расставленными над квадратными клювами глазами, потом бросились прочь, хлопая короткими крыльями и отчаянно работая серыми ногами. Когда мы тронулись дальше, из травы выскочил дикий кабан. Он побежал впереди машины, точно рысак, задрав кверху кисточку хвоста. У него была широкая шея, покрытая рыжей жесткой гривой, длинные загнутые клыки.

Вскоре мы увидели соломенные крыши, над которыми курился дым. Обитатели жилищ, услышав шум моторов, вышли встретить нас. Большинство из них блестели коричневыми телами, лишь немногие были в лохмотьях. Над группой бушменов возвышались мужчина и женщина — пастухи бечуана. Он был одет в рубашку и шорты, на ней было длинное платье, на голове — тюрбан.

Женщина, узнав нас, протянула вперед руки и бросилась навстречу. За ней последовало несколько бушменов. В мгновение ока мы очутились посреди толпы. Наши старые знакомые старались обнять нас, другие — заглянуть в лицо. При этом все одновременно говорили, так что у нас звенело в ушах. Когда радость встречи немного улеглась, мы увидели группу бушменов, с которыми встречались в Гаутше, и среди них нашего знакомца Ленивого Куи. Свое прозвище он получил не за леность, а за то, что был плохим стрелком. Зато умел хорошо расставлять силки и всегда добывал для семьи птиц и ящериц. Но вкусного мяса ему не доставалось, и он довольствовался лишь теми кусками, которые перепадали по существующей у бушменов системе распределения. И это ставило Ленивого Куи в положение бедного родственника. Порой ему приходилось есть даже то, к чему другие не прикасались из-за отвратительного вкуса.

К счастью для его семьи, тесть Ленивого Куи делал замечательные стрелы, пользующиеся спросом у охотников. А по охотничьим законам тот, кто одалживает стрелу, становится владельцем большей части добычи.

Когда мы стали разглядывать окружавших нас бушменов, то заметили, что многих наших знакомых нет. На наши расспросы бечуана не ответили, а повели нас в деревню, чтобы мы могли там спокойно поговорить. Мы прошли через ворота в колючем плетне, защищавшем деревню от нападения диких животных, миновали приземистые шалаши бушменов и оказались у двух хижин бечуана. Охапка колючих веток лежала на пороге одного из домов, преграждая вход собакам и козам. Это был признак того, что хозяин покинул дом на длительный срок. Тыквенные фляги, наполненные молоком, висели на центральном столбе второго дома. У стены стояла корзина с замоченным для варки пива зерном. С дерева свисала тушка освежеванной козы, красная от лучей солнца.

Пастух-бечуана сходил в дом и вынес маленькие стулья. Во время разговора выяснилось, что сын пастуха, которого мы встречали в Гаутше, и многие бушмены из Гэм были схвачены европейцами и увезены на фермы. Фермеры приехали в селение и предложили бушменам прокатиться на грузовиках, пообещав привезти их обратно. Бушмены поверили. С тех пор их никто не видел. Вот, оказывается, почему мы не встретили многих своих знакомых. Одна из групп фермеров украла даже детей, игравших в вельде. Когда матери стали звать их домой и отправились на поиски пропавших, то увидели грузовики. Женщинам сказали, чтобы они сели в машины и ехали за детьми. Так и матерей заставили принудительно работать на фермах. Фермер, который увез сына пастуха, предложил юноше за работу только одежду и еду. Родителям же пригрозил, что, если они будут протестовать, выселит их из этих мест и отправит в Ботсвану. Жена пастуха, приняв фермера за правительственного чиновника, испугалась. Она начала было строить новый дом, но, помня об угрозе, не стала заканчивать строительство, думая, что их скоро выселят из этих мест.