Юрий Иванов - На суше и на море. 1974. Выпуск 14

Затем мы наткнулись на мертвого калана, лежавшего на травянистом берегу в такой позе, будто он спит. Это был молодой самец по размерам примерно втрое меньше взрослых, и весил он не более 20 фунтов. Никаких ранений мы на нем не обнаружили, но выглядел он крайне истощенным. Вскоре мы нашли еще четырех.

— Что их убивает, как вы думаете? — спросил Элмер.

У нас не было ответа на этот вопрос и не было надежды найти его тут же на месте, так как федеральная полиция в целях защиты живой природы запретила подбирать мертвых каланов и ловить живых даже для изучения.

Несмотря на эти загадочные случаи гибели, поголовье каланов хотя и медленно, все же увеличивается.

В 1951 году правительственная политика по отношению к каланам изменилась, и Роберт Джонс, инспектор Алеутского заповедника, отловил 35 каланов для переселения в места их прежнего обитания. К сожалению, они погибли в неволе через несколько дней. Попытки переселить каланов были возобновлены в 1954 и 1955 годах, но также оказались безуспешными. Очевидно, каланы в отличие от других морских млекопитающих плохо переносят неволю. Но Сьюзи прожила в неволе 6 лет, которые провела в зоопарке Вудланда, в Сиэтле, недалеко от моего дома, где была окружена всеобщей заботой и вниманием. В течение этих лет она оставалась единственным каланом, жившим в неволе. И хотя она погибла рано, примерно семи лет от роду, а это гораздо меньше положенных каланам 15–20 лет, наблюдения за ней дали ключ к разгадке некоторых тайн этого малоизученного животного.

Когда мы привезли Сьюзи в заповедник, она быстро освоилась в клетке, но отказывалась от еды в нашем присутствии. Тони воспринял это как личное оскорбление. Он принялся настойчиво приручать ее и через два дня с гордостью объявил.

— Она ест из моих рук!

Изучая других каланов, мы выяснили, что животные эти приручаются в общем-то довольно быстро. И если через несколько минут после поимки поместить их в бассейн с водой, начинают вскоре брать рыбу из рук.

Один дикий калан вскоре даже начал ходить за нами следом, поднявшись на задние лапы и прижав передние к груди. А бусины его глаз при этом умоляюще заглядывали в лицо. Этот попрошайка продемонстрировал нам одну интересную особенность. Как бы далеко от воды мы ни кормили его (даже на расстоянии в сто футов), калан никогда не съедал угощение на земле. Левой передней лапой он плотно прижимал кусок к груди, а на трех других конечностях ковылял к воде. Там, плавая на спине, он с удовольствием обедал.

Сьюзи помогла нам понять, почему каланы предпочитают воду суше. В клетке мы устроили ей постель из древесных стружек. Через месяц я отвез ее в Сиэтл. Эд Джонсон, директор зоопарка Вудланда, поместил ее в бассейн. К нашему удивлению, ее мех впитывал воду, как губка. И она пошла ко дну!

Крошки еды и стружка внедрились в ее нежный мех и разрушили водонепроницаемое воздушное одеяло. Она пыталась устроиться на спине, но только непрерывное движение задними лапами помогало ей удерживать голову над водой. Она чуть не окоченела от холода. Мы с Эдом вытащили ее из воды и спешно устроили ей теплую ванну в протопленном помещении. А потом досуха вытирали полотенцами.

В течение нескольких дней мы часами мыли и сушили ее мех. Только дней через десять мы снова выпустили ее в бассейн. Теперь она легко и с удовольствием поплыла на спине.

Вот почему дикие каланы перед началом каждой трапезы и сна, а также после них занимаются обстоятельным туалетом.

Сьюзи не надо было заботиться о пропитании, и почти половину своего времени она чистилась и прихорашивалась. Дикие каланы, которым приходится добывать пищу самим, тратят на уход за мехом не меньше десятой части своей жизни. Прихорашиваться им приходится не из тщеславия. Из-за того, что у каланов в отличие от всех других морских млекопитающих отсутствует слой подкожного жира, температура тела и плавучесть зависят от тех пузырьков воздуха, которые содержатся между 800 миллионами волосков их шкуры. Парадокс состоит в том, что шкура не намокает, если ее постоянно держать в воде. Случай со Сьюзи многому научил меня.

Вернувшись на Амчитку, я попросил кузена Тони, Фреда Безезекова, плотника, построить для каланов бассейн двухфутовой глубины и размером 6 на 8 футов.

Пока Тони и Фред сооружали бассейн, я наблюдал за животными, спрятавшись в укрытии на скалах. Шквальный ветер, доходящий до 70–80 миль в час, ревел вокруг, но мое укрытие надежно защищало меня. Правда, выяснилось, что лучше всего наблюдать за каланами в спокойные дни. Через подзорную трубу я наблюдал за тем, как каланы ныряли, ели, спали и спаривались.

Один из них нырял не меньше 6 раз в течение 14 минут, оставаясь под водой от 42 до 80 секунд при каждом погружении. Всплыв, он жадно ел, большей частью морских ежей, которых он выносил на поверхность, прижав к себе передней лапой.

Однажды утром я увидел самку калана, плавающую на спине. Около нее, положив голову ей на грудь под прямым углом, плавал малыш. Оба спали. Затем мамаша проснулась и стала облизывать шкурку детеныша и приглаживать ее лапами. Вскоре проснулся и малыш. Они вместе покувыркались в воде и нырнули.

Малыш появился на поверхности первым, и я увидел, что он грызет коричневатую морскую звезду. Мамаша вынырнула в десяти футах от него, прижав к груди полдюжины морских ежей и три большие устрицы. Детеныш подплыл к ней и выхватил самого большого ежа. Зажав его в лапах, он прокусил панцирь и затем языком и нижними зубами выгреб изнутри всю массу мягких яиц. А мамаша с помощью клыков старалась открыть устрицу. Лапами она раскрыла створки, бросив одну из них себе на грудь. Держа другую створку обеими лапами, она слизала розовато-белое мясо. Затем, прижимая к себе оставшихся ежей и устриц, она перевернулась и окунулась в воду.

Участок берега, который был под моим наблюдением, населяли только самки — одинокие или с детенышами. Взрослые самцы приплывали лишь для спаривания. Однажды в погожий день я заметил, как калан (по его массивной шее и плечам было видно, что это самец) приблизился к самке. Она обедала, скользя по поверхности воды. Ее спящий детеныш был рядом. Самец нырнул, проплыл между самкой и детенышем и попытался ухватить самку за грудь. Самка оттолкнула его задней лапой. Но самец был настойчив. Он вновь поднырнул, обхватил ее, и они барахтались вместе до тех пор, пока проснувшийся детеныш не подал голос. Самка снова оттолкнула «насильника». На этот раз он сдался. Потерпев неудачу, он вскоре нашел одинокую самку, которая оказалась более покладистой. Она нежно приглаживала его мех, пока они лежали на скалах. Соскользнув вместе с ней в воду, самец схватил ее зубами за нос, и они начали любовную игру. Когда все кончилось, нос самки был в крови.