Юрий Иванов - На суше и на море. 1974. Выпуск 14

Дни проходили, а мне все не удавалось увидеть, как каланы разбивают моллюсков о камень, который они держат на груди. Так делали калифорнийские каланы.

Я предположил, что каланы Аляски отличаются от того вида, который обитает в Калифорнии.

Вернувшись в Сиэтл, я рассказал об этой идее Форду Уилки, возглавляющему местный отдел департамента по охране живой природы.

— А почему бы не проверить это на Сьюзи? — предложил Форд.

Мы бросили небольшой плоский камень и дюжину раковин моллюсков в бассейн Сьюзи. Она немедленно нырнула и появилась снова, зажав камень одной лапой, а раковины — другой. Поместив камень на груди, она схватила раковину двумя лапами и стала бить ею о камень до тех пор, пока не разбила сразу как раковину, так и мою идею.

Но последствия этого опыта были нежелательными. Сьюзи так полюбила камень, что ни на минуту не выпускала его из поля зрения.

— Боюсь, нам придется забрать у нее игрушку, — сказал мне Эд Джонсон.

У бассейна мы увидели Сьюзи, с увлечением колотившую камнем по цементной кромке.

— В некоторых местах она отбила бетон примерно на полдюйма, — сказал он. — И это еще не все. Чтобы остатки пищи не попадали в трубу, слив в дне бассейна прикрыт крышкой. Сьюзи открывала ее лапами, и нам пришлось привинтить крышку. Теперь она бьет камнем по болту и уже повредила его.

Я предположил, что Сьюзи чувствует себя одиноко, и мы должны поймать и привезти ей компаньона.

— Не знаю, можем ли мы себе это позволить. Цены на морепродукты растут, а корм для Сьюзи стоит около 1500 долларов в год. Хотя она и небольшая самка, но съедает от 8 до 9 фунтов в день. Калан ест больше льва, а прокормить его стоит дороже, чем слона, — ответил Эд.

Я был вынужден расстаться с этой мыслью. А Сьюзи пришлось удовлетвориться непрерывным потоком друзей-посетителей, навещавших ее ежедневно и скрашивавших ее одиночество.

Вновь вернувшись на Амчитку, я вплотную взялся за решение задачи, волновавшей меня в течение многих лет. Что погубило тех каланов, которых Элмер Хэнсон показывал Виктору Шефферу и мне в тот день, когда мы впервые увидели этих животных? Они продолжали гибнуть и в следующие зимы. А мы все еще не знали причин.

Однажды после особенно суровой зимы и штормов, в начале весны, погибло больше 200 каланов. При этом обнаружилась такая особенность — погибали или старые звери со сточенными зубами, или совсем молодые животные. Те и другие были сильно истощены. Вскрытие показало, что в желудках у них находились лишь маленькие морские ежи. Рыбы или моллюсков там не было. Меня вдруг осенило!

Мои помощники-алеуты Джон Невзоров и Иннокентий Голодов поймали на берегу четырех молодых, больных на вид, каланов. Мы поместили их в самодельный бассейн и кормили свежей рыбой. Потом им предложили привычную диету из морских ежей. Но каланы отказались их есть. Питаясь свежей рыбой, трое из четырех животных в течение недели совершенно выздоровели. Погиб только один — самый маленький и слабый.

Ответ был найден. Каланы, защищенные от хищников и ограниченные в свободе передвижения, оказались жертвами перенаселения. Они погибали от истощения, поскольку им приходилось есть только молодых морских ежей, которых тут изобилие, но это — малопитательный корм.

У старых каланов зубы стерлись потому, что они годами раскалывали зубами твердые раковины моллюсков. А для того чтобы ловить рыбу в период штормов, они слишком стары. Им трудно жевать даже ту скудную пищу, которую они находят. А каланы-подростки еще слишком молоды, чтобы самостоятельно заботиться о своем пропитании, но уже слишком взрослы, чтобы мамаши продолжали их кормить. Вот подросткам и доставались лишь маленькие морские ежи.

Было ясно, что пойманные каланы не могли пока сами ловить рыбу. Поэтому мы стали их подкармливать. Но однажды во время сильного шторма наши запасы рыбы подошли к концу. У нас в бассейне в то время жили три калана: взрослая самка со шкурой медового цвета, которую мы прозвали Блонди, и два крупных подростка. Пришлось урезать им рыбный паек с 8 фунтов до 6. Я скармливал каждому животному его порцию, но хитрая Блонди зажимала свою рыбу лапой и, пользуясь тем, что она сильнее других, отнимала рыбу у своих сородичей.

Подростки нуждались в защите. Я нашел длинный бамбуковый шест и стоял с ним около бассейна во время кормления. Как только Блонди приближалась к соседям помоложе, я стукал ее легонько шестом по голове. Шест только звонко щелкал, но, я уверен, никакой боли не причинял. Однако на Блонди это произвело впечатление. Вскоре во время кормления мне достаточно было лишь постоять у бассейна с шестом в руках, и новых инцидентов не возникало. Но однажды, успокоившись, я отложил шест в сторону, и, прежде чем успел схватить его, плутовка утащила всю рыбу, до которой могла добраться.

После этого случая в часы кормления я неизменно бывал вооружен. Но Блонди все равно умудрялась разбойничать. Один раз она нырнула, делая вид, что собирает остатки пищи со дна, и вдруг бросилась снизу на ничего не подозревавшего калана-под-ростка. Ее передняя лапа с когтями мелькнула над поверхностью воды и выхватила рыбу из лап испуганного несмышленыша.

Одураченный калан поплыл ко мне, глядя на меня умоляющими глазами, а Блонди вынырнула в дальнем конце бассейна, чтобы разделаться со своим трофеем. Я уже ничего не мог поделать. Пока у нас были перебои с рыбой, это единоборство человека и калана продол жал ось. Причем слишком часто побеждал калан.

Теперь, когда мы узнали, как сохранить каланам жизнь, было решено перевезти их в менее населенные районы. Мы погрузили восемь каланов, взятых из нашего бассейна, на самолет алеутской авиакомпании, направлявшийся на острова Прибылова. Клетки поместили в салоне, где они вызвали живой интерес у нескольких пассажиров, летевших этим же рейсом. Неожиданный шторм заставил пилота изменить курс, и это намного продлило перелет. Каланы в своих теплых шубах сильно страдали от жары, они задыхались и кричали. Температура в салоне была 75 градусов по Фаренгейту (примерно 24 градуса по Цельсию). Я погружал их несколько раз в холодную воду, но это помогало ненадолго. В конце концов мы приземлились на Аляске в заливе Колд Бей. Инспектор Алеутского заповедника Роберт Джонс помог нам перенести каланов в холодный сарай. Но тепловой удар был слишком силен: все восемь погибли.