Николай Димчевский - На суше и на море. 1973. Выпуск 13

Так вот он каков, знаменитый град Константинов, как здесь перепуталось и перемешалось все — и прекрасное, и отвратительное, и злое, и доброе, и возвышенное, и низкое. А ведь ото только первое впечатление. Чем же, когда узнаешь столицу поближе, наполнится душа?

С наступлением лета опять появились тучи варваров. Они переплывали Петр на плотах, однодеревках или даже держась за гриву коня, плывущего рядом. Макродий называл их одним словом — «скифы», хотя было совершенно ясно, что они совсем не похожи на скифов. Да теперь уж мало кто помнил этих давно исчезнувших варваров: шапка всклокоченных волос на голове, кожаные штаны, пропитанные едким лошадиным потом, остроносые сапоги. Но и эти, нынешние, умели так же ловко на ходу стрелять из лука, бросив поводья на гриву бешено скачущей лошади. Переправившись через Петр, варвары жадно устремлялись на юг, в богатые фракийские земли, где, как они не без основания надеялись, полагаясь на опыт предыдущих набегов, их ждет удача и обильная добыча. Они вырастали темной массой в своих примитивных доспехах, где не сверкает ни одной золотой бляшки или серебряной подвески. Даже вожди этих диких не носили отличных от простых воинов одежд и доспехов. Они просто шли во главе своих отрядов, голосом, жестом и примером ведя за собой…

Все лето солдаты гекатонтарха Гонтариса вступали в мелкие стычки с варварами, вели и настоящие сражения. Подошла осень, а с ней и новые заботы.

— Нет смысла воевать со скифами, — говорил Макродий своему товарищу Евмеиу, чистя поножи и любуясь, как в их отполированном до зеркального блеска металле отражается его курчавая, уже несколько поседевшая голова. — У них нет армии, с которой можно было бы сражаться, армии, которую можно было бы окружить и уничтожить раз и навсегда. Даже персы ходят правильными колоннами, сражаются, выбрав место и время, а потом либо дальше наступают, либо уходят восвояси. Скифы же не армия, а дикие орды, с которыми воевать бессмысленно. Если ты разбил один отряд, это еще ничего не значит. Второй, третий — тоже. Никто не знает, сколько их в действительности, и никто не может с уверенностью сказать, когда они придут и откуда появятся на ромейской земле. А наш несравненный василевс Маврикий жаден, как антиохийская свинья. А его брат стратиг Петр туп, как фракийский осел.

— Ты прав, старый товарищ, — отозвался ветеран Евмен. Он угрюмо грыз прогорклый сухарь, запивая его кисловатым вином прямо из амфоры, которую, сидя на земле, поставил между колен. — Когда Маврикий — разрази ли его Юпитер, унеси ли в ад сатана — снизил на четверть военную аннону, он клялся, что это временно. А она и до сих пор осталась урезанной. И притом требует для себя большую часть захваченной добычи.

— Большую часть… — проворчал Макродий. — Вот уже двадцать лет я в армии. Сначала воевал против персов. И там было нелегко, по, клянусь, это были славные дни по сравнению с теперешними.

Подошли другие солдаты гекатонтарха Гонтариса — сириец Насибис, прослуживший многие годы и покрытый множеством шрамов, гепид Махспр и еще даже как следует не выучившийся ромейскому языку Спттур, славянин. Услышав последние слова Макродия, они дружно присоединились к разговору.

Восьмой год ромейская армия пыталась воспрепятствовать натиску варварских племен. И все безрезультатно! Сначала тагмы [29] Таима — крупная воинская единица, составлявшая до двух тысяч воинов. повел стратиг Прпск. Они прошли триста пятьдесят римских миль, пока не оказались в Нижней Мезии. Длинная колонна тяжеловооруженных воинов, растянувшаяся на двадцать стадий, поднимая облако пыли, медленно двигалась на варваров. Три недели занял переход от столицы. В Мезии они встретили разоренные деревни и сожженные поля. Наконец передовой отряд достиг Истра. Здесь они, охватывая широким крылом мезийские степи, двинулись на юго-восток. Не ожидавший внезапного удара славянский вождь Ардагаст поспешно бежал со своими людьми. В этот же первый год кампании ромеям удалось разгромить и взять в плен другого славянского вождя — Мусокия, который ранее действовал с Ардагастом.

Что ж, казалось, Маврикий должен быть доволен: летняя кампания прошла успешно. Но он шлет гонца с приказом идти во Фракию, и там воины зимой должны сами добывать себе пропитание. Не было обычной добычи после победы: у нищих варваров взять нечего, кроме отбитого ромейского добра. Оставалось заниматься грабежом и разбоем. Армия распалась. А весной варвары опять стали докатываться до южных провинций Византии. Так победа ромеев обернулась поражением. Минул еще один год. Поначалу он тоже как бы начался успешно. Маврикий сделал стратигом своего брата Петра, а смещенного Приска поставил под его начало, назначив ипостратигом. Петр собрал разбредшихся по Фракии воинов, а ядро войска составляли вновь набранные в Армении и Сирии наемники. Они первыми врубились в отряды варвара Пирогаста. Опять казалось, что он наголову разбит. Петр послал победную реляцию и окопался лагерем близ Маркианополя.

Но, не дав ромейским солдатам передышки, варвары возобновили сражение, и тут уже поле боя осталось за ними. Что было дальше?

Ветераны Макродий, Евмен, Насибис вспомнили и это.

Изнуряющие переходы, марши, внезапные атаки варваров, ночевки в содрогающихся от гиперборейского ветра полотняных палатках и неизменный приказ Маврикия: на зиму самим обеспечивать себя продовольствием.

— Всегда он был скуп и жаден, — кричал Насибис, оглядываясь на солдат и ловя одобрительные взгляды, — еще когда нас водил на аварского кагана стратиг Филиппик и одержали мы большую победу, то и тогда не дал он нам никакой оплаты. И все были очень обижены, что не получили должного, и взялись за мечи, но Маврикий подослал нам Каментиола, и тот хитрыми речами обманул все ромейское войско.

— Предатель Каментиол, смерть ему, смерть! — подхватил Евмен.

— Предатель и есть, — согласился Макродий и вдруг сжал кулаки, как бы собираясь броситься на кого-то. — Он по-своему решил отделаться от недовольных. Вы помните, друзья, что наш осел заключил союз с аварами. О, я хорошо помню тот день, когда на нашу тагму напали эти «союзники». Тогда я чудом спасся, остался жив и ты, Евмен. Возблагодарим же бога за его милосердие.

Солдаты зарычали от возмущения. Макродий продолжал:

— А теперь слышали вы новый приказ? Нам предлагают переправиться через Истр и зимовать там, в земле аваров. Там мы почувствуем себя как медведь, залезший в осиное гнездо. И это за то, что мы получили столько ран, и это за то, что мы не взяли никакой добычи в этой кампании, и это за восемь лет, когда нас осаждали со всех сторон полчища врагов!

Евмен давно вытряс последние капли вина из амфоры. Он с проклятием отбросил ее, и она, ударившись о щит Насибиса, разлетелась на мелкие черепки. Евмен вскочил на ноги.