Николай Димчевский - На суше и на море. 1973. Выпуск 13

Вся Дания — смесь созданной веками утонченной культуры с неким первобытным началом, неизменным, пока продолжается борьба человека с природой. В этом и очарование датского пейзажа, сочетающего цивилизацию с извечной силой морской стихии.

Море — вот та стихия, которая изваяла датский ландшафт и которая главенствует в этом ландшафте. Море повсюду. Невозможно найти красивый пейзаж, чтобы где-то не виднелось море; всюду взгляд свободно проникает вдаль, лишь на горизонте встречая туманную полоску суши. Видна то Швеция, то из Зеландии — Мён, то с Фюна за Малым Бельтом — ютландские порты и заливы. Не следует только представлять себе здешнее море как нечто серое, плоское. Порой ему случается и бушевать, оно покрывается белыми россыпями гребней, порой же — чаще, чем можно бы подумать, — бывает синим и безмятежным, как Тирренское море.

Не раз во время моих поездок в Данию я видел синюю морскую гладь, над ней солнце, источавшее непривычный жар, и тогда покрытое белым песком побережье казалось чуть ли не океанским берегом Африки.

Однажды, когда я забрался на самый отдаленный мыс полуострова Ютландия, на конечную точку суши, осенний день напоминал скорее лето где-нибудь на юге. Мыс Скаген славится прекрасной осенней погодой, которой он обязан близости Гольфстрима.

Скаген — очень своеобразное место, и тот, кто хоть раз побывал там, до конца жизни не забудет его пейзажей. Перебравшись через Лим-фьорд (кстати, не фьорд, а узкий пролив, отделяющий север Дании от массива Ютландии), попадаешь в удивительный край песков и рыбачьих поселков, дюн, укрепляемых искусственными насаждениями, и дамб, насыпанных среди вересковых зарослей…

Вдоль западного берега мыса на десятки километров тянется огромный, широкий пляж. Здесь уже явствен прилив. По пляжу можно ехать очень долго — утрамбованный и гладкий, он не уступает первоклассному шоссе. Природа здесь хоть и однообразна, но очень красива: открытое до самого горизонта море, над пляжем тысячи птиц — чайки, утки, чирки, чибисы; жалобно крича, они громадными стаями пролетают над водой, опускаются на волны, тучами взмывают в небо.

Дюны отделяют пляж от полей, заслоняют поселки, и пляж в своей унылой бесконечности кажется одиноким, покинутым. То тут, то там на песке среди дюн чернеет рыбачья лодка, оставленная у дороги, ведущей к рыбачьей деревне.

Мыс Грёнен — уже за городком Скаген, там, где кончается земля (собственно, не земля даже, а белый вздымающийся, точно лепешка на сковороде, песок), — покрыт сплошь высокой сухой, жесткой травой, мешающей движению неугомонных песков.

Среди колких стеблей, в месте, где видны оба встречающиеся здесь моря, мы находим еле заметный в высокой траве надгробный камень. Поэт Хольгер Драхман (1846–1908), друг французских коммунаров и автор поэмы «Английские социалисты», исполненной чисто датского юмора и датской жизнерадостности, завещал похоронить себя тут. Одинокая могила романтична; невольно представляешь ее осенней бурной ночью, когда море ревет и грохочет и когда здесь, наверное, бывает жутковато.

Мыс Грёнен — самая-самая «оконечность» суши — очень необычное место. Когда стоишь на нем, по правую руку — серые воды Балтики, по левую — темные и бурные просторы Северного моря. Удивительное это зрелище — смотреть, как встречаются волны двух морей, как сталкиваются друг с другом, как накладываются один на другой разного цвета валы, словно ладонь на ладонь, словно лист на лист, словно одна человеческая судьба на другую.

Все западное рыбачье побережье Ютландии — пустынные дюны. И на все побережье один лишь порт Эсбьерг, правда важный, служащий выходом в Англию. Против города лежит остров Фанё. Жители этого острова ведут свой род от голландских поселенцев. Рыбачки на Фанё ходят в национальных костюмах. (Местные жители утверждают, что это по меньшей мере средневековое платье.) И до чего же они живописно выглядят, когда, стоя на берегу, высматривают, как столетия назад, своих отцов, мужей и братьев.

На острове Фанё (в Норбю) есть известное рыболовецкое училище. Таких училищ в Ютландии несколько.

Причудливое впечатление производят порты Эсбьерг и Норбю: будто огромные гривы гигантских дикобразов, они ощетинились сотнями, тысячами мачт рыбачьих лодок. На пирсах сидят погруженные в раздумье матросы и рыбаки, ожидая выхода в море.

Совсем иной восточный берег Ютландии, изрезанный множеством фьордов. А надо сказать, датские фьорды сильно отличаются от норвежских. Там вода узкими языками проникает меж высоких скал. Здесь фьорды свободно простираются между живописными холмами, среди возделанных полей. Каждый фьорд — великолепная гавань, и поэтому на берегах выросло множество маленьких портовых городков. Там расположены Обенро, Кбллинг, Вайле, Раннерс, Мариагёр, Хбрсенс…

Когда едешь по отличному шоссе, бегущему большей частью вдоль моря, эти города встречаются на пути. Все они похожи друг на друга — светлые, чистые, застроенные разноцветными, будто игрушечными, домиками. Кое-где попадаются и высотные дома, но они совсем не гармонируют с идиллическим ландшафтом…

Голубые гладкие фьорды заходят дальше портовых набережных, вторгаются в глубь волнистой суши и иногда напоминают реки. На фьордах полным-полно лодок, пароходов, байдарок, настоящих «эскимосских» каяков. Вокруг городков раскинулись тщательно возделанные поля, то тут, то там виднеются крестьянские дворы, изредка мелькнет окруженный парком дворец богача. Встречаются и церкви. Все они на один образец: спереди большая тяжеловесная колокольня, за ней обширный неф, сзади приделана апсида. Трудно разобраться, какие из них новые, какие старые. Новые строят похожими на старые, старые же, реставрированные и вычищенные до блеска, кажутся совсем новенькими. Они не страдали от чужеземных нашествий, лютеранская реформа проявилась преимущественно в иконоборстве, но сейчас в известных соборах и сельских церквушках отыскивают и реставрируют старинные украшения. Деревенские церкви, конечно, самые красивые. Некоторые из них — в Борре, в Форевайле, в Стюнс Клинт — были построены в XII–XIII веках. Церковные колокольни возвышаются на холмах над каштанами и буками среди однообразия полей.

Поля обрабатываются только механически. На громадных тучных пастбищах живописными пятнами выделяются стада коров. В Зеландии большинство коров красной породы, в Ютландии — черно-белой. Спокойно смотрят они на проезжающие машины. Девять месяцев в году коровы проводят под открытым небом, здесь их доят, здесь подкармливают концентратами.

Над полями носятся чайки. Непривычно смотреть, как по вспаханной борозде за трактором шагают не черные грачи, а белые чайки. Над зелеными лугами, над пшеницей, над овсом — всюду чайки.