Николай Димчевский - На суше и на море. 1973. Выпуск 13

Одно из самых красивых мест Зеландии — побережье от Копенгагена до Хельсингёра и до старинного замка Кронбог, в котором будто бы жил принц Гамлет. Но еще более своеобразна красота северного побережья острова — от Хельсингёра до Гиллелапе, иначе — побережье Каттегата. С любого места пляжа хорошо виден шведский, высокий здесь берег. Кажется, ничего не стоит забросить камень через Каттегат на другую сторону, но это, конечно, только кажется…

Сразу за Хельсингёром, ныне уже в черте города, расположился старинный морской курорт Мариенлист. Это типичный для конца XIX века, уже вышедший из моды «курзал».

В нескольких километрах за Мариенлистом лежит местность Хольбек с ее характерным для Дании сочетанием моря, пляжа, леса и старинной усадьбы. Есть неподалеку и озера. Старый, задумчивый дом в Хольбеке — прекрасный пример постройки XVIII века, в равной мере подражавшей чужим образцам и проникнутой национальным духом, постройки, как бы сформированной окружающей природой, соседством рыбачьих хижин, на которые смотрит старинный фасад, и одновременно испытавшей на себе влияние вкусов местного строителя и планировщика. Так возникло то, что выразило самую сущность датского пейзажа.

Парк переходит в буковый лес, неподалеку виднеется летний домик знаменитой датской актрисы XIX века госпожи Хейберг, за усадьбой — службы, утопающие в розах «Маршал Ниль», которых не найти больше нигде; мода на цветы, подобно моде на собак и на песенки, проходит очень быстро. В парке у самой дорожки растет громадный каштан. В конце XVIII века хозяйка дворца госпожа Шиммельман писала своей приятельнице: «Пишу это письмо в тени старого каштана».

Каштан состарился еще больше. Зато он многое повидал на своем веку: он видел, как потомок дамы, писавшей письмо, передал дворец «в пользование» гитлерюгенду и как над старинной датской крышей развевалась свастика. Но он видел также, как изгнали прежнего владельца и вместо флага со свастикой на крыше заалел «Dannebrog», как старинный дворец превратился в кипящий жизнью центр молодежного движения. Через дорогу у пляжа выстроились старые рыбачьи хижины с соломенными крышами и большими светлыми окнами. После перестройки их приспособили под дачи для отдыхающих из Копенгагена.

Дворец в Хольбеке и окружающая его природа — приветливая и спокойная летом, очень суровая зимой (никогда не забыть мне снежную бурю, которую я пережил в Каттегате) — вошли в мое творчество, порой даже помимо моего сознания. Картина белого дома над бурным морем родилась в моем воображении раньше, чем я познакомился с Данией. Я изобразил ее в одном из своих романов, написанном в 1920 году, словно предчувствуя, что Дания станет столь близкой моему сердцу…

…В Хольбеке отчасти развивается действие и моей датской новеллы «Солнце в кухне». Помню, как пахло сеном в тот воскресный день, когда в газетах появилось сообщение об убийстве Рема и циничное коммюнике, подписанное Гитлером. Запах сена смешался с запахом крови, а ясный день омрачили грозные, черные тучи. Мир мог понять тогда, что такое немецкий фашизм, но не захотел. Воспоминания об этом дне тоже как бы навсегда срослись для меня с прелестным Хольбеком.

За Хольбеком начинаются пески, почти как в Скагене. Северо-западный ветер не дает расти деревьям, но если выдастся погожий день, то белый песок в сочетании с синим морем создает такую гармонию красок, что увидеть нечто подобное можно разве только на далеком юге.

Стоит при мне упомянуть о «средней» Зеландии, и я не могу удержаться от улыбки. Невольно вспоминается мне чудесная песенка, исполнявшаяся в «мое время» знаменитой дивой в Копенгагене. Песенка о том, как юноша пригласил девушку на прогулку, повел в лес, поцеловал, объясняя ей, что все это «старинный народный обычай, принятый в средней Зеландии».

Так вот, средняя и восточная Зеландия очень красивы. Этому немало способствуют живописные озера Фуре-сё и Эрсун-сё и прекрасный, глубоко вдающийся в сушу Роскильде-фьорд. На его берегу стоит древняя столица Дании Роскильде, прославленная своим кафедральным собором с характерными остроконечными башнями. Собор великолепен: огромный, окруженный королевскими усыпальницами, но… до того аккуратно вычищенный, так скрупулезно реставрированный, что кажется чопорным и холодным. Сразу чувствуется, что жизнь датчан никоим образом не связана с его традициями.

Копенгаген расширяется и застраивается, в основном его северная часть. Раньше здесь простирались леса с вкрапленными кое-где городками, сегодня все слилось воедино. Леса в Дании большей частью буковые. Бук — прекрасное дерево с серебристым стволом и густой зеленой листвой. Осенью буковые леса краснеют, как у нас в Татрах, но здесь деревья более старые, выращенные давным-давно. Особенно живописны раскидистые буки в «Dyrchave» — зверинце-парке, что на севере столицы.

Среди этого полугородского-полулесного пейзажа нелепо торчат современные высотные дома-башни. Их можно увидеть и в Зоргенфри, где некогда была летняя королевская резиденция. А всего в нескольких километрах от автострады вдруг встречаешь настоящий деревенский домик, такой древний, что не верится, будто в нем может быть электричество, радио, телевизор.

В такой старинной усадьбе живет мой давнишний приятель, бургомистр города Люнгбю, организатор популярных выставок изобразительного искусства, которые он устраивает в новой великолепной ратуше. Дворец в Эрехольме, пруд, ипподром за домом, старый заводик напротив, высокие деревья, спокойствие и тишина совсем рядом с Копенгагеном — все это необычным образом укладывается в единое целое. Здесь можно найти не только радио и телевизор, но и богатейшую библиотеку, и офорты Пикассо, и великолепную столовую, переделанную из древней кухни. Словом, немного старины и полная современность — это очень характерное для Дании сочетание.

К югу от Зеландии расположены острова Лолланн и Фальстер. Разъединенные узкой полоской моря (Гульборгзунд) и давно уже связанные мостами, они составляют как бы одно целое. Остров Фальстер соединяется с Зеландией гигантским, самым большим в Европе, мостом длиной три с половиной километра. Как и мост, соединяющий Зеландию с островом Мён, он построен уже на моей памяти.

Большой мост (Сторстромсбро) производит внушительное впечатление. Смелость его конструкции, разделенной посередине тремя арками, легкость, с какой пролеты покоятся на мощных быках, делают его прекрасным произведением архитектуры. Беловатый на сером фоне моря, обоими концами опирающийся на тающую в тумане землю, мост лучше всего смотрится с воздуха.

Лолланн и Фальстер, или, как здесь принято говорить, просто Лолланн-Фальстер, — острова целиком сельскохозяйственные. На их плодородной земле выращивают сахарную свеклу.