Сергей Смирнов - Без симптомов. Повести и рассказы

Доктор Ремезов подошел к медсестре и взял ее за руку. Рука оказалась ледяной и влажной.

- Что ты, Галя, - стараясь ласково улыбаться, сказал ей Ремезов. - У тебя это впервые, да?

Медсестра с трудом отвела взгляд от телевизора.

- Да, Виталий Сергеевич.

- Что же… Сама знаешь, как в нашем деле…

У медсестры сжались губы, и на подбородке напрягся и потянулся вверх бугорок.

«Расплачется», - подумал Ремезов.

Но медсестра справилась с собой.

- Он такой веселый был, - проговорила она скороговоркой. - Все смешил… Я и капельницу с ним чуть не роняла… Привыкла. .

- Ну, ничего, успокойся, Галя, - сказал Ремезов, невольно разминая, разогревая ей пальцы. - Иди… выпей таблеточку седуксена, приляг. Я тебя разбужу, если что.

- Сейчас, - благодарно кивнула медсестра. - Я тут только еще немножко постою… Можно?

- Можно, - вздохнул Ремезов и, бросив взгляд на окна, присмотрелся к часам. - Через десять минут разгоняй всех. И так уже на полночи разгулялись…

Он оставил медсестру и пошел в ординаторскую.

Положив перед собой на стол, под свет настольной лампы, карту больного, Ремезов с особым вниманием, даже трепетом прочел на первой странице графы «фамилия, имя, отчество», «год рождения»… хотя знал их на память. Но за первой страницей карты было уже - чужое, к умершему будто бы уже не имеющее отношения, написанное руками трех врачей, из которых один - он, Ремезов… и в тех записях ему уже не найти ответа па какой-то очень насущный вопрос, который мучил своей бессловесностью, неразрешимостью, будто на Ремезова кто-то все время смотрел со стороны - с укором и не хотел ничего объяснять.

«Да что же за хандра теперь такая! - спрашивал себя Ремезов, откинувшись на спинку стула и потирая пальцами лоб. - Скорее уж не хандра, а предчувствие…» Ремезов наконец решил, что это - несомненно, предчувствие… ни хорошего как будто и ни плохого… но вот-вот что-то надвинется такое, что с ним, доктором Ремезовым, никогда не случалось и чего он не может даже предположить.

Где-то неподалеку от больницы завыла собака, а за ней другая. «Ну вот…» - подумал доктор Ремезов и, поднявшись из-за стола, подошел к приоткрытому окну.

За окном было черно. В лицо тянуло приятной влажной прохладой, смешанным запахом хвои и остывающего речного берега. В верхней половине ночной черноты мерцали близко горевшие звезды, нижнюю, без звезд, занимали провалившиеся во мрак горы.

Чуть выше нижней, беззвездной половины ночи Ремезов заметил перемигивание двух движущихся малиновых звездочек, и вскоре до его слуха дотянулся оттуда стучащий машинный звук. Этот звук постепенно усиливался, а звездочки, снижаясь, пересекли границу раздела тьмы и в нижнем, совершенном мраке вспыхивали все ярче и отчетливей. Перевалив через хребет, к поселку спускался вертолет.

Отведя взгляд, Ремезов увидел на прикрытой створке окна отражение стоящей рядом медсестры. Сквозь стекло она тоже следила за летящими огнями.

- Это не санитарный… военный, - проговорила медсестра.

Ни с того ни с сего сердце у Ремезова сильно заколотилось, и он отошел от окна, точно испугавшись чего-то.

- Ишь, глазастая, - нарочито усмехнувшись, сказал он.

Вдвоем с медсестрой они молча слушали нарастающий треск до тех пор, пока не зазвенели стекла и воздух в комнате не затрясся, и не стало ясно, что вертолет сядет если не на крышу больницы, то где-то совсем рядом.

Стряхнув с себя оцепенение, доктор Ремезов подскочил к окну.

- Что за идиот! - выругался он, высовываясь наружу.

Оглушительный треск наполнял тьму. Ремезов не различал машину во мраке за деревьями, но какое-то неведомое чувство указывало ему в воздухе то место, с высоты которого тяжелое железное тело уже давило на землю. Потом вниз ударил луч прожектора, и по тому, как столб света стал быстро укорачиваться, Ремезов определил, что вертолет садится за больничной оградой, на убранное поле. .

Уже разозленный и сорвавшийся бежать, Ремезов крикнул медсестре:

- Я сейчас!

Бегом миновав двор и выскочив за ворота, Ремезов побежал во тьме по полю, ломая ноги на бороздах и захлебываясь взвихренной пылью, навстречу буре и грохоту. Ему навстречу из вихря появился кто-то и, придерживая на голове фуражку, закричал:

- Вы товарищ Ремезов?

- Ну я - «товарищ Ремезов»! - прокричал ему с двух шагов доктор, пытаясь запахнуть на груди разлетевшийся на ветру халат. - Вы мне всех больных угробите своим треском!

- У меня нет другого выхода, товарищ Ремезов! - твердо, с расстановкой прокричал военный. - Мне приказано срочно доставить вас в часть!

Грохот, скачущий кругом вихрь, а в душе еще кипевшее возмущение притушили испуг, и Ремезов только оглянулся на окна больницы, ища в них какую-то поддержку. В окне ординаторской он заметил силуэт мед-сестры, а в двух окнах рекреации, озаренных телевизионным сиянием, - фигуры больных. «Совсем распустила их Галина… Полуночники чертовы», - тяжело подумалось Ремезову, и он против воли снова повернулся к ночному посланнику.

- Что значит «срочно»! - закричал он, думая: «Как дурной сон!» - У меня сто больных! Я не могу оставить с ними одну сестру!

- У меня приказ! - весь колышась в вихре, настаивал военный. - Вас вызывают в центр!

- У меня тоже приказ! - кричал на него Ремезов, точно отбиваясь от нечистой силы.

- Ну, ждите! - Пригнувшись, военный пропал во мраке, а спустя минуту-другую возник вновь. - Сейчас вам пришлют врача из нашей медсанчасти! Он заменит вас! Поехали!

«Да что же это?.. По какому праву?.. Что за приказ?.. - задрожали, заскакали в голове Ремезова суматошные мысли. - Зачем я им нужен?»

- Дайте собраться хоть! - вяло крикнул он.

- Собирайтесь! Скорее!

- Можете вы хоть мотор заглушить?!

- Нет! - отрезала неведомая сила. - Только время потеряем! И шуму больше будет!

Ремезов отупело сновал по комнате, не понимая, что и как собирать. Он бросил в портфель бритву, потом, постояв в оцепенении, зачем-то положил следом аппарат для измерения давления и пачку чая.

- Что случилось, Виталий Сергеевич? - два или три раза спрашивала его медсестра.

- Да я почем знаю! - невольно огрызнулся он и, все же заметив свою грубость, кое-как взял себя в руки и улыбнулся сестре: - Забирают меня, Галочка.

- Как… куда?.. - обомлела медсестра.

- Не знаю… Сейчас вместо меня военврача пришлют.

- Да что за день такой ужасный! - всплеснула руками медсестра и расплакалась.

У Ремезова дрожали колени, и его всего уже трясло… Вспомнив про седуксен, он выдавил из упаковки несколько таблеток, одну запил сразу, две или три бросил в карман, а последнюю протянул медсестре.

Медсестра отстранила его руку, плача навзрыд:

- Я уже выпила…

Увидев тонущий внизу во мраке корпус больницы, доктор Ремезов стиснул зубы и вцепился в подлокотники: ему показалось, что смерч оторвал его от земли навсегда.