Герман Малиничев - На суше и на море 1966

И мы потопали. Проходя мимо живой изгороди, за которой прятался Грэг, я стал насвистывать одну модную песенку. Теперь Грэг знает, что ему делать.

Наконец мы подъехали к Централке. Трам повел меня прямо в свой кабинет, и Каучу потрусил за нами, словно верная собачонка.

— А теперь давай побеседуем, — сказал Трам, когда мы уселись поудобнее. — И выкинь из головы, что ты опять сумеешь удрать.

— Не беспокойся, — отвечаю. — Мне надо отдохнуть и хорошенько выспаться. Ну, спрашивай!

Трам вынул мою пачку сигарет и бросил ее на стол. Я взял ее и открыл.

— Пустая, — говорю.

— Знаю, — отвечает Трам. — Пустая и клочок обертки оторван. Вот он. Что ты об этом скажешь?

Он вынул из ящика клочок бумаги и положил его на стол. Я улыбнулся.

— Допер, — говорю. — Я так и думал.

— Не у одного тебя черепушка работает. Не нужно большого ума, чтобы понять: раз ты измерил слой пепла, значит, сигарета еще дымилась. А раз она дымилась, то сунуть ее в руку покойничку могла одна вдова. Остается выяснить, зачем вдовушке понадобился этот трюк. Ты сам что-нибудь знаешь?

— Ровным счетом ничего. Пока вся эта история — темный лес. Есть у тебя хоть какие-нибудь догадки?

— Целых сто и ни одной вполне убедительной, — говорит Трам.

— А пока я хотел бы узнать от тебя кое-что о толстяке Доменико.

— Кто такой? — спрашиваю.

— Тот самый тип, которого ты возил на прогулку в машине.

— Впервые слышу, что его звали Доменико.

— Значит, ты его хлопнул, даже не познакомившись, — удивился Трам.

— Никого я не хлопнул, — говорю и рассказываю, как было дело. Только я умолк, как Трам и Каучу загоготали, словно им пятки щекочут.

— Тебе бы надо писать комические пьески для телевидения, — говорит Каучу. — Фантазия у тебя здорово работает, да только здесь твой талант зря пропадает.

Я пожал плечами.

— Можете гоготать сколько вам влезет. А только все так и было.

— Выходит, ты продырявил ему спину, желая посмотреть, что у него внутри? — спрашивает Каучу.

— Дырку в спине ему не я проделал, — говорю, — а тот, кто прятался под задним сиденьем моей машины.

— Толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро. Ты что, и этого не знал? — спрашивает Трам.

При имени Блю Катарро я насторожился.

«Черт побери! — говорю я себе. — Кое-что начинает проясняться. Блю Катарро — владелец ночного клуба «Морено». А вдова с фиолетовыми глазами, по ее словам, именно там провела ночь в то самое время, когда ее муженек отправился к праотцам.

Ну а что за тип Блю Катарро, все знают. И полиция тоже знает. В архиве на него имеется солидное досье, но полиции так и не удалось найти свидетелей. Начал он свою карьеру с того, что ограбил автобус туристов и многих из них укокошил, затем изрезал на куски президента одного страхового общества, причем в присутствии всего наблюдательного совета. Но и тут он выкрутился, доказав, что произошла ошибка. Лишь один-единственный раз его поймали на месте преступления, упекли в тюрьму и даже судили. Он пощекотал кинжалом владельца обувного магазина. Корреспондент газеты «Курьерский вестник» сфотографировал Блю в тот самый миг, когда он сжимал в руке кинжал, вонзившийся в спину жертвы.

Но и тогда Блю Катарро доказал, что он лишь вынимал кинжал из раны. А разве можно осудить человека, вынимающего кинжал из спины ближнего? Всего Блю Катарро укокошил девяносто шесть человек, включая пассажиров автобуса. Полиции все это известно, но она не в силах что-либо предпринять.

Со временем Блю Катарро отошел от активной деятельности и открыл ночной клуб «Морено». Там он по-прежнему занимается всякими темными делишками, но уже под прикрытием законности. «Морено» — лучший ночной клуб в городе, его посещают самые уважаемые граждане и первые богачи. На втором этаже играют в азартные игры. Но попасть туда могут лишь очень немногие. Пока дирекция «Морено» не наведет о вас все справки, о втором этаже нечего и мечтать. Полиция не раз пыталась проникнуть наверх, но так и не сумела. Ведь для этого надо иметь большие связи в верхах».

Все это я вспомнил буквально за одну минуту и попытался соединить вместе разрозненные куски. Но тут оплеуха Каучу вернула меня к действительности.

— Еще рано спать, милейший, — говорит Каучу. — Лейтенант о чем-то спросил тебя, а ты до сих пор не ответил.

— Прости, — говорю. — Я забыл о чем ты меня спрашиваешь, Трам. Может, повторишь свой вопрос?

— Ты знал, что толстяк Доменико был одним из шоферов Блю Катарро? — спокойно сказал Трам.

— Нет, но сам факт, что тут замешай Блю Катарро, открывает новые пути для расследования.

Трам поднялся и стал расхаживать по комнате.

— Если только этот путь не окажется в итоге тупиком.

— Надо еще доказать, что Блю Катарро замешан в этой истории, — заметил Каучу.

Трам остановился, пристально поглядел на меня. В ответ я многозначительно улыбнулся. Вижу, что он растерян и никак не может принять решения. В этот момент вошел фараон и положил на стол пистолет и лист бумаги. Трам взял бумагу, прочел ее и тихонько вздохнул.

— Можешь забирать свою игрушку. Пуля, уложившая наповал толстяка Доменико, от пистолета другого калибра.

Один мертвец сверх программы.

Родственники бурно протестуют

Я сразу догадался, почему Храм так легко меня выпустил. Он ясно дал понять это своими улыбочками и многозначительными взглядами. Не первый раз я таскаю для полиции каштаны из огня. И каждый раз рискую при этом своей драгоценной шкурой. Трам знает свое дело, и он далеко не дурак. Ну что ж. Раз полиция бессильна, придется потрудиться. Впрочем, такова моя работа: ведь не за красивые глаза мне деньги платят. Скажем, эти пятьсот тысяч лир.

Тут я вспомнил о бумажках, которые лежат в холодильнике, и огрел себя кулаком по голове. Проклятые пьянки! Когда я только научусь пить поменьше. Я просто обязан пить меньше. Меньше, но немного-то выпить надо.

Я сел в машину и помчался в первый же бар. Там прополоскал горло стаканчиком «Бурбона» и сразу почувствовал себя лучше.

Я снова влез в машину и стал обдумывать план действий. Вот если бы удалось отыскать Дуарду! Но она неуловима, как призрак.

А пока надо наведаться в «Морено». Да, но клуб открывается в одиннадцать вечера, а сейчас всего половина десятого. Ловко лавируя между машинами, я подкатил к остерии «Жареный и жареная». Там всегда можно подкрепиться жареной рыбой и жареным картофелем.

Я заказал жареного леща с горчицей, тарелку земляники и полбутылки «Бурбона». Купил свежую газету и стал просматривать последние новости.

Самоубийству Дана Паранко отведено место на первой странице. Но подано оно так, словно это обычное самоубийство без всяких загадок для полиции, решившей сдать дело в архив. Отлично. Я расплатился и вышел. Было еще рано, и я решил заглянуть к себе в контору.