Герман Малиничев - На суше и на море 1966

А бабушка продолжала браниться. Потом упала навзничь и лежала так, бледная и неподвижная. Дети выбрались из вежи.

Прошел час, может быть, два. Бабушка встала на свои кривые ножки, подкинула дров в огонь, повесила чайник, заварила какой-то травки и напилась отвару. Она несколько раз выходила наружу, опять забиралась в вежу, осматривала крышу и все плевала в сторону, куда ушел Кархо. Потом сорвала с потолка всех Карховых птиц и бросила их в огонь. Когда птицы ярко запылали, она кликнула внучат. Вместе все втроем они подняли осевшую кровлю, залатали кое-как берестой и дерном дырки и уселись вокруг огня пить чай. Оставленных Кархо глухарей бабушка с досады отбросила было в сторону, но потом вместе с Эчай ощипала их и положила в котел.

Где-то основательно громыхнуло, земля дрогнула. Бабушка перекрестилась.

Когда бабушка была молода, это она с дедушкой, с тем, что был ее мужем, построили вежу. Строили они по всем законам старины. Теперь в этой веже жили бабушка, Эчай и Олесь.

Построить вежу дело не мудреное, но надо знать как. И дед знал. Он крепко построил свой дом. Кархо, хоть и был очень сильным человеком, все же не мог свернуть остов дома. Он вывернул, леший его возьми, одну слегу [28] Слега — одна из четырех опор, на которые кладут доски крыши. да кое-какие доски сковырнул, вся береста и мох с левого склона сползли на землю.

Втроем — бабушка, Эчай и Олесь (он держал упор, чтобы слега не скользнула назад) — понатужились и вправили слегу. Ну а поправить доски, да бересту, да дернину уложить как должно — это было дело пустое. Берестовые пластины заменили новыми. Все дырки, все просветы в крыше — все было залатано. Стены заново обложили дерном. Теперь в веже хоть зимуй.

На время ремонта вежи бабушка послала Олеся к ручью за горкой. Пусть он наловит хороших форелей.

Это было серьезное поручение. Олесь исполнил его с гордостью. Он принес целых четыре рыбины, которых сварили на ужин.

Бабушке полюбилась возня с домом. Утром она вдвоем с Эчай вымыла стены и все суповые доски потолка вежи. Эти доски потому так называют, что они находятся как раз над котлом. Черная и очень жирная сажа, словно мохом, нарастала на этих досках.

— Надо бы всю крышу перекрыть, — заботливо сказала бабушка, обнаружив, что доски уже подопрели.

Потом села на пенек, вздохнула и сказала:

— Ужо придет Кархо, он сделает! А мы-то что можем? К весне будет вежа как новая!

А дело обернулось совсем не так, как предполагала бабушка. Разве она могла знать, что Кархо уже разобрал свой дом до основания, разорил хлев для оленей [29] В самую жаркую летнюю пору, когда мошкара и комары особенно донимают, лопари строят для оленей особые убежища с дымокурами, где мох тлеет и дымит. , свернул шею длинной буржуйке с петушком на верхушке трубы и уехал с давно обжитого места.

Вечером бабушка забралась в свой «новый дом», позвала внуков. Они развели огонь и сварили трех кумж, добытых Олесем. Для праздника по случаю обновления дома каждому досталось по лишней лепешке (мука уже была на исходе). Дети поглядывали на потолок и жалели, что Карховы птицы не летают над очагом.

Ранним утром бабушка поехала на озеро. Была ясная, теплая погода. Солнышко пригревало землю последними лучами. Бабушка даже не надела свой рваный печок, а только положила его на дно лодки.

А в полдень набежала моряна. Разразилась страшная пурга. Сильный ветер навалил сугробы рыхлого снега. Им замело деревья и кусты, сгустило воду на озере. Буря бесновалась несколько часов. Даже взрывов не было слышно.

Лодки у берега не было. Пурга сорвала ее и угнала на озеро неведомо куда.

Буря промчалась, оставив на небе взлохмаченные облака, сырость в воздухе и тяжелый, мокрый снег на земле. Некоторое время стояла гнетущая тишина. Потом потянул теплый ветер с юга, появились желтые просветы вечерней зари, стали слышны взрывы. Снег начал быстро таять, зашумели, загудели ручьи.

За ночь снег весь сбежал, земля вновь оголилась, а бабушка не вернулась. Она не появилась и на второй и на третий день.

Дети остались одни.

…Взрывы слышались где-то на юге.

Через день Эчай и Олесь съели обед, приготовленный бабушкой: вареную рыбу и лубовые лепешки с мукой. Олесь сбегал на свое озерко, но рыба уже ушла вверх, и он принес всего одну. Попробовала Эчай сварить гольцов из бочки с зимними припасами. Рыба сварилась, но была такой горькой и соленой, что девочка и сама не смогла ее съесть, а Олесь и вовсе отказался. Он пошел на горку, собирал ягоды и все посматривал на озеро: не покажется ли бабушкина лодка?

Как приготовить рыбу вкуснее, Эчай точно не знала. Вместе с Олесем она начала печь из оставшейся муки лепешки. Это было очень вкусно и отвлекло их от горя.

Муки осталось совсем мало. Эчай не стала больше печь лепешки. Она положила соленых гольцов в реку на быструю воду. Они отмокли и стали сладкими на вкус. На третий день эта пряная рыба уже не шла им в горло. Олесь просил сижков, хлебных колобков, свежей рыбы. Он звал бабушку, а та не возвращалась. Он искал свою бабушку вдоль берегов озера. Эчай едва вернула его домой. Ночью под ровой они тесно прижались друг к другу. Но это было совсем не то! Бабушка умела делать так, что под ровой было не холодно, с нею крепко спалось. Когда бабушка была дома, она клала Олеся между собой и Эчай, было тепло. От его тепла им обоим тоже было тепло, умей только хорошенечко укутать спину и заткнуть все дырки. Утром Олесь опять ушел к озеру. Он был уверен, что бабушка уже идет домой, что она где-то здесь, совсем близко. Потом он искал лодку. Он хотел ехать в этой лодке за бабушкой. Ведь умеет же он грести и работать веслами не хуже Эчай.

Два дня они вместе искали и бабушку, и лодку и не могли их найти.

Время шло. Мука кончилась. Эчай и Олесь ели только сухие, жесткие ломтики сушеных щук. Еще они пили мурчай и вареные ягоды — то морошку, то чернику, то бруснику, то голубику.

Как-то Олесь не захотел встать утром. Он звал к себе бабушку! Без нее в веже было и холодно, и пусто, даже страшно. Эчай плакала и не знала, что делать. Если бы у них была лодка, они поплыли бы домой, в погост, ходили бы там в школу. О том, что на пути к деду был волок, через который им, маленьким детям, не перебраться, об этом она не догадывалась. А теперь где искать дедушку? Где тетя Аньке? Где Кархо?

Эчай задумалась. Она ходила на пригорок, собирала ягоды, смотрела вдаль, все надеялась: вот-вот придет Кархо! Он все может. Уже все сроки прошли, пора бы ему появиться. Но Кархо как в воду канул.

Олесь сходил на свой ручей. Кумжи ушли вверх по течению, и он принес только одну рыбину.

— Больше рыбы не жди! — сказал он, совсем как взрослый рыбак.