Александр Карнишин - Всячина [СИ]

Этот брат, который меня сегодня разбудил, хороший. Он только зовет, но не трогает и не угрожает. Угрожать мне тоже нельзя. Тогда я начинаю сильно волноваться.

— Ну, пойдем уже, да? Ждут ведь…

Это хорошо, когда тебя ждут. Ждут, значит, я им нужен. Значит, приношу пользу. Вот те, кто пользу не приносят — их никогда и нигде не ждут. Еще не ждут тех, кто вредный. Вредных надо уничтожать. Потому что они наносят вред. Но меня ждут. Я полезный.

Я хожу медленно. Я слабый и толстый. Меня хорошо кормят, потому что я полезный. Но все равно я слабый. У меня кружится голова и сильно стучит сердце. Если идти далеко, я начинаю уставать и задыхаться. Тогда надо останавливаться и отдыхать.

Но сегодня все было правильно. Меня ждут прямо здесь же, в зале на первом этаже. Там сегодня не очень много народа. Я, входя, пересчитываю всех. Я всегда считаю, если есть такая возможность. Счет укрепляет память и тренирует ум. Всего в зале было одиннадцать человек. Сзади меня стоит тот брат, который привел меня сюда. С ним выходит двенадцать. Ровно дюжина. Это хорошее число. Сам я не считаюсь. Меня как будто просто тут нет. Это потому что я сам себя не вижу. В зале нет зеркал — это так специально сделано. И я себя не вижу и себя поэтому не считаю.

Сестры приносят всем еду. Они ставят перед каждым небольшой поднос с чашкой кавы. Кава редкая. Значит, сегодня важный день.

Мне тоже дают каву. Я не люблю каву, потому что она горькая. Все знают, что я не люблю горькое!

Точно, все знают.

Одна сестра — очень симпатичная. Она рыжая, и у нее зеленые глаза. Рыжие — хорошие. На них приятно смотреть. Я люблю рыжих.

Эта сестра гибко наклоняется ко мне и насыпает в чашку сахар. Много сахара. Сразу шесть ложек. Потом смотрит на меня, улыбается и кладет еще ложку сахара. Это уже седьмая. Семь — хорошее число. А еще она кладет возле моей чашки блюдце с медовыми пряниками.

Я пью сладкую каву и грызу медовый пряник. Мне хорошо.

— Это он? — спрашивает чужой.

Я сразу вижу, что это чужой. Но я еще не знаю, это гость или враг. Еще бывают чужие, которые приносят товары. Они не гости, но и не враги. Они просто полезные. Поэтому с ними можно общаться и от них можно брать подарки. Мне всегда привозят подарки.

Этого чужого я совсем не знаю.

— Да, это он, — кивает старший брат.

Все, кто здесь живет, братья и сестры. Просто есть те, кто старше и опытнее, а есть младшие, еще неумелые. И еще есть я. Я здесь совсем отдельно от всех. Но они все равно мне братья и сестры. А вот я не брат. Это не логично, но это даже интересно. Это можно обдумывать.

— Ты узнаешь меня? — спросил другой чужой, вставая на ноги.

Смешной вопрос. Если я его видел, то конечно узнаю. А если не видел — как можно узнать незнакомого?

Мне смешно, я начинаю смеяться, и чуть не подавился. Красивая рыжая сестра улыбнулась и вытерла мне рот мягкой белой салфеткой. Она хорошая. От нее вкусно пахнет миндальным орехом и немного мятой. Я не люблю мяту. Но когда ей просто пахнет — это нормально. Это хорошо.

Старший брат говорит чужому:

— Сядь.

Старший брат умеет спрашивать правильно. Спрашивать надо всегда так, чтобы было легко отвечать.

— Ты видел его раньше?

— Да, — киваю я.

— Сколько дней назад?

Вот если бы он спросил, давно ли — я бы задумался. Что такое давно и что такое недавно? Это понятия относительные. По отношению к чему стоит говорить «давно»?

Но старший брат умеет спрашивать и спрашивает правильно.

— Сто шестьдесят пять дней назад, — отвечаю я, даже не задумываясь.

— Сколько человек с ним было?

И опять правильный вопрос. Однажды спросили: был ли он один. Тогда я тоже смеялся. Потому что представил, как один идет через пустыню. Как одного пропускают в город. Так не бывает, поэтому вопрос был смешной.

— Было пять. Он шестой. Полдюжины — хорошее число.

— Сколько было рыжих?

— Один.

— Их принимали в этом зале?

— Нет.

— Они были в большом зале?

— Да.

Большой зал — это место, где собираются все. В тот раз собрали всех. Я сидел в углу и смотрел. Еще я считал. Там были развешаны масляные лампы. Их было восемнадцать, то есть три раза по шесть. Потому что зал очень большой и совсем без окон. Он внизу, под землей.

— Сколько ламп освещали зал?

— Восемнадцать.

— Сколько ступеней ведет в зал?

— Тридцать шесть.

Я говорил, не вспоминая, как будто даже не думал. Так я могу отвечать долго. Сам собой включался мозг. Он помнил все. Все, что я когда-нибудь видел или слышал. Я мог как бы забыть, но мозг все равно помнит. Главное — правильно спросить. В этом была моя польза. Потому что это был мой мозг.

Я пил сладкую каву, жевал вкусный сладкий пряник и говорил. Я даже точно не знаю, что я еще им говорил. Тут главное — чтобы были правильные вопросы. Я даже мог бы пересказать все слова. Все, которые были сказаны тогда, сто шестьдесят пять дней назад. Только я не мог повторить голос. Все-таки я не механизм, а человек. Это старинные механизмы раньше могли не только повторить все сказанное, но и подделать голос. Я так не умею.

Тут принесли фрукты и орехи в меду. Я люблю орехи в меду и фрукты. Только не все. Мне нравятся груши и дыни. Они сладкие и сочные.

Мы стали есть фрукты и орехи. Яблоки мне совсем не положили, зато отрезали самый большой кусок дыни. Это хорошо. Хорошая сестра.

Старший брат разговаривал со старшим из этих чужих. Мне не надо было вслушиваться. Я все равно все запомню. Я даже запомню, сколько бусин в четках этого чужого, которые он постоянно перебирает. И его самого я теперь запомню.

Я полезный. Я все и всегда запоминаю.

Старший брат жалеет меня. Он специально делает передышки. И еще он не каждый раз зовет меня на всякие встречи. Потому что я такой один. Других, как я, у них просто нет. Говорят, нам предлагали много продуктов за то, чтобы возить меня в пустыню к племенам и там запоминать их легенды и песни. Но старший брат сразу отказался. Он сказал, а я это запомнил.

Я — тот, кто хранит все договора. Я — летопись нашего племени. Я — память нашего народа.

Он говорил, и я слышал это. Я запомнил это. И мне было хорошо и очень приятно.

Рыжая девушка снова наклонилась ко мне и вытерла мне руки теплым влажным полотенцем. Она мне нравится. Надо будет сказать, чтобы ее привели ко мне.

Ко мне всегда водят тех, кого я скажу.

Старший брат говорит, что мне нужен наследник. Наследник — смешное слово. Оно меня смешит. Но оно интересное и странное. Его можно думать.

Меня всегда смешат. И еще кормят. За мной ухаживают.

Я полезный.

И еще один этаж. Давай-давай-давай… На площадке передохнем, как дотащим.

— Уносите свою мебель! Вы мешаете жильцам!

— Ладно, ладно, мамаша, не шумите. Это мы тут нашего командира перевозим.