Айзек Азимов - Антология мировой фантастики. Том 2. Машина времени

Он решил, что пора действовать, отдал приказ, и сразу же заплясали сигнальные огоньки. Матросы вышли из оцепенения и бросились исполнять приказ. В кораблях открылись люки, на чудовище полетели зажигательные бомбы.

Однако кроваво-красные щупальца, извиваясь, тянулись к кораблям.

Черные бомбы с зажженными фитилями, источая серый дым, падали на пурпурную массу. Дым заволок все, а когда он рассеялся, Измаил увидел дыру в теле чудовища, а в ней — тонкие линии связок, артерий, кровеносных сосудов. Бомбы сожгли кожу во многих местах, и через образовавшиеся дыры изредка выскакивали и летели вверх пузыри с газом.

Измаил приказал спуститься еще ниже. Пуняки решил, что Адмирал совсем сошел с ума, но подчинился приказу.

Горящее масло из разорвавшихся бомб растекалось по коже чудовища, прожигало ее и капало внутрь. Внутри него все горело, пузыри с газом взрывались. Все окутал черный дым.

Измаил благодарил бога, что газ в пузырях чудовища не обладал способностью воспламеняться.

Однако произошло то, что было почти неминуемым: одно из щупалец схватило корабль. Оно обвило корпус корабля, сломав мачту. А за ним последовали и другие щупальца. Корабль потянуло вниз. Дым от горящего чудовища разъедал глаза и легкие. Люди мучительно кашляли. Они старались забраться на мачты, на более высокие части корабля, куда еще не добрался дым.

Бомбардиры не прекращали бросать бомбы с зажженными фитилями. Бомбы взрывались, и вверх взметались новые языки пламени. Они почти достигали «Руланги».

Внезапно «Руланга» подскочил вверх. Этот прыжок был таким неожиданным, что многие попадали на палубу, а несколько человек сорвались с корабля и рухнули вниз, в пылающую бездну.

Огонь сжег основания щупальцев, удерживавших «Рулангу». Сброшенные бомбы существенно уменьшили вес корабля, и он взлетел вверх. Измаил увидел, что другие его корабли тоже сбросили бомбы. Чудовище горело в сотне мест. Газовые пузыри взрывались со страшным грохотом, черный удушливый дым застилал все до самого горизонта.

Внезапно Намали вскрикнула, и Измаил обернулся. Один из его кораблей проплывал прямо над взрывающимися пузырями. Горящий пузырь взлетел вверх и ударил в днище корабля. Корабль моментально охватило пламя, и он начал падать вниз. С корабля успела отчалить только одна лодка, но и она была схвачена щупальцами. Еще несколько секунд — и лодка с людьми исчезла в черном дыму и пламени.

Хотя ветер и был достаточно силен, он не успевал относить дым с места сражения. Чудовище оказалось скрытым в черном дыму, в темном удушливом облаке. Измаил приказал подняться выше, чтобы оказаться над облаком дыма. Затем велел взять курс на северо-запад. Он хотел осмотреть подветренную сторону. Там «Руланга» встретился еще с двумя кораблями Заларампатры. Остальные, по всей вероятности, погибли.

— Чудовище умирает! — воскликнула Намали. Она посмотрела на Измаила. — Ты совершил это! Только ты мог это сделать! Ты — бог!

— Чудовище пока еще живое! — хрипло сказал Пуняки.

Он показал вниз, и они увидели, как сквозь дым летят вверх куски плоти чудовища. На каждом из кусков извивались щупальца. Пурпурное Чудовище, умирая, разделилось на множество частей, каждая из которых была способна к самостоятельным действиям. Эти части сформировали из своей плоти паруса и теперь летели к «Руланге». Впрочем, возможно, это были просто другие, более мелкие твари, сопровождающие Пурпурное Чудовище.

Измаил приказал лучникам стрелять по воздушным пузырям этих существ, а остальным встать возле борта с копьями. Три существа прицепились к килю и, не найдя для себя входа, стали сами прогрызать его. Складки кожи на туловищах разошлись, и под ними обнаружились безгубые пасти, усеянные острыми треугольными зубами. Прочный, но тонкий материал не мог устоять перед этими зубами. Затем пурпурные пульсирующие тела вытянулись, приобрели форму змей и втянулись внутрь корабля через отверстия.

Матросы встретили их, и завязалась битва. Могучие щупальца хватали людей, тянули в пасти. Матросы обрубали щупальца, но все же некоторые не могли спастись и приняли ужасную смерть. Но битва продолжалась. Копья пронзали газовые пузыри. Матросы зажгли факелы и использовали их как оружие.

Вскоре все было кончено. Щупальца, извиваясь, исчезли в дыму, который исходил от огромной мертвой массы Пурпурного Чудовища.

Измаил повернулся к Пуняки.

— Я думаю, что нам следует заключить мир с Бурангахом.

— Ты сошел с ума! — крикнула Намали. — Ты хочешь заключить мир с этими убийцами, которые когда-нибудь снова придут в Заларампатру, чтобы убить нас всех!

— Я долго думал над этим, — сказал Измаил. — У меня было достаточно времени для размышлений. В Заларампатре осталось мало людей. И хотя в Бурангахе людей больше, их тоже мало. Потребуется несколько поколений, чтобы население городов полностью восстановилось. И за это время и они, и мы наверняка окажемся жертвами нападений других народов. Ведь мы будем практически беззащитны. Но что если два народа соединятся, решат жить вместе? Вместе, как один народ, в одном городе? Ведь тогда их шансы на выживание удвоятся…

— Это неслыханно… — в один голос закричали Намали и Пуняки.

— Да, конечно! — ответил Измаил. — Но я уже сделал много такого, что было неслыханно для вас.

— Но боги! — сказала Намали. — Что скажет Зоомашматра? Как он уживется вместе с Камангаем?

Измаил рассмеялся.

— Сейчас они спокойно уживаются в брюхе каменного чудовища. Да, это чудовище может считаться величайшим из богов, так как носит в своей утробе двух великих богов. Именно то, что он проглотил богов двух народов, и подсказало мне идею об объединении. Пусть заларампатрийцы и бурангахцы живут вместе и вместе борются со своими врагами. Пусть они поклоняются и Зоомашматре, и Камангаю. А может быть, и каменному чудовищу, которое станет богом двух народов. Я не знаю, как оно называется, но у бурангахцев наверняка есть для него название. А если нет, они придумают его вместе с народом Заларампатры. Боги всегда называются так, как называют их люди.

Все боги, подумал Измаил, все, за исключением Времени. Боги Времени были всегда, но у людей нет имени для самого Времени. И он вспомнил о старом Ахаве, о его заведомо обреченной охоте за белым китом со сморщенным лбом и искалеченной челюстью. Но та охота была чем-то большим, чем просто месть бессловесному зверю.

И снова Измаил подумал, что Время для него — то же самое, что белый кит для Ахава. Только вместо шестидюймового ножа, которым Ахав надеялся достать сердце кита, у Измаила был разум, которым он надеялся постичь природу Времени. Но не все дано познать человеку. И тот, кто пытается понять природу Времени, обречен на поражение, как была обречена на поражение охота Ахава. Человек может просто жить бок о бок с величайшим и ужаснейшим чудовищем — Временем, а когда наступает срок, уходит в безвременность, так и не постигнув, не поняв природы Времени.