В Глухов - На суше и на море

Кетч — это профессиональная борьба. Борьба без ограничений в применяемых приемах, так называемая вольная борьба. Если верить буржуазной печати, то кетч (в Японии его называют реслингом) — это вид спорта. Но что это за «спорт»?

На ринг выходят одна или две пары здоровенных парней. По свистку судьи начинается схватка. Парни бьют друг друга кулаками, награждают пинками, выворачивают ноги и руки, стараются свернуть шею. Бьют друг друга, как у нас говорят, «смертным боем». И тем не менее все остаются живыми. Хотя и одного настоящего удара такого парня вполне достаточно для того, чтобы отправить партнера в преисподнюю.

К тому же и видно достаточно хорошо, что удары фальшивые. Эффектные, но по существу безвредные. И парни эти совсем не бойцы, а хорошо тренированные акробаты. «Бой» они разыгрывают как по нотам и надувают наивного зрителя.

Смотришь на реслинг и удивляешься тому, что японцы увлекаются этим зрелищем и реагируют более бурно, чем футбольные болельщики. И куда только исчезает в это время знаменитая японская сдержанность?

Помещение до отказа набито мужчинами. И наполнено монотонным стуком металлических шариков. Стук этих шариков вырывается на улицу и привлекает мое внимание.

— Чем занимаются эти люди? — спрашиваю я у японца.

— Играют в пачинко, в рулетку, — отвечает японец и добавляет: — только пачинко — невинная рулетка. Ей далеко до рулетки в Монте-Карло. Она совсем не похожа на азартную игру. В пачинко нельзя проиграть много денег. Правда, нельзя ничего существенного и выиграть.

— Так зачем же играть в пачинко?

— Просто для того, чтобы скоротать время.

Приглядываюсь к игре и игрокам.

Для того чтобы играть в пачинко, никакого умения не нужно. Нужно купить горсть шариков и бросать их по одному в ящик рулетки. Зато нужно уметь терпеливо ждать выигрыша. И игроки ждут. Час, два часа, ждут до тех пор, пока не опустеют карманы. Ждут с тупым безразличием, потому что ждать-то, собственно, и нечего. Все равно выигрыш ничтожный.

А затем игроки уходят. С пустым сердцем и атрофированным мозгом. Расплатившись за бестолково проведенное время двумя-тремя часами собственной жизни и сотнями иен.

И так каждый день. О, пачинко далеко не безобидное увлечение!

Мюзик-холлы, стриптизы, реслинг, развращающие кинокартины и пошлая литература… Все это есть в Японии. Но есть и прекрасные национальные театры «Кабуки» и «Но», национальный хор «Поющие голоса», прогрессивные кинокартины вроде «Голого острова», прогрессивная литература, живопись, музыка…

Есть первоклассные гимнасты, великолепные волейболистки, замечательные пловцы, штангисты, борцы…

Есть настоящее искусство, действительно художественная литература, есть и большой спорт.

Но эта подлинная национальная культура заслонена крикливой и наглой лжекультурой, импортируемой из США.

Ровно в восемь к отелю подъехал автобус. Он отвезет нас на один из заводов, выпускающих локомотивы и вагоны для железных дорог. Около дверцы автобуса, приветливо улыбаясь, стоит девушка в белоснежной кофточке и таких же перчатках, черной юбочке и пилотке. Внешним видом и манерами она очень напоминает самолетную стюардессу.

Девушка приглашает нас войти в автобус, входит сама и отправляет автобус в путь. Девушка стоит у входной дверцы и не сводит с нас взгляда. А мы, как всегда, жадно смотрим на улицы. Шумные, оживленные, красочные улицы японского города.

Но постепенно порыв любознательности затухает, и тогда мы замечаем, что девушка по-прежнему стоит у входной дверцы, хотя свободных мест в автобусе много. Кто-то из нас жестами приглашает ее сесть. И видя, что она не садится, просит переводчика передать девушке его слова. Тогда переводчик разъясняет:

— Нет смысла, господа, просить девушку сесть. Она этого не сделает до тех пор, пока в автобусе будет хотя бы один пассажир. Это предусматривается служебным уставом.

Переводчик говорит спокойно. Без тени негодования. Видимо, полностью разделяя требования устава. А мы возмущаемся, потому что больно смотреть на человека, вынужденного подчиняться такому издевательскому уставу. Но возмущаемся мы, конечно, внутренне, помня мудрую русскую пословицу: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят».

В Японии за последнее время многое изменилось во всех областях жизни. Но отношение к женщине во многом осталось тем же. В далекие времена японец смотрел на женщину как на свою собственность. По японскому домострою идеальной считалась женщина не ревнующая, не перечащая мужу и ни в чем не упрекающая его. Идеалом была женщина-рабыня.

Теперь женщинами не торгуют. Во всяком случае, этого не делают открыто. Но равноправия между женщиной и мужчиной, конечно, нет. На заводах женщины выполняют только подсобные работы. Убирают, моют, чистят. Правда, в электро- и радиопромышленности, оптической промышленности женщины выполняют те же производственные операции, но получают за работу значительно меньше, чем мужчины.

В ресторанах и отелях женщины работают официантками, лифтерами, уборщицами. Все «руководящие» должности, даже старшего официанта, заняты только мужчинами. Зато все домашние дела лежат на плечах женщин. Дом пожирает все их силы и все время. Поэтому женщина редкий гость в зрелищном предприятии. Кстати, этим и объясняется тот факт, что зрелища в Японии по своей форме и содержанию рассчитаны исключительно на мужской вкус.

Дискриминация женщин зашла так далеко, что даже игрушек для девочек в Японии несравненно меньше, чем для мальчиков.

Словом, о равноправии женщин пока говорить не приходится. Но говорить придется. И очень скоро. Потому что среди женщин уже появились борцы за равноправие в быту и на производстве.

Неловкость от присутствия стоящей девушки мы чувствовали добрых полчаса, пока автобус проталкивался к заводу через уличную сутолоку. Но вот, наконец, и завод. На арке ворот плакат: «Добро пожаловать». У подъезда главной конторы большая группа встречающих.

Улыбки, рукопожатия, обмен приветствиями…

Пятиминутный отдых с дороги, традиционный стакан ледяной воды или чая, и мы начинаем осмотр завода. К сожалению, нам показывают только то, что считают нужным.

Завод, на котором мы находимся, один из заводов крупной японской фирмы. Он выпускает тепловозы и электровозы, дизель-поезда и электропоезда, товарные и пассажирские вагоны. Другие заводы этой фирмы выпускают другую продукцию.

Бывает, что фирма изготавливает широчайшую номенклатуру изделий — от детских колясок до самолетов включительно. Некоторые фирмы имеют даже свои универмаги и реализуют в них часть выпускаемой продукции.