Брайан Олдисс - Теплица

Пока он поудобнее устраивался в лунной листве, огромный тюк его тела терся о стебли. Ноги царапали по зеленой массе. С тела и конечностей просыпался целый ворох легкого мусора — шипы, семена, песок, орехи и листья, захваченные липкими волокнами там, на далекой Земле. Среди этих обломков жизни были и шесть прозрачных футляров, выращенных огнежогом. Они покатились по земле и застыли.

Мужчина Харис был первым, кто очнулся. Постанывая от неожиданной боли в боках, он попытался сесть. Лоб коснулся чего-то вогнутого, и это напомнило ему о том, где он оказался. Уперев колени в стенку и вытянув руки, он толкнул крышку своего саркофага.

Какое-то время створка сопротивлялась его усилиям. Но затем вся урна рассыпалась на куски, выбросив Хариса наружу в самой неловкой позе. Суровость вакуума разрушила связующие узлы ее структуры.

Неспособный подняться, Харис лежал там, где упал. В висках стучало, легкие заполнил неприятный запах. С жадностью он втягивал в себя свежий воздух Луны. Поначалу воздух казался разреженным и холодным, но Харис вдыхал его с благодарностью.

Некоторое время спустя он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы осмотреться.

Из ближайших зарослей к нему протянулись чьи-то длинные желтые усики, осторожно, на ощупь подбираясь поближе к упавшему. Харис с тревогой оглянулся, ожидая увидеть рядом защищающих его женщин. Никого. Непослушными руками медленно вытащил он из-за пояса свой нож, перекатился на бок и перерубил усики, когда те подтянулись ближе. Нет, этот враг был вовсе не опасен!

И лишь увидев собственную плоть, Харис взвыл от ужаса и нетвердо поднялся на ноги, с отвращением себя оглядывая. Все его тело покрыла корка каких-то струпьев. Хуже того, когда с него упали лохмотья одежды, Харис увидел дряблую кожу, свисающую с его рук, ребер, ног. Когда он поднял руки, складки растянулись, почти как крылья. Хариса не стало — его красивое тело лежало в руинах.

Какой-то звук заставил его обернуться, и Харис впервые вспомнил о своих спутницах. Лили-Йо с трудом выбралась из обломков капсулы и подняла руку, приветствуя его.

К собственному ужасу, Харис увидел, что теперь и ее отягощали выросты кожи, подобные его собственным. По правде сказать, поначалу он едва мог ее узнать. Больше всего Лили-Йо напоминала теперь одного из мерзких летунов. Харис бросился наземь и заплакал; сердце бешено колотилось в его груди — от страха и отвращения.

Лили-Йо была не робкого десятка. Не обратив внимания на собственные болезненные деформации, с трудом дыша, она бродила меж безразличных ко всему ног ползуна, выискивая четыре остальные саркофага.

Первой ей попалась полузарытая в почву капсула Флор. Удар камнем разнес ее вдребезги. Лили-Йо подняла подругу, столь же сильно изменившуюся, как и она сама, и немного времени спустя Флор очнулась. С хрипом втягивая непривычный воздух, она с трудом села. Лили-Йо оставила ее, чтобы найти остальных. Даже в этом притупленном состоянии рассудка она была благодарна своим ноющим конечностям за то, что тело казалось таким легким.

Даф оказалась мертва. Окоченевшая, она лежала в своем саркофаге, и тело ее отливало синевой. Лили-Йо разбила урну и громко позвала ее по имени, но Даф не пошевелилась. Опухший ее язык по-прежнему высовывался изо рта. Даф была мертва; Даф, которая жила; Даф, которая умела петь прекрасные песни.

Хи тоже погибла — бедная съежившаяся форма в прозрачном гробу, треснувшем во время исполненного опасностей путешествия между двумя мирами. Когда под ударом Лили-Йо саркофаг разлетелся, тело Хи также рассыпалось в пыль. Хи была мертва; Хи, родившая ребенка-мужчину; быстроногая Хи.

Урна Жури была последней. Девочка шевельнулась, когда Предводительница подошла и смахнула с капсулы налипшие шипы. Минутой позже Жури сидела на земле, со стоической неприязнью рассматривая собственные уродства, вдыхая свежий воздух. Она выжила.

Харис, спотыкаясь и прихрамывая, подошел к женщинам. В руке он нес фигурку своей души.

— Нас четверо! — воскликнул он. — Приняты мы богами или нет?

— Мы чувствуем боль, значит, мы живы, — сказала Лили-Йо. — Даф и Хи упали в зелень.

С глубоким отчаянием Харис бросил свою душу под ноги и растоптал ее.

— Посмотри на нас! Лучше уж смерть! — кричал он.

— Прежде чем решать подобные вопросы, мы поедим, — ответила Лили-Йо.

Испытывая ломоту во всем теле, они углубились в чащу, вновь насторожившись при мысли об опасностях, которые могут грозить им здесь.

Флор, Лили-Йо, Жури, Харис шли, поддерживая друг друга. Сама идея табу отчего-то оказалась ими забыта.

— Здесь не растут нужные деревья, — протестовала Флор, когда они пробирались меж стволов гигантского сельдерея, чьи гребни раскачивались высоко над головами.

— Осторожно! — крикнула Лили-Йо и потянула Флор назад. Что-то похожее на цепного пса лязгнуло челюстями совсем рядом с ее ногой.

Быстрохват, упустив жертву, вновь медленно открывал челюсти, обнажая зеленые зубы. Этот был лишь слабым подобием кошмарных быстрохватов, плодившихся на нижнем уровне земных джунглей. Его зубы были мелкими, а движения — куда проще. Без прикрытия толстых стволов земной смоковницы быстрохваты лишились всего, что полагали принадлежащим себе по праву.

Подобное чувство охватило и людей. Они сами, как и бесчисленные поколения их предков, жили на ветвях высоких деревьев. Их безопасность зависела от Великого Дерева. Здесь тоже росли деревья, но сельдерей и петрушка не предлагали ни прочной как камень опоры, ни удобных ветвей.

Так они и шли, пугливо озираясь, — потерянные, страдающие от боли, не понимающие ни того, где оказались, ни как это стало возможным.

На них набрасывались тихопрыги и пилошипы, но с легкостью были побеждены. А вот густые заросли крапивного мха, куда выше и гуще любых земных чащ, люди обошли стороной. Те же условия, что препятствовали одной группе растений, благоприятствовали другим. Люди взобрались по склону холма и набрели на озерцо, в которое впадал ручеек. Над гладью воды покачивались ягоды и фрукты, сладкие на вкус, пригодные в пищу.

— Не так уж и плохо, — сказал Харис. — Возможно, мы все равно выживем.

Лили-Йо улыбнулась ему. Самый ленивый, он причинял ей наибольшее беспокойство; и все же она была рада, что Харис по-прежнему рядом. Пока они купались, Лили-Йо еще раз рассмотрела его. Вопреки всем чешуйкам и двум широким складкам плоти, свисавшим по бокам, смотреть на него все еще было приятно, поскольку он был Харисом. Она надеялась, что тоже выглядит не слишком омерзительно. С помощью шипа она расчесала волосы, отбросила назад; они поредели, но совсем немного.

Искупавшись, люди насытились. Харис взялся за работу: выломал новые ножи из куста ежевики. Они были не столь тверды, как те, что остались на Земле, но сойдут и эти. Потом люди устроились отдохнуть на солнце.