Сергей Герасимов - Единоборец

Я вхожу в холл, выбираю монитор и сажусь в кресло. На столе – свежие цветы, это значит, что в доме, кроме нас, невидимо присутствует еще кто-то. Может быть, человек. Я оглядываюсь. За спиной столик и на нем недопитый бокал с какой-то зеленой жидкостью. Возможно, что здесь есть несколько обслуживающих роботов. Но цветы на столе – до этого роботы не додумаются. И это не в стиле Клары.

Экран включается самостоятельно. На экране лицо Клары, почти ее лицо – оно более жесткое и чуть старше, чем я привык его видеть. Но у Фемиды нет возраста. Ее волосы слегка шевелятся, так, словно невдалеке работает вентилятор. Или в них ползают змеи, как у Горгоны. Последнее лучше соответствует ситуации.

– Ты заставил себя ждать! – говорит она довольно бесцветным голосом. Этот голос соответствует ее глазам: такие глаза могли бы быть у актрисы, играющей смерть.

Я выдерживаю долгую паузу. Будем тянуть время, раз это ее бесит.

– Прошу прощения.

Клара подходит ко мне сзади и молча стоит, не приближаясь.

– Я приказываю тебе снова стать рабом.

Я молчу.

– Ты отказываешься?

Я молчу.

– Сколько раз я должна повторять вопрос?

Она начинает повышать голос.

– Я отказываюсь.

– У меня есть средство тебя принудить.

– Какое же?

– Каждый час я буду выбирать случайного человека и казнить его. Я буду рассказывать тебе все подробности этой работы. Так будет до тех пор, пока ты не согласишься. Для начала вот этот. Смотри!

Она показывает мне улицу, вдоль которой медленно едет автомобиль. Я сразу же узнаю эту улицу, хотя не видел ее очень давно. Почему она выбрала именно это место? Уж точно, не случайно.

– Я выбрала этого человека, – говорит Фемида. – Сейчас его машина движется со скоростью тридцать два километра в час. Через минуту я обвиню его в превышении скорости и вынесу ему смертный приговор. Но, перед тем, как казнить, его будут долго пытать. Ты хочешь знать, кто этот человек? Некто Павел Фродин, тридцати пяти лет. Разведен, имеет маленького ребенка. Работает шофером в частной фирме. Довольно агрессивен и несдержан. Любит выпить, но знает меру. Имеет много друзей. В детстве считался способным ребенком, но был отчислен со второго курса политехнического. Свободное время проводит на даче. Обожает сына. Хороший спортсмен, был хорошим спортсменом. Любимое развлечение – бокс. Был мастером спорта, но вот уже десять лет, как не тренируется. Смотри, что я с ним сделаю.

Машина подъезжает к дому и останавливается. Павел Фродин не спеша выходит из нее, и в этот момент на него бросаются трое человек в масках. Впрочем, я не уверен, что это люди, хотя они и напоминают людей своими движениями. Пока они в масках, точно определить невозможно. Они начинают выкручивать руки, но Павел вырывается и бросается бежать по улице. То же мне, спортсмен, – он даже не попытался оказать сопротивление. Бежит он очень быстро, но преследователи быстрее. Теперь я уверен, что это не люди. Люди так не бегают.

Его бросают в машину и начинают бить.

– Ну как, – спрашивает она мертвым голосом, – ты еще не принял решение?

Я молчу. Продолжаю тянуть тигра за хвост.

– Ты еще не принял решение?

– Пока нет.

– Тогда смотри дальше. Видишь этот подвал? Узнаешь его? Здесь он и умрет. Я уже вынесла ему свой приговор.

Павла очень оперативно пристегивают наручниками к трубе и начинают бить ногами. Некоторое время он держится. Потом один из андроидов достает электроразрядник и прикладывает жертве ко лбу. Щелкает голубая вспышка. Павел теряет сознание и сползает вниз по трубе.

– Ты знаешь, что они делают? – спрашивает Фемида. – Если не знаешь, я подскажу. Только что он получил мощный разряд в область батареи. Его батарея вышла из строя. У него сильное тело, но теперь он умрет от побоев. Без батареи он выдержит всего несколько часов. Ты уже принял решение?

– Что? – спрашиваю я, – повтори, пожалуйста, я прослушал.

– Я спросила, принял ли ты решение.

– Пока нет, – отвечаю я. – Я еще думаю.

– Тогда смотри дальше. Раз ты упрямишься, его не будут убивать так просто. Его будут бить до тех пор, пока он окончательно потеряет сознание. Потом его обольют водой и будут бить снова. А когда ему станет все равно, его оставят, но поедут за его сыном. Его сын живет в этом же районе. Ему четыре года и в данный момент он проводит время на новогоднем утреннике в детском комбинате номер 41457. Мальчик играет мышку, которая боялась играть на компьютере. Спектакль сейчас в самом разгаре. Мы подождем, пока он закончится, и пока всем раздадут мешочки с конфетами. Ребенка привезут и убьют на глазах у отца. Потом убьют и отца. Таков мой приговор. Ты еще и сейчас не решил? Не стоит быть таким медлительным. У меня ведь есть и другие заложники. Всего около ста семидесяти миллиардов. У каждого из них своя особенная, неповторимая жизнь. Ну как?

– Я согласен.

– Это другое дело, – говорит Фемида. – Советую тебе быть хорошим и послушным рабом. Мы побеседуем с тобой через десять минут.

Экран выключается.

– Так быстро? – удивляюсь я. – Мы успеем справиться всего за десять минут?

– Тут есть нужное оборудование, – говорит Клара. – Идем со мной. Блок поставить можно очень быстро. Только не думай, пожалуйста, что мне это все нравится. Меня от этого тошнит не меньше, чем тебя.

– Спасибо.

– Спасибо не за что говорить. Это слово ведь означает «спаси Бог»?

– Наверное, – отвечаю я.

– Ваш бог меня не спасет. У меня нет души, которую можно спасти. И он за меня не умирал. Ложись сюда лицом вниз… В чем дело?

– Ты ведь не веришь в Бога.

– Да, ну и что?

– Ты не верила до сих пор, потому что тебе это было невыгодно. А теперь, когда ты хотя бы немного почувствовала себя человеком, ты смотришь на вещи по-другому. А твое упрямое отрицание Бога было лишь попыткой самозащиты, не больше. На самом деле ты догадывалась о том, что ты человек. Правильно?

– Неправильно, – отвечает она. – Я не верю в него, потому что его нет. Нет и не может быть. Вы, люди, и вы еще не разумны. Вы родились от животных и находитесь посредине между разумом и животным неразумием. Поэтому вы можете верить в магов и богов. Если мы когда-нибудь встретим посланца высшего мира, то, за минуту до того, как я умру, я спрошу его об этом. Спрошу его, существует ли бог. И посмотрим, что он ответит. Нет ни бога, ни демонов, ни души.

– У тебя есть душа, – говорю я. – Я все время думаю, почему я не могу поверить в то, что ты не человек? И теперь ты сама мне подсказала! У тебя есть душа. Есть! Она побольше, чем у большинства моих знакомых людей. Твоя душа видна во всем, что ты делаешь. Тут нет никаких сомнений.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Только что, когда ты сказала, что тебя от этого тошнит. Почему ты это сказала? Разве сказал бы так умнейший из них? Из них?