Михаил Зуев-Ордынец - Сказание о граде Ново-Китеже. Роман приключений

- Все? - взволнованно спросил Виктор. Он вспомнил ночной визит таинственных гостей.

- Еще не все. Я сама видела. Издаля, правда. - Анфиса вздрогнула. - По темным переходам крадется, в темные углы жмется. Высокий, тонкий, как жердь. Голову, сбычившись, держит.

- Лицо его видела?

- Что ты! Наверное, умерла бы со страху. В спину только видела. Одет богато, в синюю парчовую ферязь.

- Когда ты его видела? Давно?

- Недавно. Дён пять назад. Погоди-ка… После Ярилина поля, вечером. Точно!

- А раньше не встречала его?

- Раньше не встречала.

- И сейчас он в ваших хоромах прячется?

- Этого не скажу. Не видела я его более. Один только раз видела… Ой, кто это? - испуганно вскрикнула Анфиса, прижавшись к Виктору, но, вглядевшись, встала не спеша, сказала холодно и отчужденно: - Ты, Истома? Что по ночам бродишь? Или подсматриваешь за нами?

- Беги, Виктор! Беги не мешкая! - шагнул Истома к летчику. - Близко они, от Светлояра сюда поднимаются!

- Кто поднимается?

- Остафий Сабур, с ним стрельцы. Остафий за Анфису на тебя злобится.

- Уходи, родимый! - встревоженно сказала Анфиса.

- Уйти? Тебя бросить на расправу Остафию? - возмущенно крикнул Виктор.

- Кто посмеет тронуть посадничью дочку? - гордо выпрямилась Анфиса. Не таясь, припала к его губам долгим поцелуем и оттолкнула. - Беги же, безумный!

- Мы недалеко уйдем. Спрячемся. Опасать Анфису будем, - шепнул Косаговскому Истома.

Они отошли недалеко и спрятались в кустах, за толстыми стволами берез. Им виден был светлый силуэт Анфисы, замершей в тревожном ожидании.

- Ишь как сказала: подсматриваешь за нами, - страдающе заговорил Истома. - Верно сказала - подглядывал! Боюсь за вас обоих. Тебе верная плаха, коли застигнут тебя ночью с Анфисой. Она старица будущая. И ей большая беда будет. Нимфодора жалости не знает. В Детинскую башню заточат на вечные времена, а могут и кнутом на толчке бить. Анфису… голубку… кнутом! Я жизнь за нее отдам! - измученно и страстно крикнул Истома.

Он припал лбом к стволу березы и долго молча стоял так. Потом рывком откинулся и оперся о ствол спиной.

- Кто любит, тот надеется. Надеялся и я. А пришел ты, чуж-чуженин, и взял ее сердце. - Быстрым движением Истома встал близко к Виктору, лицом к лицу, глаза в глаза. Сказал стеснительно и сердечно: - Ты худо про меня не думай. Ты мой душевный брат, злобиться на тебя не буду. Я вижу, крепкая у тебя к ней любовь, дай бог всякому такую. А мне, видать, заказано счастье…

Юноша. неожиданно смолк. Около светлого силуэта Анфисы темной тенью встал стрелецкий голова. Он начал что-то говорить, то поднимая руки над головой, то протягивая их к девушке. Ночной ветерок принес его горячие слова:

- Жемчужина моя перекатная… Ты на сердце у меня, как на ладонюшке. Пожалей!..

Остафий схватил Анфису за руку и грубо притянул к себе.

Виктор рванулся, но Истома успел схватить его сзади за плечи и потянул назад. Летчик бешено обернулся, отбросил его руки и увидел, как Анфиса наотмашь ударила Остафия по щеке. Слетела на землю его атласная шапка. Стрелецкий голова откачнулся, рванул на груди кафтан и, сгорбившись, забыв на земле шапку, пошел в темноту рощи.

- Бежим скорее домой! - шепнул Истома. - Сейчас стрельцы по всей роще будут шарить!

В избе спали. Виктор разбудил капитана, кивнул на дверь. Они вышли во двор. Капитан сразу насторожился:

- В чем дело, Виктор Дмитриевич?

Летчик торопливо передал рассказ Анфисы о тайной горнице, о музыке и пении. Капитан поиграл бровями, подумал, сказал неуверенно:

- Может быть, патефон посаднику из мира принесли? Слушают Леонида Утесова и Любовь Орлову: Только и всего. А?

- Такой диковиной посадник на весь город хвастал бы, а не держал в тайне. А почему Феклушу увезли? А кто этот высокий, тонкий, в синей ферязи? Почему он таится по темным углам?

- Здесь на каждом шагу тайны и загадки, - беспокойно сказал Ратных.

- И вот еще над чем надо подумать. Анфиса увидела этого тонкого, длинного вечером после Ярилиного поля…

- А ночью после Ярилиного поля у нас были гости, - докончил его мысль капитан. - Да, тут надо подумать!

Женька, лежавший на крыльце, вдруг поднял голову и предостерегающе проворчал. Из-за избы вышел человек; на плече его лежала рогатина.

- Пуд вернулся! - кинулся к нему капитан. - Отвечай разом: сполем?

- С полем, Степан, с богатым полем, - засмеялся Волкорез. - Полные крошни дичины принесли.

- А где дичина?

- В Кузнецком посаде, в угольном сарае. Федор там хлопочет, с посадскими прячет. А вот и он сам!

Капитан не сразу узнал мичмана. Птуха был в лузане, тоже с рогатиной» на плече.

- Все в полном порядке, товарищ капитан! - устало доложил он. - Взрывчатка доставлена и надежно спрятана.

- Незаметно принесли? Никто не видел?

- А кто и видел, тайну нашу не узнает, - ответил Волкорез. - Будто дичь и кабанье мясо на толчок принесли. Завтра, кстати, базар большой будет, праздник всех святых.

- А как «Антон» себя чувствует? - спросил Косаговский.

- «Антон» жив-здоров, вам поклон прислал, - улыбнулся мичман и сразу стал серьезным. - Копался кто-то около «Антона», маскировку ворошил. Но осторожно, чтобы это незаметно было. А Волкорез заметил.

- Осторожной рукой копались, - сказал охотник. - Два человека там было.

- Кто это, как думаешь, Пуд?

- Не могу сказать, Степан. Покопались, пошатались около озера и в тайгу убрели.

- Может быть, из вашего брата, из лесомык, кто-нибудь?

- Не похоже. Хода не та. Наши так по тайге не ходят. Выследить их надо. Думаю я лесомык округ города скрытно посадить. Не переймут ли они тех ходоков неизвестных?

- Обязательно сделай это, Пуд!

- Покоен будь, Степан. Я понимаю. Время ныне у нас тревожное.

По всему земному шару прыгает, катится, летает тугой, звонкий футбольный мяч. В футбол играют на городских стадионах, играют в джунглях, в песках пустынь, в тропических сильвасах, в сибирской тайге, в безбрежных пампасах. Играют в футбол эскимосы, не снимая меховых кухлянок и сапог из шкуры моржа. А в Боливии самозабвенно гоняют футбольный мяч на плоскогорьях Анд, на высоте 4000 метров, на высоте Монблана. В футбол играют на всех континентах, под всеми широтами, в любом климате, играют все нации и все возрасты, за исключением грудных младенцев и дряхлых стариков. Это игра всех народов, всего человечества. Многоголосый гул стадиона дорог нашему сердцу, как первый весенний гром.

Ворвался футбольный мяч и в богоспасаемый невидимый град Ново-Китеж. И можно точно установить, как создалась в Ново-Китеже первая футбольная команда. Ее создал Сережа из посадских мальчишек, и увлечение игрой было быстрым и бурным. Мальчишки разом забросили прежние игры - бабки, чижа, лапту, казло-мазло, свайку, кубарь - и ринулись гонять мяч. В Кузнецком посаде на большой лужайке закипели футбольные страсти. Маленькие футболисты в обвисших штанах, в развевающихся рубашках, в лаптях, а иные и босиком носились целыми днями по лужайке.