Георгий Краснов - Треснутая трубка

Через четыре дня после неудачной попытки помочь дельфиненку Синичкин собрал всех ассистентов в своем кабинете. Его новую программу дальнейших исследований они приняли с одобрением.

Затем ученый отбил телеграмму в Москву, и спустя неделю в его распоряжение откомандировали из института двух инженеров-конструкторов.

Теперь Виталий и его друзья, загоревшиеся новой идеей, трудились чуть ли не без сна и отдыха. Они еще и еще раз перепроверяли результаты прежних опытов, проводили новые, но большую часть времени тратили на разработку схемы и конструкции биофота — сложного аппарата, способного переводить человеческий язык на дельфиний говор.

Первая же проба биофота в Черноморском научном пансионате доказала, что в биофилологии открыта новая яркая страница. Аппарат был разработан и собран за короткий срок. В один из июльских вечеров ученые полностью подготовили его для разговора с дельфинами, но первое испытание все же решили провести лишь на следующий день.

— Сейчас отдыхать, все до чертиков устали, надо хорошенько выспаться, — распорядился Синичкин.

В то памятное утро Виталий поднялся с постели вместе с зарей. Прохладный воздух лениво шевелил листики акаций перед раскрытыми окнами белого дома, в котором вчера конструкторы и установили биофот. Выглянув из окна в сторону моря, Синичкин обратил внимание на густой клуб белого тумана, приютившийся в узком ущелье на берегу недалеко от пансионата. От дома вниз на вбитых в землю колышках тянулись тоненькие провода, соединенные в воде с биодинамиками. Они были предназначены для передачи дельфинам преобразованного биофотом человеческого голоса. Слова, произнесенные учеными в микрофон, переводились электронным мозгом аппарата на доступные дельфинам сигналы и усиливались под водой динамиками.

Как воспримут их морские животные — ответ на этот вопрос и должны были получить сегодня сотрудники пансионата. Собравшись вокруг Синичкина, они с нетерпением ожидали начала первого в мире научного эксперимента общения человека с дельфинами.

Но вот дежурная по пансионату Рена Хорькова сообщила с берега:

— Дельфины проснулись и делают утреннюю гимнастику.

На своем отгороженном от моря металлической сеткой участке дельфины по утрам начинали резвиться, играть друг с другом, причем, обычно в одно и то же время. Это и называли сотрудники пансионата «гимнастикой».

— Тогда приступаем, — скомандовал Синичкин. — Прошу подключить аппаратуру.

Один из конструкторов, инженер Сафронов, щелкнул регулятором напряжения, и экран биофота засветился сотнями мелькающих лучей. Виталий, вызвав по переговорному устройству дежурившую у моря Хорькову, попросил ее регулярно сообщать о поведении дельфинов во время эксперимента. Затем он поднес к губам микрофон и взволнованным голосом произнес:

— Доброго здоровья вам, наши морские друзья!

В комнате воцарилась напряженная тишина. Все замерли в ожидании: будет ли ответ на приветствие биофилолога, поймут ли дельфины адресованные им слова, поможет ли биофот человеку войти в разговорный контакт с морскими животными?

— Кто там бормочет? Пусть подойдет сюда…

Хотя этот почти неразборчивый подводный возглас репродуктор донес с сильным искажением звука, в домике на берегу встретили его громким и радостным «ура!». Биофот оправдывал возлагаемые на него надежды! Да еще как оправдывал!

— Минуточку, — сказал Синичкин, когда ликующие сотрудники один за другим стали пожимать ему руку. — Надо бы немного подрегулировать преобразователь звука.

Инженер Сафронов, поняв его с полуслова, отключил аппарат от электросети и открыл боковой щиток биофота.

— Рена, как ведут себя дельфины? — вновь обратился ученый к дежурившей на берегу Хорьковой.

— В бассейне спокойно, — послышалось в ответ.

— Сейчас направим новые сигналы, следи повнимательнее. Как с аппаратом?

— У меня все готово, — доложил инженер.

Синичкин вновь произнес в микрофон:

— Мы приветствуем вас, друзья-дельфины!

На какой-то миг в комнате вновь воцарилась непривычная тишина, а затем, как налетевший порыв ветра, из репродуктора вырвался многоголосый возбужденный шум. Биофот, казалось, едва поспевает переводить оживленный дельфиний говор.

— Кто там такое говорит?

— Второй раз слышу одно и то же.

— Подойдите все ко мне, не этот ли кусок железа заговорил?

— Повтори, кто это сказал…

Репродуктор испускал то степенно глуховатые, то пронзительно тонкие звуки, то спокойные, то тревожные выкрики.

— Виталий Сергеевич, дельфины столпились вокруг биодинамика, — сообщила Рена. — Некоторые высунули головы и смотрят в вашу сторону, на домик. А Гермес и вовсе места себе не находит, глаза вытаращил…

— Друзья мои! — вновь заговорил Синичкин в микрофон, стараясь унять волнение в голосе. — Меня зовут Синичкиным. Мы, ученые страны, которая называется Советским Союзом, освоили ваш язык и изготовили специальный аппарат, который делает его доступным для человека. Поняли ли вы мои слова? Я жду ответа…

Дельфины оживленно зашумели:

— Это тот, который живет в белом доме на горе…

— Гермес, скажи ему что-нибудь.

Ученые изумленно переглянулись: выходит, кличка, которую они присвоили одному из старейших обитателей бассейна, известна и самим дельфинам! Оправдалось и предположение, что Гермес — один из вожаков стада.

— Обитатели моря слышат вас, живущие на земле, — донесся басовитый голос Гермеса. — Но многие ваши слова нам непонятны…

Свыше получаса длился этот необычный разговор. Потом, выключив аппарат, сотрудники пансионата гурьбой высыпали на улицу и побежали вниз, к бассейну. Кто-то торопливо сбрасывал с себя одежду, а иные, кто в чем был, так и бросились в воду, к подплывшим к самому берегу дельфинам.

Через неделю биофилолог Синичкин и инженер-конструктор Сафронов, бережно упаковав магнитофонные ленты с записями своих разговоров с дельфинами, выехали в Москву.

В столице они выступили с краткими сообщениями на заседании отделения языка Академии наук. Обратно из Москвы вместе с ними вылетел известный академик. В Черноморском научном пансионате он подробно ознакомился с работой группы Синичкина, подолгу беседовал с сотрудниками, инженерами-конструкторами, потом ему показали очередной сеанс связи с Гермесом.

— Коллега, — сказал он Синичкину перед отъездом, крепко пожимая обе руки биофилолога, — от всей души поздравляю вас, ученика Кайненберга и Сарповича, с потрясающей победой. Сознаюсь, моя теория более ускоренного и упрощенного обучения дельфинов имеет существенные изъяны. Желаю вам новых дерзаний.

Утром, угостив академика поджаренной им самим свежей рыбой, Виталий проводил его в Москву. Прошло дней десять, и в столицу вызвали Синичкина — в этот раз для проведения пресс-конференции для зарубежных и советских журналистов.