Кристи Голден - Assassin's Creed. Ересь

– А… ты имеешь в виду poutine? [5] Картофель фри с горячей подливой и кусочками сыра – блюдо канадской кухни.

– Ага.

Саймону многое хотелось сказать ей. «Я буду по тебе скучать», – вертелось в голове. Хотя за последние месяцы он не отправил ей ни одной эсэмэски и ни разу не пригласил на чай. «Я виноват». Он действительно так чувствовал… Но в случившемся не было ни его, ни ее вины…

Нерешительно он сжал ее руку:

– Удачи, Анайя.

– Спасибо, Саймон.

В злобном задоре дунул ветер и пронзил холодом насквозь их одежды. На этот раз даже Анайя поежилась.

– Мне пора возвращаться. – Саймон поднял бумажный стакан в прощальном жесте, замер на мгновение, затем кивнул, в большей степени самому себе, нежели ей, развернулся и двинулся в сторону выхода.

Анайя же осталась стоять под холодным, но чистым осенним небом. Саймону сделалось невыносимо грустно.

– По поводу голосов Жанны у меня есть теория, – сказал профессор Хэтэуэй, когда они с доктором Бибо после их раздельного ланча спускались на лифте вниз, в зал «Анимуса».

Виктория внимательно посмотрела на него:

– Прежде чем мы начнем обсуждать вашу теорию, скажите, у вас все в порядке?

Саймону казалось, что она выглядит хуже его, и потому он не собирался обременять ее рассказами об Анайе. Да и что рассказывать? «Моя бывшая девушка, с которой я не виделся несколько месяцев до того самого момента, когда мы втроем столкнулись в лифте, собирается менять работу»? Чепуха какая-то.

– Все хорошо, – отмахнулся Саймон и вернулся к более интересной для него теме. – На сегодняшний день существует несколько мнений, что собой представляют голоса Жанны. Большинство исследователей полагают, что она действительно видела проявления Божественного, другие называют это откровенной ложью, третьи приписывают ей психические расстройства, такие, например, как шизофрения или эпилепсия.

– Для людей, которые не знают, чем мы занимаемся, вполне логично обвинить Жанну в психическом заболевании. Хотя, как психиатр, я могу с уверенностью сказать, что данная теория весьма уязвима.

– Скорее всего, Жанна видела что-то, что в сознании средневекового человека могло ассоциироваться с ангелами. У нас есть подобные примеры, как со стороны тамплиеров, так и ассасинов, взаимодействовавших с древними артефактами. Нам также известно, что существуют отдельные личности с большим процентом ДНК Предтеч, как, например, Шарлотта де ла Круз, которые способны напрямую получать послание от Тех-Кто-Пришел-Раньше.

Казалось, Викторию не особенно удивили его рассуждения. Конечно, она была умной женщиной и сама могла прийти к подобным заключениям.

– Я осведомлена о Шарлотте де ла Круз. Итак, вы полагаете, что Конс каким-то образом нашел способ войти с Жанной в контакт? И сделал это посредством ее ДНК, максимально сходным с ДНК Предтеч?

– Если с Жанной действительно говорил «голос», то он, скорее всего, принадлежал Консу, как самому лояльному к людям представителю Первой цивилизации, – продолжал рассуждать Саймон. – Предположим, Жанна д’Арк контактировала с одним из Предтеч, переживших катастрофу. Жанна впервые услышала голос в тринадцать лет и продолжала его слышать до последнего дня своей короткой жизни, из чего следует, что этот контакт никак не связан с мечом. Я – вернее, Габриэль – в буквальном смысле вижу свет, который она излучает, и могу предположить, что и Дюран его тоже видел. И Жан де Мец. Этот свет может послужить нам ориентиром, указывающим на особо значимые моменты в жизни Жанны. Надеюсь, что сегодня мы получим нужную Риккину информацию и он соблаговолит выделить нам дополнительное время.

Неожиданно Саймон поймал себя на том, что ему очень удобно в разговоре использовать местоимение «мы». Это показалось ему странным. Он был категорически против ассистента или помощника, но сейчас он не мог представить свою работу без доктора Бибо. Профессор Хэтэуэй кашлянул, прочищая горло, и произнес:

– И да… ваша помощь была очень кстати. Благодарю.

Виктория вскинула бровь.

– Обращайтесь, – только и сказала она.

К счастью, в этот момент двери лифта открылись и избавили Саймона от необходимости нарушить возникшее было неловкое молчание.

Виктория, как обычно, помогла ему не запутаться в ремнях «Анимуса». Саймон начал уже к ним привыкать и больше не чувствовал себя пленником «железной девы», скорее дельтапланеристом. Он нахмурился: метафора показалась ему чересчур романтичной. Несомненно, сказывался эффект просачивания – влияние юного Габриэля, которому Хэтэуэй не мог противостоять.

– Отлично, – бодро сказал Саймон. – Жанна добралась до Шинона и наконец-то удостоилась королевской аудиенции.

– Вы хотите начать с ее встречи с дофином наедине?

– Нет, с их первой встречи.

– Она не связана напрямую с нашим исследованием, – предупредила Виктория.

– Не связана, но я хотел бы глазами Габриэля посмотреть на окружение дофина. Вдруг нам удастся обнаружить в нем ассасинов?

Доктор Бибо кивнула и надела шлем на голову профессора. Через несколько минут чернота начала бледнеть, превращаясь в уже хорошо знакомый серый туман, а затем в ночную тьму, освещенную факелами.

Саймон знал многих легендарных личностей, вошедших в историю, помимо Жанны д’Арк: вспыльчивый Генрих II Плантагенет, его жена, королева Алиенора Аквитанская, их сыновья Ричард I Львиное Сердце и Иоанн Безземельный, и кардинал Ришелье, увековеченный в романе Александра Дюма «Три мушкетера».

Жак де Моле вместе с несколькими тамплиерами ордена был заключен в башню Кудре, а теперь на первом этаже донжона на время пребывания в Шиноне остановится Жанна д’Арк, хотя ее минует участь стать узником башни. Саймон знал, что Великий магистр оставил записи на стенах башни, и ему было любопытно, удастся ли Габриэлю на них взглянуть.

У Жанны с ее юным другом было достаточно времени, чтобы рассмотреть крепость из города, прилепившегося к ее стенам. Несмотря на отправленное с гонцом письмо, Карл заставил их ждать до тех пор, пока из замка к ним в город не спустились два священника, чтобы поговорить с Жанной. Когда ее спросили, зачем она желает видеть короля, девушка ответила: «Я преодолела сотню лиг, и все это время Отец Небесный охранял меня, и Он дал мне два задания. Я должна снять осаду Орлеана, которая причиняет столько страданий его жителям, и сопроводить дофина в Реймс, где совершится его миропомазание и коронация».

И наконец, убежденный церковнослужителями и личным письмом Робера де Бодрикура, король согласился принять Деву в замке.

Сгустились сумерки, когда Жанна, Жан де Мец, Бертран де Пуланжи и Габриэль поднялись по узкой, извилистой, круто уходившей вверх дороге к большому замку. Эскорт нес факелы и освещал дорогу, и тени, вытянувшись вперед, ползли по стенам крепости.